– Простите за мой черный юмор, – кашлянул в кулак Ваня, – но теперь я точно знаю, о чем идет речь, когда говорят, что от человека осталось только мокрое пятно. Девушка, изловчившись, достала бойфренда ногой. – Придурок, – не выдержала она. – Ты болен, понял? – А же сказал, что юмор черный! – улыбнулся юный циник. – Пошел ты. Я опустилась на бревно рядом с девушкой. – Вы это видели? – спросила я как можно тише. – Видела то, что от нее осталось, – не сводя глаз с Вани, ответила девушка. – А в чем проблема? – Проблема в том, что в ее падении может быть виновато окно. – Это понятно. А каким образом? Сломалось у нее под рукой? – Старые рамы, износ креплений, – стала перечислять я. – Не факт, но вполне похоже на правду. Ваня уже не улыбался. Он достал телефон и стал водить по экрану пальцем. Пока что удалось выяснить, что ни один из ребят не видел момент падения Елены с высоты пятого этажа. Девушка не видела, Ваня тоже, кажется. Еще один парень вообще не прислушивался к нашему разговору. Что ж, спасибо и за то, что имеем. Пошли дальше. – Ваня, а там, куда ты только что ходил, действительно все так ужасно? Парень оторвался от телефона. – В каком смысле?… – не понял он. – А… Ясно. Ну да. Там черный ход просто. Им не пользуются уже лет сто. Кусты вокруг закрывают желающих посетить это место от посторонних глаз. Я там редкий посетитель. Если честно, просто домой идти неохота, вот и нашел для себя туалет поближе. В доме есть черный ход. Как интересно. Горелов об этом не сообщил. Собственно, с какой стати? Об этом даже приблизительно речь не заходила. – Я его не заметила, обязательно упомяну в инспекции о том, что его превратили в отхожее место. – Не мы превратили, – поднял палец Ваня, – и прошу это зафиксировать. А то решите, что молодежь виновата. Но это не наших рук дело. На этом бревне разные люди сидят. Мы их не знаем. – Вы тут часто проводите время? – снова обратилась я к девушке. – Иногда, – уклончиво ответила она. – И этот черный ход всегда у вас на глазах? – Ну да, – растерялась девушка. – И им, значит, никто не пользуется уже давно? – Никто. Мы никого не видели. А зачем? Через подъезд же можно зайти. Я поднялась с бревна. Его поверхность наверняка отражала ночные звезды, потому что была отполирована до блеска. – Как инспектор я должна проверять все ходы и выходы, – сказала я и пошла к тому месту, которое совсем недавно посетил Ваня. Черный ход в самом деле напоминал заброшенный портал. А ведь когда-то им активно пользовались – под дверной ручкой я увидела замочную скважину, в которую даже пыль за все годы простоя не забилась. Достав из сумки ватную палочку, я осторожно «потрогала» ею скважину изнутри. Палочка перемещалась внутри легко и непринужденно, не встретив на пути никаких препятствий. Вынув ее из замка, я увидела на ней темные следы. Поднесла к носу и почувствовала запах бензина. Я тут же упаковала ватную палочку в пакетик. Нужно будет отдать Кирьянову на экспертизу. Кусты, закрывающие дверь черного хода, действительно полюбились всем тем, кто решил не тащить домой отходы своей жизнедеятельности. Все время, которое я там провела, я не дышала носом. За кустами мне удалось скрыться от подростков, которые могли проявить несвоевременный интерес. Я все же инспектор, а ему вроде бы незачем исследовать старый замок. Вернувшись к ребятам, я сообщила, что в самом скором времени черный ход будет если не восстановлен, то подвергнут санитарной обработке. На мои слова никто не обратил внимания. Мы попрощались. Напоследок Ваня вытянулся в струнку и отдал мне честь. Хамло малолетнее. Продолжив двигаться вдоль стены, я наткнулась на молодую женщину, которая вела на поводке большую лохматую собаку. Неподалеку крутилась малышка лет пяти. Увидев меня, тут же подбежала к женщине. – Здравствуйте, – обратилась я к хозяйке пса. – Я жилищный инспектор, Татьяна Иванова. Провожу проверку состояния этого дома. Вы не здесь случайно живете? – Нет, не здесь, – недоверчиво протянула женщина. – Извините. – Ничего страшного, – махнула она рукой. – Просто я подумала, что вы из полиции. – Почему? – Сегодня тут случился ужас. Прямо на моих глазах. Может, полиция тут что-нибудь забыла. Вот так мне повезло второй раз за сутки. Сначала подвернулся Горелов, который много рассказал о жертве и помог осмотреть ее квартиру, а теперь я вдруг натыкаюсь на очевидца происшествия. Но проблема в том, что я уже представилась жилищным инспектором, а с ним совсем необязательно перетирать подробности трагедии. И я решилась. Достав из сумки ксиву, протянула ее женщине. Она вернула ее с крайне удивленным видом. – Частный сыщик, значит, – пробормотала она. – А я Катя. А это дочь моя, Алина. Услышав свое имя, девочка застеснялась и пошла в сторону, пиная камешек. – С частным сыщиком вряд ли будут разговаривать, потому что такие, как я, иногда не вызывают доверия, – объяснила я. – Поэтому я представляюсь жилищным инспектором. С ним охотнее идут на контакт. – А что же именно вы ищете? – спросила Катя. – Ответы на некоторые вопросы. Пройдемся? Моя новая знакомая кивнула и пошла, дернув поводок. Пес послушно последовал за ней. Девочка шла рядом. – Вы видели, что случилось? – спросила я. – Видела, на свою беду, – расстроенно ответила Катя. – Как теперь из головы выбросить, ума не приложу. – Поделитесь со мной, – попросила я. – Разделим ношу на двоих. – Да все он виноват, – кивнула она на пса. – Как большой ребенок. Выгуливаю его три раза в день. Приучили на свою голову… А так как собака большая, а люди разные, то я стараюсь не нервировать соседей. Поэтому мы гуляем вокруг дома, чтобы не нервировать никого. Вот как раз с прогулки и возвращались. И я, представьте, как раз в тот страшный момент смотрела на небо, надеялась тучи увидеть. Ведь жарища ужасная. Но про тучи сразу забыла. Заметила движение в окне, а потом… женщина прямо вниз… да так быстро все… Подождите, я от ребенка избавлюсь, а то уши греет. Она остановилась. – Алин! Иди сюда. Девочка тут же подошла к матери. – На, – вручила ей Катя поводок, – пройдись со своим Джеком до конца дороги, а потом обратно, хорошо? Если захочет в туалет, то крикни мне, и я уберу. А мне с тетей поговорить надо. Но я вас буду видеть. Все поняла? – Поняла. Мы некоторое время смотрели вслед прелестной парочке. Маленькая девочка, как смелая укротительница, уводила на поводке куда-то вдаль огромного пса. – Наконец-то. Катя вынула пачку сигарет и зажигалку. – При ней не курю, – смутилась она. – Поддерживаю. Составлю компанию? Теперь за девочкой Алиной контроль был удвоен. – Опишите все подробно, – попросила я. – Вы увидели именно момент падения или, может быть, что-то, что было до этого? – Я видела все от и до, – уверила Катя. – «Повезло». И, главное, задержись мы немного, то и не увидели бы ничего, но я как раз вырулила из-за угла и зашла во двор. А Алинка отстала, у нее мяч куда-то улетел. Пока я ее ждала, все и случилось. – И что же вы увидели? Женщина мыла окна? Стояла на подоконнике? Как все выглядело? – Нет, она не стояла на подоконнике. Окно было уже открыто, но никто его не мыл. И женщина не забиралась на подоконник так, как это обычно делают, когда моют окна. У меня вообще сложилось впечатление, что она легла на него грудью, – Катя наклонилась вперед и вытянула руки, изображая позу погибшей, – а потом просто перекатилась через карниз. Не знаю, как объяснить. – Словно ее вытолкнули?