Вот же… брат и сестра — одна сатана. Она скрипнула зубами. — А теперь что? — Опусти руки в воду. Я скажу заклятие, а ты повторяй, — горлица села ей на правое плечо, и натруженная рука опять заныла. Тайка отложила серп и послушно опустила ладони в котелок. Собранная роса была холодной, аж пальцы сводило. Она несколько раз сжала и разжала кулаки, взбаламутив водную гладь, и зашептала: «Когда нагрянет горькая беда, тебе поможет звездная вода: самой слезы прозрачней и студеней. Дождись, пока пробьет урочный час, не вздумай отвести от неба глаз — поймай звезду. И удержи в ладони». — Ну все. Теперь смотри и жди. И я тоже буду следить. В четыре глаза точно не пропустим. Они замолчали, уставившись в котелок. Время шло, ничего не менялось. Тайка начала зевать, отражения неподвижных звезд расплывались перед глазами. И ровно в тот миг, когда ей стало казаться, что ничего не получится, на зеркальной поверхности воды блеснул яркий серебристый росчерк. — Вон она! — заорала Тайка. Заснувшая на ее плече горлица очнулась и вскудахтнула почти по-куриному: — Лови-лови-лови! Тайка, накрыв руками звездное небо в котелке, склонилась и шепнула верное слово, прося звезду отдать часть своей чудесной силы. Вода под ладонями вдруг потеплела и засияла молочно-белым светом. — Получилось! — Радмила перелетела на пень; в ее голубых с прозеленью глазах стояли слезы. Тайка зачерпнула воду в пригоршню и поднесла к лицу горлицы. Та принялась жадно пить, порой запрокидывая голову по-птичьи. Опалесцирующие капли стекали с ее губ и падали светлячками в траву. Глоток за глотком — серые перья начали тускнеть и осыпаться. Радмила скрипнула зубами — кажется, обратное превращение причиняло ей боль. — Еще, — прохрипела она, и Тайка зачерпнула новую пригоршню. Ей и самой хотелось попробовать звездную воду на вкус. Интересно, какая она? Почему-то казалось, что сладкая, как карамель. Перед тем как набрать новую порцию для Радмилы, она пальцем сняла каплю с внешней стороны котелка и уже хотела было слизнуть, но горлица заквохтала: — Что ты, что ты! Звездной водой не делятся. Я должна выпить все сама, иначе так и останусь птицей! И Тайке не без сожалений пришлось стряхнуть каплю обратно в котелок. С последним глотком сияние угасло, как будто кто-то щелкнул невидимым выключателем. Пока Тайка моргала, заново привыкая к темноте, рядом что-то менялось. Сперва будто кто-то захрустел костяшками пальцев и шум птичьих крыльев смешался с шорохом листвы и свистом ветра. А потом кто-то вдруг резко схватил ее за руку. От неожиданности Тайка взвизгнула и лишь потом поняла, что бояться нечего. Радмила сидела на корточках, второй рукой обхватив голые колени. На хребте — там, где рядком проступали очертания позвонков, — еще торчали не выпавшие перья, кожу обильно усыпали мурашки, а мокрые от пота волосы облепили длинную шею. — Это всего лишь я, — голос Радмилы звучал хрипло. — Тащи платье! — Ага, — Тайка зашуршала пакетом. Марьянин подарок нашелся быстро, будто бы сам прыгнул в руку. Запах чистой ткани и полевых трав казался таким приятным, что Тайка зарылась лицом в лен, пару раз вдохнула и только потом передала платье Радмиле. То пришлось как раз впору — разве что в плечах было немного тесновато. Если бы Тайка сомневалась, что бывшая горлица приходится Яромиру родной сестрой, то теперь все сомнения точно отпали бы. Светловолосая воительница была рослой, широкоплечей, но вместе с тем гибкой, а голову держала так высоко и гордо, что казалось, будто бы она несет на темечке невидимую корону. Уши, разумеется, были острыми — куда ж без этого. Радмила с наслаждением потянулась — аж в спине хрустнуло — и закружилась, ловко переступая босыми ногами по росной траве. Юбка взлетела воланом. — Как долго я этого ждала! Спасибо тебе, ведьма Таисья. Остановившись, она порывисто обняла Тайку — ох, ну и силушка. Богатырская! В кустах что-то зашуршало. Или, может быть, кто-то? Тайка высвободилась из объятий и обернулась. — Мне кажется, там кто-то есть, — прошептала она. — Пустяки, наверное, сова. Или какая-нибудь другая ночная птица. Скорее всего, так оно и было. Но Тайка не могла избавиться от чувства, будто бы за ними следят. — Но… — Доставай уже косы, — Радмила не желала слушать возражений, оно было понятно: миг, о котором она так давно мечтала, наконец-то настал. — Мертвая вода у тебя с собой же? — Конечно, — Тайка снова закопошилась в пакете. Нет, ну правда же кто-то смотрит! Аж мороз между лопаток пробирает. Почему воительница этого не чувствует? Растеряла бдительность, пока была птицей? А что, если там Лютогор в кустах сидит? — Слушай, а живую воду ты случайно с собой не брала? — Не-а, — Тайка почесала в затылке, — ты не говорила. А надо было? — Нет. Я просто так спросила, — Радмила склонила голову, свесив вниз неровно отросшие пряди. — Ну, теперь дело за малым. Плесни мертвой водой на косы и на шею, а потом приложи одно к другому. — Да я уж как-нибудь сама догадаюсь, — буркнула Тайка. Стараясь не пролить ни капли (а то мало ли: ведь мертвая вода человека и убить может!), она сделала все в точности так, как велела воительница, но все равно ахнула, когда безжизненные волосы приросли, будто их никогда и не отрезали. Радмила с улыбкой выпрямилась, перекидывая косы за спину (одну даже подергала, но та держалась крепко), и протянула: — Ох, как же хорошо-о-о! Тайка улыбнулась. А ощущение чужого присутствия вдруг исчезло, будто никого и не было. Она с облегчением выдохнула. — Уф, кажется, все. Мы молодцы, справились. — И снова благодаря тебе, — Радмила отвесила поясной поклон. — Какое счастье, что я тебя встретила, ведьма. Дивнозёрью крупно повезло, что у него такая хранительница. От этих слов Тайка зарделась и пробормотала: — На здоровье. Воительница наклонилась за мечом (точнее, за серпом), сжала пальцы на рукояти и, снова вскрикнув, отдернула руку. — Все еще жжется? — сочувственно спросила Тайка. Между бровей Радмилы залегла глубокая складка, краска ушла с лица. — Не понимаю, что происходит? — пробормотала она дрогнувшим голосом. — Это же мой меч. Я узнаю его. Почему он не узнает меня? Тайка пожала плечами. Ей было неловко, что сама она легко могла взять Кладенец и тот разве что не мурлыкал в ее ладони. Вот же своенравный клинок. — Возьми ты, — воительница кивнула на лежащий в траве серп. — И отдай мне. Скажи, что даришь. Обычно это срабатывает. Наверное, он просто обиделся, потому что я потеряла его и долго не могла найти. — Он что, еще и обидчивый? — Тайка с опаской подняла Кладенец. Тот по-прежнему и не думал жечь ей руки. Пожав плечами, она протянула серп Радмиле: — От всего сердца дарю тебе этот клинок, — металл вдруг резко похолодел в ее ладони. — Я принимаю подарок, — воительница схватилась за рукоять и снова ахнула, дуя на пальцы. — Тьфу, пропасть! Да что же это такое! Неужели он не понимает, что я не нарочно его потеряла? Это вышло случайно. Я не виновата! Готовая разрыдаться Радмила почти кричала на меч. Тайка погладила ее по плечу: — Тише-тише, а то еще больше его расстроишь. Дай ему время. Я уверена, вскоре он перестанет на тебя дуться. — Да, прости, — воительница сбавила тон. — Ладно, разберемся с этим потом, а пока сохрани Кладенец для меня, ладно? Тайка кивнула, и клинок снова потеплел. Ну что ты с ним будешь делать? Она задумчиво повертела серп в руках. — Куда я только его дену? Не будешь же с собой такую штуковину носить? А дома неровен час утащит кто. Времена-то неспокойные. Словно услыхав ее сомнения, Кладенец вздрогнул, а потом начал на глазах уменьшаться. Спустя пару мгновений на Тайкиной ладони уже лежал и посверкивал самоцветами серебристый кулон в форме меча на тоненькой цепочке. — Так-то лучше, — улыбнувшись, Тайка надела его на шею. Радмила ревниво глянула на нее, кусая яркие губы, потом вздохнула, одернула платье и вытряхнула из котелка отдавшие силу травы. Пора было отправляться домой.