Наверное, название «слет ведьм» им по сути подошло бы больше, но Марьяна все же была беспокойным духом, а не ведьмой. Что, впрочем, не мешало ей живо участвовать в беседе и болтать больше всех, не давая другим и рта раскрыть. В какой-то момент Тайка потеряла нить рассуждений и включилась, когда вытьянка снова перепрыгнула с одной мысли на другую: — Ну, платье, допустим, я могу дать. Не новое, конечно, но чем богаты. Ой, умора была, когда я однажды в нем в болото провалилась, представляете? — Погодите, а зачем нам платье? — Тайка успела вставить слово, когда Марьяна делала вдох. — А что ж ей потом, нагишом по деревне ходить? — фыркнула вытьянка, кивая на горлицу. — Перья-то начисто отпадут, когда расколдуется. — Ой, и правда, — Тайка как-то не подумала, что превращение птицы в человека может обернуться конфузом. — Я воительница, а не девица на выданье, — Радмила поджала губы. — Терпеть не могу платья, в них неудобно сражаться. Сама Тайка хоть и любила платья, но вполне могла понять недовольство Радмилы. Например, на велике кататься в платье было тоже неудобно. И в лес за грибами ходить лучше в штанах. А уж мечом-то махать — тем более. — Хочешь, я тебе джинсы принесу? — Она подтянула к себе одеяло вместе со стоящей на нем вазочкой с печеньем. — И еще толстовку могу отдать. Горлица со вздохом покачала головой: — Спасибо за заботу, но в твои вещи я не влезу. Ты вон какая худющая. А я тебя и повыше, и в кости пошире буду. — Тогда бери платье и не выпендривайся, — Марьяна хлопнула ладонью по подушке: то ли взбить ее хотела получше, то ли выместить накопившуюся злость. — А то ишь, краля переборчивая! Горлица захлопала ресницами: — Я тебя все-таки задела? Может, тогда не будем делать вид, что мы добрые подруги? Я давно считаю, что… — Ребята, давайте жить дружно, — перебила ее Тайка голосом кота Леопольда. Воспользовавшись недоумением обеих подруг, она взяла печеньку и, обмакнув ее в чай, развернула беседу в более мирное русло: — Я вот чего не понимаю: что это вообще за звездная вода такая? Радмила подлетела к ней ближе и по-птичьи склонила голову набок: — Ты шутишь, что ли? — Нет. Почему ты так решила? Губы горлицы искривились, словно та хотела заплакать, но в последний момент передумала. — Таисья, ты ведьма-хранительница и правда не знаешь, что такое звездная вода? Радмила хотела добавить что-то еще, но поперхнулась негодованием, потому что Марьяна, утянув у нее из-под носа последнюю печеньку, вгрызлась зубами в покрытый глазурью край: — В общем, нам нужен план, — пробубнила вытьянка с набитым ртом. — Куда идем? Что надо сделать? Провести ритуал? Какой? И что потом? С каждым новым вопросом Радмила закипала все больше. Она переступала с лапы на лапу, терзая одеяло острыми коготками. — А потом — суп с котом. Ты останешься дома. Мы с Таисьей пойдем вдвоем. — Но я тоже хочу помочь, — Марьяна хрумкала печеньем так, что аж за ушами трещало. Горлица побледнела. В ее глазах плескалось презрение, которого хватило бы на целый ледовитый океан. — Ты? Ну давай, помоги мне: напомни слова, которые превращают ночную росу в звездную воду. А то я что-то запамятовала. — А там нужны слова? — Вытьянка почесала в затылке, и Тайка невольно последовала ее примеру. В бабушкиной тетрадке ни слова не было о звездной воде, уж она бы знала. Напоминать о том, что она тоже не в курсе, не хотелось: Радмила явно была раздражена, и следующий ушат холодного презрения мог достаться не Марьяне, а Тайке. — Разумеется, нужны, — горлица возмущенно захлопала крыльями. — Это же колдовство! — И как же быть? — Лицо Марьяны вытянулось, было видно, что она растеряна. Фыркнув, горлица показала ей язык и отвернулась. Тайка, закатив глаза, вздохнула, но сдержалась, ничего не сказав насчет Радмилиного ума. Вернее, его отсутствия. Ругать глупую птицу было бесполезно: ее разум и сила остались в отрезанных косах, а косы лежали у Тайки в пакетике, перехваченные яркими резинками, чтобы не спутались. — Тогда, может, у Яромира спросим? — Марьяна откинулась на подушки. — Он очень умный и в колдовстве разумеет. Вот, помнится, третьего дня подхожу я к нему и говорю… — Да помолчи ты уже, — прикрикнула горлица. — Заладила: Яромир то, Яромир се… Звездная вода — это девичьи чары, между прочим. Мужчинам о них знать не следует. — Ну, тогда не знаю, — вытьянка пожала плечами. — Платье дам, а в остальном предлагаю просто идти и делать. Что-нибудь да получится. — Погодите, — Тайка подпрыгнула так, что чуть не свалилась с кровати. — У нас же есть мертвая вода! Давайте прирастим Радмиле косы обратно, тогда к ней вернется прежняя ясность ума и она вспомнит заклятие. — Пфе! — Марьяна покрутила пальцем у виска. — Почему это «пфе»? — нахмурилась Тайка. — Потому что «пфе»! Ладно, у нее мозги птичьи, но ты-то, ведьмушка, чем думаешь? Глянь, какого размера у этой курицы башка и какие здоровенные косищи ты притащила. Сначала она должна человеком стать, и только потом ей можно будет эти канаты в руку толщиной прирастить, а не наоборот. — Это кто еще тут курица! — ахнула Радмила. — У самой-то на макушке три волосинки! Завидуешь, да? — Вы опять начинаете? — Тайка замахала руками. — Мы тут вроде как на одной стороне, ау? — Надеюсь, когда ей мозги вернут, и яду на языке поменьше станет, — вытьянка улыбалась, но ее пальцы сжимали угол подушки так, будто собирались свернуть тонкую птичью шейку. — Не с теми ты воюешь, воительница. А ведь пока молчала, такая милая горлица была… И за что только Яромир в тебе души не чает? — Моя семья — не твоего ума дело, — прошипела Радмила. — Сама только и знаешь, что моему братцу глазки строить. У нас в Дивьем царстве знаешь, как говорят: не по Сеньке шапка. Поэтому шла бы ты… к своему Сеньке. Марьяна вскочила так резко, что старый матрас жалобно скрипнул пружинами, и процедила сквозь зубы: — С меня хватит. Я больше в этом балагане не участвую. Платье дам, а дальше разбирайся сама. Она вылетела из спальни, хлопнув дверью. С потолка посыпалась штукатурка. Спустя пару минут раздался осторожный стук. Домовой Арсений мышью проскользнул в комнату, положил на краешек кровати белый сверток и так же незаметно испарился. Дождавшись, пока стихнут звуки его шагов, Радмила прошептала: — Прости за это представление. Я уже не знала, как ее спровадить. — Но зачем? Она же помочь хотела, — Тайка разнервничалась и крутила в пальцах пятак с дырочкой, который носила на шее. Горлица перелетела на ее плечо. — Она не потому помогает, что хочет помочь, а чтобы Яромиру понравиться. Прилипла как банный лист. И все болтает, болтает… Такую чушь несет! Спасу от нее нет. Братик мне уже не раз жаловался. Сегодня сказал, мол, в сарай пойду ночевать. — Ну да, Марьяна та еще болтушка. У меня от нее тоже иногда голова болит. Но она же от чистого сердца. Может, стоило как-то… поаккуратнее? — Тайке стало обидно за вытьянку, хоть та и впрямь бывала на редкость навязчивой. — Да я уже и так, и этак намекала — не понимает, — Радмила вздохнула. — Будь у меня побольше мозгов сейчас, я бы придумала, как все провернуть, чтобы никого не обидеть. Наверное, потом извинюсь перед ней. Все-таки мы тут гости. Но сейчас она очень мешала, а я сидела, злилась, вот и вспылила. Прости. — Ладно, — отмахнулась Тайка. — Давай решать проблемы по очереди. Ты правда забыла колдовские слова? — Обижаешь, — хихикнула Радмила. — Конечно, я все помню. Я же не какая-нибудь глупая курица! Давай, собирайся, ведьма. В полночь нам с тобой надобно уже в поле быть. * * * Сколько же звезд в небе видно августовской ночью! Тайка не уставала поражаться. От красоты захватывало дух. Говорят, в городах люди живут и годами не видят звезд, потому что вокруг слишком много других огней. Признаться, у нее в голове не укладывалось, как такое может быть. Радмила устроилась на левом плече (хорошо, что Пушок не видел, а то его возмущению не было бы предела) и вещала голосом наставницы: — Нам очень повезло — сейчас самые лучшие дни для ритуала: летний звездопад. — А еще какой бывает? — Зимний, но до него ждать слишком долго. Ты не забыла котелок? — Нет. Ты уже третий раз спрашиваешь. Радмила запустила коготки в ее куртку: — Прости, я волнуюсь. — Я вообще-то тоже, — вздохнула Тайка. — Если помнишь, я никогда этого не делала, и ты обещала все рассказать.