В это время участок пополнился новыми прибывшими и стал напоминать открытую банку со шпротами. В помещение зашла группа из трех мужчин, одним из которых был знакомый по Академии молодой полный человек с говорящей фамилией Туз. Он шел на полшага за высоким смуглолицым мужчиной в красном кителе. Вслед за этой компанией в участок вбежали мои тетушки, за ними грозным крейсером шагал батюшка. Он все еще был в исследовательской амуниции, на плечах мигали лампочки, а над плечом грозно щелкал зажим с зубьями. — Кто напал на мою дочь? — разъяренно с порога спросил мистер Бизо. — Прокляну без всякого штрафа. Наша кровь! Я с умилением посмотрела на отца. — Протестую, — заявил тузик, — я категорически против проклинания, это она на нас напала. У меня есть дырка в заднице, прошу прощения у мисс за подробности, в качестве доказательства! — Да такие доказательства у всех есть, — заспорил Джон Томас. — Эдак вон шеф полиции заявит, что мисс его лично протыкала. Тетушки ахнули. Дик непотребно заржал. — Хорошо, что не я был с зонтиком, потом бы замучили сплетнями, — фыркая, сказал он. — А полицейские не в моем вкусе. Тузики-пострадавшие приободрились и заиграли бровями, показывая, что одобряют мой вкусовой выбор в своем лице. Тетя Клара зашушукалась с тетей Гвен, не понимая, откуда вообще взялся зонт. Родственницы отличались дотошностью и никак не могли вычислить внезапное появление столь заметной вещи. — Это был мой зонтик, — со слезой в голосе заявила Ханна. И все замерли, пытаясь осознать новую информацию. — Вот уж нет, — заявил тузик-спорщик, — я тебя вообще сзади не помню. Только ее подпускал. Часть полицейских несдержанно зафыркали. Такое впечатление, что со всего города набежали законники, включая отпускных и вышедших на пенсию, потому что они гроздьями выглядывали из всех дверей и служебных коридоров. Некоторые старательно показывали мне большой палец. — Прекратите немедленно странные намеки! — возмутился батюшка. — Хватит! — негромко, но очень отчетливо сказал, посмотрев на волков, Торваль. — Произошло досадное недоразумение. Во избежание лишних пересудов стая Люпусов готова оплатить государственный налог и стоимость поврежденного зонтика. Мужчина в красном кителе в окружении Тузов, обладатель орлиных бровей и могучего подбородка, с показной печалью покачал головой: — Виктор-Виктор. Напоминаю тебе, что ты уже не можешь говорить за стаю, твое время прошло. — Это точно! — поддакнул толстенький Туз. — Твое время прошло! Ах ты ж шакалье. «Акела промахнулся, Акела промахнулся». Я сморщила носик. Что не ускользнуло от взгляда Виктора. — Пока не состоялись выборы, я все еще глава стаи. — Консультирующий, — неуверенно возразил Туз. — Глава! — раскатисто рыкнул Торваль, и присутствующие затихли. Торваль медленно повернулся, и волки начали склонять головы, подчиняясь волне власти и уверенности. Часть дрогнула в ногах, как будто еле удерживаясь, чтобы не опуститься на одно колено. Краснокительный дернул подбородком, качнулся с носка на пятку и пошел на выход со словами: — Даже так. Тогда плати. И до встречи на выборах. Виктор стал еще пасмурней, зато в комнате после ухода Тузов оказалось ощутимо свободнее. Тузики неуверенно посмотрели на Торваля и, поймав его встречный взгляд, смущенно замялись. — Я не пострадала! — наконец я смогла вклиниться во всеобщий разговор. Тетушки облегченно выдохнули, тетя Гвен даже промокнула платочком щеки. — Замечательно. Есть ли у вас еще претензии к моим людям? — спросил Виктор. — Много, — сказала я, посмотрев на волков, и добавила: — Но — прощаю! Пожалуй, хорошая денежная компенсация, оговоренная с моим батюшкой, решит вопрос. Пока Торваль соображал, как штраф сочетается с прощением, я подошла к седоусому и чинно спросила: — Правильно понимаю, что вы закрываете дело, или все-таки выделите мне писца для заполнения списков претензий? Предупреждаю, особенно болезненно я восприняла удержание в одной камере с агрессивно настроенными волками. Вы хоть в курсе, сколько раз мне обещали показать дырку? Полицейский побагровел и махнул рукой. — Дело закрыто. Я вас вообще в своем участке не помню, мисс. И своим скажу, чтобы вас стороной обходили. Хоть вы обдерись. Тетушки возмущенно закурлыкали и замотали веерами. Через несколько минут я была свободна и шла к карете на улице. Но теперь на меня налетели родные, и я, признаться, даже начала подумывать об обратном побеге в участок. — Как можно, Фира? Юная девушка! В полиции! Да еще не пострадавшая! Стыдно сказать — била мужчин! Вот этот пассаж меня особенно удивил. То есть лучше бы меня обидели? — А что мне оставалось делать? — мрачно сказала я, усаживаясь в карете на сиденье и аккуратно укладывая подол. — Ханна заманила меня в сад и заплатила волкам, чтобы меня… унизили. Я же Бизо, я должна была защититься. Только-только успокоившийся папенька чуть не выпрыгнул из уже двигающейся кареты. — Стоп-стоп, — удерживая его за фалду, сказала я, — все хорошо. Почти все виновные пострадали. Кроме Ханны. — Ах, Ханна! — нежным голоском произнесла тетя Гвен. — Ханна, — пропела тетя Клара и переглянулась с сестрой. — Детка, не беспокойся, теперь пострадают все. Тети тебя научат, как давать отпор, не попадая при этом в полицию. Они обняли меня с двух сторон и ласково погладили мои ладони в перчатках, плотно сжатые в кулаки. И вдруг меня отпустило. По щекам полились слезы. Как же я испугалась… Я никогда не плакала на людях. На публике я сражалась, работала, держала удар, показывала класс и зарабатывала деньги. Плакала я всегда одна, в подушку, никого не пугая. Сильная Фира. Во время событий в парке, даже находясь в полиции, ни на секунду я не позволяла себе расслабиться, испугаться. Невозможно контролировать ситуацию, если не умеешь контролировать себя. И я держалась, все больше туго закручиваясь, как пружина, делаясь жестче и непреклоннее. Но вот отпустило, и я не сдержалась. — Ханна сказала, что ее не тронут, — жаловалась я, шмыгая носом. — Да, детка, это ужасно, — переживали тетушки, подсовывая огромный белоснежный платок. — А меня, сказала, тронут, но потом деньгами откупятся. — Я утерла нос. — Безобразие, — сказала Клара. — Это нельзя спустить, — заговорил батюшка. — Сука, — неожиданно присоединилась Гвен. Мы на нее посмотрели, и она засмущалась. В итоге к дому подъехали, вдоволь наобнимавшись и наплакавшись. Я даже подумала, что в этом мире вполне можно жить. Глава 12 Снимите маску, мистер. Можете вообще раздеться — В этой комнате нет ни одного артефакта, зато стены экранированы, — сказал Грэг, провожая нас с Виктором в обычную на вид гостиную. Светло-зеленые стены, тяжелые многоярусные шторы, картины по стенам с изображениями батальных битв. Одна, особенно огромная, висела прямо над длинным обеденным столом. На столе стояли тарелки с легкими закусками, кувшины с напитками. Бизо оказывали доброжелательный прием, даже если не совсем привечали гостя. Приличия есть приличия. — Комната для семейных закрытых совещаний? — Виктор с видом знатока изучал интерьер. — Когда-то да, — согласился Грэг. — Потом, по словам мистера Бизо, все не раз перестраивали и ремонтировали, поэтому тайно совещаться не рекомендую. У всего могут отрасти уши. Практикант хмыкнул и подмигнул мне. Вот хитрый жук, за внешней простотой чего только не скрыто. Недаром батюшка принимает его в доме как родного. Торваль недовольно повел бровью.