Я не замечала слез, которые стекали по моим щекам, пока Калеб не начал вытирать их. До встречи с ним я плакала редко, считая слезы проявлением слабости, знаком того, что произошло что-то плохое. Но теперь знала, что в то же время они могут означать и что-то хорошее. – Малышка, – с болью в голосе прошептал он. Я знала – Калеб не любит видеть мои слезы. Ненавидит это. – Люди не могут дать того, чего у них нет. Твой отец не умел любить или просто не знал, что это значит. Но ты умеешь. В тебе столько любви! Очень много, – он нежно поцеловал меня в губы, чтобы утешить и успокоить. – И она нужна мне. Алая, мне нужна вся твоя любовь. Я повернулась и обняла его, уткнувшись лицом ему в шею. – Пусть хоть все меня ненавидят. Мне все равно. Я смогу выдержать все, Калеб, пока ты со мной. Прошло несколько секунд, прежде чем он снова заговорил. – Алая, – его голос звучал грубо, но руки нежно гладили меня по спине, а затем он крепко меня обнял. – Невозможно любить сильнее, чем я тебя люблю. Глава 17 Вероника Калеб расстелил одеяло на траве возле огня. И растянулся в центре, сложив руки за голову и скрестив ноги – ну точно избалованный богатенький красавчик. Он закрыл глаза, что-то напевая себе под нос. Я, нахмурив брови, стояла рядом. – Что-нибудь еще, господин? Может быть, принести вам закуски? Калеб открыл глаза и хмыкнул. – Я думал, ты уже никогда об этом не спросишь. Я фыркнула. Он был безнадежен. Несколько минут назад он заставил меня расплакаться из-за его прекрасных признаний, а сейчас мне хотелось засмеяться и в то же время треснуть его, чтобы убрать с его лица это глупое и наглое выражение. Я обернулась, пытаясь отыскать что-нибудь, чем можно будет в него запустить. – Сейчас я покажу тебе закус… Ай! Он быстро сел и, протянув руки, схватил меня за талию, а затем усадил к себе на колени. – Калеб! Своими сильными руками он мог делать со мной все, что только захочет, и в итоге мое тело оказалось под ним. Локон бронзовых волос закрыл ему один глаз, он напряженно меня разглядывал. – А сейчас кто твой господин, Алая? Я зажала рот, отчаянно пытаясь не засмеяться. Калеб начал безжалостно меня щекотать. Я издавала нечленораздельные звуки, одновременно пытаясь закрыть рот и отбиться от него. Было уже очень поздно, и я совсем не хотела разбудить соседей. – Так кто твой господин, Алая? – Я сама себе господин! – Ответ неверный, – сказал он, – попробуй еще раз. – Калеб, прекрати! Он схватил мои запястья и вытянул руки у меня над головой. Он был такой сильный, что легко удерживал их на месте одной рукой, а другой продолжал щекотать меня. – Прекратить что? Пока ты не скажешь то, что я хочу услышать… Мои бока уже болели от смеха. – Калеб, нет! – Значит, я буду продолжать… Я поцеловала его. Не было другого способа это остановить, не считая того, что пришлось бы назвать его своим хозяином. Но я была в игривом настроении, поэтому не хотела делать так, как он хочет. – Это против правил, – выдохнул Калеб. – И кто сейчас госпожа? – парировала я. Его плечи вздрогнули, и он засмеялся. Его глаза сияли от счастья. Он обхватил меня за талию, перекатился на спину, и теперь уже я оказалась сверху. – Ты, – нежно произнес он. – Итак, что я должен для вас сделать? У меня много талантов, госпожа. Например, своим языком я умею… Я закрыла его рот руками, чтобы он не смог договорить фразу. Я знала: это обязательно будет что-то неприличное. Увидев его смеющийся взгляд, я покачала головой. Калеб открыл рот и укусил мою ладонь. Я быстро убрала руку, почувствовав, что по ней словно пробежал электрический ток. Он усмехнулся и поднял голову, чтобы еще раз поцеловать меня. Его губы были мягкими, гладкими и теплыми, он поймал ими мою нижнюю губу и втянул ее себе в рот. Этот поцелуй я чувствовала даже кончиками пальцев ног. Когда отстранилась, заметила озорной блеск в его глазах, который словно говорил: «Мы оба знаем, кто здесь настоящий господин». Мое тело все еще покалывало, поэтому я промолчала, положила голову ему на грудь и обняла. Калеб одной рукой обнимал меня, а другой нежно поглаживал мою спину. Мы лежали так несколько секунд, чувствуя покой, счастье и умиротворение. Он вдруг вытянул руку вверх и сложил ладонь в форме чашки. Я увидела, что один глаз у него закрыт, а другой смотрит в небо. – Что ты делаешь? – спросила я. – Держу Луну своей ладонью, – тихо ответил он. Я легла так, чтобы видеть все то, что видит Калеб, – Луну на его ладони, – и снова расслабилась, улыбаясь. Но он – нет. Я увидела мрачное выражение на его прекрасном лице и странную грусть в глазах. – Алая, ты похожа на Луну, – проговорил он. – Я только делаю вид, что держу тебя в своих руках. – Что ты имеешь в виду? – спросила я хрипло. Глаза Калеба были серьезными. – Мне кажется, когда-нибудь ты снова ускользнешь от меня. Мне сдавило грудь. – Этого не будет. – Что мне с тобой делать? – спросил он, и я увидела, как на лбу у него появилась маленькая морщинка. Люби меня. Просто люби. Словно заметив мольбу в моих глазах, он кивнул. – Если ты – Луна, то я – звезды. В небе их миллионы. Они с Луной неразлучны. А я всегда буду рядом с тобой, – он улыбнулся. О, Калеб! Я глубоко вздохнула, пытаясь избавиться от тяжести в груди. Меня переполняли эмоции. Закрыв глаза, я снова прижалась щекой к его груди и стала слушать биение сердца. – Меня это устраивает, – призналась я. От его прикосновений я чувствовала себя спокойно и уютно. Его дыхание и тишина вокруг убаюкивали меня, так что я почти заснула, но он внезапно откашлялся. – Не злись, – с опаской в голосе проговорил Калеб. Я напряглась и посмотрела на него. Было похоже, что он волнуется. – У меня есть еще кое-что для тебя. Я не могла винить его за то, что он нервничает, потому что каждый раз, когда он пытался что-нибудь мне подарить, я отдавала это обратно. Но что-то во мне изменилось – что-то новое появилось, а что-то неисправное заработало, – и я больше не хотела защищаться или в чем-то его подозревать. Потому что знала – он любит меня. Это все по-настоящему. – Хорошо. – Сядь здесь и жди меня. Я скоро вернусь. Мое сердце бешено колотилось, я поднялась и села на деревянную скамейку, чтобы дождаться его там. Когда Калеб вернулся, я заметила, что зрачки его зеленых глаз расширены. Пальцы он запустил в волосы – верный признак того, что он нервничает.