От громко болтающей группки эффектно и явно дорого одетых людей отделился высокий и гибкий молодой человек с волнистой темной шевелюрой и приятными, выкованными веками отбора чертами лица. Таких в моем мире называют породистыми. — Ах, — сказала, зардевшись, Ханна. — Фиона, позволь представить тебе хозяина сегодняшнего вечера мистера Франца Хоффа. Франц, мисс Фиона Бизо несколько опоздала, но это дает мне счастливую возможность познакомить вас с моей подругой лично. Она наша соседка. — Отказавшись от традиции весь вечер встречать гостей у входа, я сейчас жестоко жалею об этом, — тепло произнес молодой человек, склонился над моей рукой, легко коснувшись ее губами, и изящно распрямился. Мне понравилось, как он стоически не опускал взгляд ниже линии моего подбородка. Такое напряжение означало только одно — Франц все заметил ранее и оценил весьма высоко. — Уважаю вашего отца, замечательная деловая хватка у столь выдающегося ученого. — Спасибо, мы считаем практичность еще одним семейным талантом. Магия пока мне не дается, зато этот талант — целиком мой, — улыбнулась я. Ханна сделала огромные глаза. Наверное, «практичность» считалась не самой лучшей характеристикой для девушки. Но Франц поощрительно белозубо улыбнулся. На Земле у него постоянно просили бы контакт личного стоматолога. Скорее всего, новый знакомый тоже был оборотнем. Как печально, именно с ними я никак не могла найти общий язык. — Прекрасный талант, на мой вкус. Простите мне небольшое любопытство. А какое качество досталось по материнской линии? Я веду торговые дела с Визией и покорен особым шармом этой страны. Вот и пригодилась заготовленная мистером Бизо легенда. Он выбрал какой-то непервостепенный, но вполне многочисленный род для ответов на светские расспросы. — О, мы, южные Ибры, бываем весьма воинственны. Судя по потрясенному лицу Ханны, она начала подумывать о прекращении дружеских отношений со мной. Практичная и воинственная приятельница — не самая лучшая рекомендация для близкого круга общения «приличной девушки». Мне придется исправлять ситуацию. — И, конечно, известны любовью к поэзии и искусствам. Моя матушка пишет прекрасные стихи. И вот здесь близко к правде. Достопочтенная Марина Александровна Бузикова с огромным удовольствием, я бы даже сказала — ажитацией, сочиняет мадригалы в честь юбилеев у знакомых или событий в семьях друзей. Что-то вроде: Кто родился спозаранку? Это Янка! Это Янка! Кто похож на обезьянку? Дочка Чижиковых! Янка! Эти опусы читались громким веселым голосом, обычно встречались овациями, запоминались и цитировались в течение праздника, что приводило хозяев мероприятия в меланхолию, а маму — в благостный настрой. — Поэтесса? — удивился мистер Хофф, никак не ожидавший такого сочетания фамильных черт. — Искусство — это чудесно. Я — коллекционер, собираю старинные артефакты, еще времен до Смуты. Я подтвердила. Ханна расслабилась. Значит, я не ошиблась, «побаловаться искусством» здесь считалось не только незазорным, но и весьма достойным занятием для приличного общества. — О, посмотри, Фиона, приехал Фердинанд! — Ханна засияла при виде входящего в зал брата. Благожелательно улыбаясь, я развернулась для приветствия и вдруг краем глаза увидела серую лапу, старательно шарящую по краю закусочного стола. Прямо на моих глазах когти подцепили канапе, заодно с прилипшей к нему салфеткой, и утащили под стол. О! Все-таки Дух приехал с нами. Если его заметят, будет о чем поговорить сплетницам — сумасшедшие Бизо возят по балам голодного кота. Вопиющее не комильфо,[8] тетушки будут ужасно расстроены. Сволочной кот выскользнул из-под стола и, гордо задрав хвост, потащил добычу с волочащейся по полу белой салфеткой к ближайшей двери из зала. Вот чуяло мое сердце еще в кинотеатре, сплошная головная боль от шельмеца. — Прошу прощения, вспомнила, что хотела поговорить с отцом. Мистер Хофф, могу я оставить свою замечательную подругу в вашей надежной компании? Ненавижу говорить штампами, но здесь это принималось с воодушевлением. Оба собеседника закивали, хотя Ханна подозрительно прищурила глаза. А я, насколько это было возможно из-за постоянно пытающихся преградить дорогу кавалеров, поспешила за котом. Парочке особенно привязчивых ухажеров пришлось оттоптать ноги. — Приношу извинения, спешу! — сияла я в их искаженные от боли лица и, ловко уклоняясь, спешила дальше. Вот и проход. Ну держись, котяра, сейчас я вышибу из тебя твое имя и лично отнесу за шкирку в карету. В коридоре было тихо и полутемно, на стенах висела чья-то беспомощная попытка стать художником. Возможно, семья Хоффов так тешила самолюбие одного из бесталанных отпрысков, развешивая его работы в коридоре. Оранжевые и зеленые линии хаотично перекрещивались, смешанные мазки, эдакий местный сюр. В дальнем конце была открыта единственная дверь с льющимся из комнаты светом. Так как кот двери открывать-закрывать не умеет, единственная возможность уйти у него была именно туда. Попался! Я ворвалась в комнату и резко остановилась. Библиотека. Ряды книг. И шуршание из-за ближайшего стеллажа. — Поганец! Ты думал, я тебя не увижу? Утащил еду и жрешь в одиночку? За стеллажом что-то с грохотом упало. По полу зашуршало. Вот же ниндзя! — Ах ты, животина блохастая! Выходи немедленно, — разъярилась я, — все равно найду и за уши выдеру. Будет он еще в чужих библиотеках безобразничать! Что-то упало повторно. Хрипы. С двух концов полочной конструкции осторожно выглянули. С одной стороны — кот. Снизу и прижав башку к самому полу. Типа, так я его не увижу. С другой стороны — Виктор Торваль. Он судорожно пытался проглотить кусок то ли канапе, то ли печенья. Откашлялся, в шоке поглядывая на меня. — Хм, — задумчиво сказал он, — по-моему, я впервые в жизни испугался. О, я тут же вспомнила маньяка, которого мне доводилось искать в детстве. Что ж, навыки не пропадают. — Э, — остроумно ответила я и осторожно продолжила: — А почему не едите в зале? И уже коту: — Я тебя вижу, негодник. — Да я и не прячусь. — Одетый в смокинг Виктор полностью вышел из-за стенда, вытирая пальцы о белоснежную салфетку. — Хотя, признаться, такая мысль была. Почувствовал себя мальчишкой, даже уши загорелись. Мисс Бизо, рад вас видеть, но мне кажется, вы общаетесь несколько неподобающе по тону. Я взял лишь одно печенье, поверьте, с полного разрешения хозяев, и вполне мог бы поделиться им с вами, если бы вы вежливо попросили. Его голос звучал все веселее, а взгляд беспардонно зашарил по телу. Какая разница со взглядами вежливого и благородного мистера Хоффа. Пришлось постараться вернуть нейтральное выражение лица и чинно ответить: — Это я не вам, а своему коту. — О, так вы пришли с молодым человеком? Что-то я его тут не вижу. Или вы просто искали причину уединиться со мной и потерять-таки репутацию? Он поднял бровь. Высокий, статный, белоснежная рубашка пенилась мелкими кружевными защипами, уходя в широкий черный шелковый пояс. Галстук был высоко заколот жемчужиной. Мощная челюсть надменно выдвинута вперед. Я покраснела. Этот хам в который раз ухитрялся одним своим появлением выбить меня из равновесия. — О какой потере идет речь? Как мне сообщили, вы совершенно безопасны для уединения с девушками. Вот так! Мы вдвоем, а значит, я могу отвечать на наглые выпады без опаски прилюдно ранить собеседника. — Безопасен? Меня так быстро списали в утиль? Он резко разъярился. Я в который раз ошиблась с оценкой психологии оборотней, постоянно забываю, что с ними нужно быть поосторожнее. В несколько молниеносных шагов он оказался рядом со мной, схватил за руку и дернул к себе. — Безопасен для репутации? Теплые жесткие губы прижались к моим, тело сжали железной хваткой. Надо было сопротивляться, но все произошло слишком неожиданно, и я только слабо дернулась. Странный тимьяновый запах закружил мне голову. Поцелуй закончился так же быстро, как и начался, оставив на губах горячий, пощипывающий след. Громко стучало сердце, так громко, что он, наверно, его слышал. — Безопасен для уединения, — пробормотал мистер Торваль и — я не могла поверить глазам и ощущениям — провел пальцем по вырезу декольте. Вскрикнув, оттолкнула его изо всех сил, но это скала какая-то, смогла только на пару сантиметров отодвинуть его от себя. — Потрясающе, — сказал он, подняв лицо с сумасшедшей улыбкой от уха до уха. И тут же получил хлесткую пощечину по довольному лицу. Уже выбегая, я слышала за спиной ироничный смех мужчины. В жизни бы не подумала, что импотенты столь темпераментны и жарки в поцелуях. Мои губы горели, мысли путались. Странный запах до сих пор кружил голову. Выскочив в зал, почти забыв о приличиях и возможной растрепанности прически, я бросилась на открытый балкон. Высокий третий этаж, прекрасный вид на поместный сад и никого из гостей. Я вдохнула полной грудью, приводя мысли в порядок. Что со мной произошло? Почему я не смогла дать сразу отпор нахалу? Мир немного покачивало. И я совсем не удивилась, когда его качнуло сильнее.