– Вот об этом! Это что, хвост?! Над головой лиса мелькнула и пропала ослепительно белая кисточка. – Песец… – обреченно выдохнула я. – Где песец? – не понял он. – Да ты, блин, песец! Мой персональный! Большой, толстый и бесповоротный! Оборотень зубасто усмехнулся. – Не угадала: я не толстый. И совсем не белый. – Покажи! – потребовала я, лежа под ним, как под каменной плитой. Причем очень горячей, гладкой и бесстыдно обнаженной плитой, от близости которой уже не так сильно хотелось кричать и возмущаться. Когда же над плечом лиса и впрямь дразняще мелькнул кончик пушистого хвоста, я судорожно вздохнула: он действительно был белым лишь на самом кончике. А дальше у зверя Лисовского шел совершенно бесподобный черно-серебристый мех. Настолько густой, что мне немедленно захотелось его себе на шубу. И до того мягкий, что до зубовного скрежета понадобилось зарыться туда сразу обеими руками. Эх, вот бы увидеть его целиком… интересно, во время частичной трансформации откуда из него растет эта штука? Из копчика? Или откуда-то повыше? Может, наоборот, пониже? Надо бы посмотреть, а то вдруг больше никогда не увижу… Неожиданно до меня дошло, о чем я думаю, и я протестующе дернулась. – Да пусти же меня, сволочь! – Драться не будешь? – совершенно спокойно поинтересовался Лисовский. Я подумала и призналась: – Буду. – Тогда лежи, – пожал плечами лис и снова замолчал, испытующе посматривая на мое возмущенное лицо и продолжая размеренно щекотать мои ноги пушистым хвостом. Слева направо… справа налево… Размеренные движения успокаивали, умиротворяли, даже усыпляли. Мягкие шерстинки тихонько гладили мою кожу, ненавязчиво ласкали и словно молча говорили: не надо, не злись, пожалуйста… я же не злюсь. Смотри, я просто лежу рядом, весь такой спокойный и совсем не опасный. Здесь нет угрозы. Здесь тепло. Здесь ты дома… «Он полностью контролирует своего зверя», – обреченно подумала я, не зная, как выбраться из-под тяжеленного лиса. Если бы он не опирался на один локоть, точно бы раздавил. А еще хорошо, что постель оказалась мягкой. А если вспомнить о том, что мы творили на ней ночью… Я зажмурилась и тихо застонала. Ну за что мне все это, а?! – Оля? – мгновенно встрепенулся Лисовский и приподнялся на постели. – Тебе больно? – Да! – свирепо рявкнула я, приподнявшись следом. Но тут лис наклонился и с чувством меня поцеловал, одновременно с этим обвив хвостом и издав какой-то новый, совершенно необычный, непонятный, но пробирающий до дрожи горловой звук, мощная вибрация от которого что-то сдвинула, изменила, внезапно перевернула в моей рассерженной душе и заставила ответить на непрошеный поцелуй. – Какой же ты все-таки гад… – выдохнула я, как только оборотень оторвался. – Как ты мог… ты! – Оля, ты можешь перестать ругаться и послушать меня хотя бы пару минут? – Зачем? – насупилась я. – Затем, что я не хочу с тобой ссориться. – Раньше надо было об этом думать! До ресторана! – Ну, прости, – покаялся лис. – Черт меня тогда за язык дернул. Не хотел я тебя обидеть. Мне просто нужно было увидеть твою реакцию. Я снова зашипела. – На что?! На плохо завуалированное оскорбление?! – В том числе… Что тебе известно о брачных метках? – вдруг без предупреждения поменял тему лис, но сверху снова не навалился. Ждал, оценивал, следил за моей реакцией. И явно был готов рухнуть сверху, если я опять начну буянить. Подумав и решив, что задыхаться под ним мне больше не хочется, я осторожно ответила: – Почти ничего. Это старый обычай. Исключительно ваш, звериный. Типа означает любовь до гроба и всякая такая лабуда. Но в чем прикол, мне неизвестно. Лис прищурился. Глаза у него из желтых снова стали карими, спокойными. После чего оборотень сполз с постели. Дождался, когда я сяду. После чего присел на корточки и испытующе глянул на меня снизу вверх. – А ты знаешь, как мы ищем себе партнеров? – Невелика тайна, – фыркнула я. – Конечно, по запаху! Генетически совместимый партнер для вас пахнет особенно хорошо. Лис улыбнулся, показав мне кончики клыков. – Верно. Запах подходящего партнера, как выражаются врачи, вызывает в нашем организме гормональную бурю. Это может спровоцировать некоторую эмоциональную нестабильность, а порой и потерю контроля над зверем. – И что с того? – Когда я впервые тебя увидел, я был… встревожен, – неожиданно признался оборотень. – Известие о том, что Алиска при смерти, застало меня врасплох. У меня есть враги, причем немало. Но таких, чтобы рискнули покуситься на моих детей, на тот момент не было… по крайней мере, мне так казалось. Поэтому я не сразу отреагировал и слишком поздно понял, что оба моих ребенка в опасности. – Когда мы встретились, я тоже была зла, – снова фыркнула я, на что лис лишь сокрушенно покачал головой. – Ты отчитала меня как мальчишку. Ты, ведьма, посмела не просто мне перечить, но и лишила меня возможности повидаться с дочерью… я был в бешенстве, – обронил оборотень. – Я давно ничего подобного не испытывал. Обычно мой зверь послушен. И он далеко не глуп. Поэтому, когда ему захотелось вцепиться тебе в горло, я несколько растерялся. – То есть ты поэтому решил забрать из клиники Алису? – неожиданно дошло до меня. Оборотень кивнул. – В том числе. Если зверь стал бы так на тебя реагировать и дальше, это могло стать опасным. В том числе и для меня: неуправляемый оборотень во главе большой компании – это беда. Поэтому я не захотел рисковать. И, если бы не твое упрямство, я бы забрал Лиску в тот же день… Я насупилась. – Она не захотела тебя видеть. Она заплакала, когда услышала, что ты рядом! Что я должна была подумать?! – Я ни в чем тебя не обвиняю, – спокойно отозвался Лисовский, по-прежнему сидя на корточках и глядя на меня снизу вверх. – Просто пытаюсь объяснить… хочу, чтобы ты понимала… – Что я должна понять? Что твой отказ означал не недоверие ко мне как к врачу, а всего лишь нежелание меня убить?! – Не только. Жаль, я тогда не сообразил, что происходит. Я был слишком зол. Слишком, Оль… тогда у меня перед глазами стояло лишь твое горло. А все, что я помнил, это твой запах… запах, который сводил меня с ума. Я вздрогнула. – Нет-нет-нет… только не говори мне, что мы с тобой… – Генетически совместимы, – снова оскалился лис и чуть подался вперед, демонстративно втянув ноздрями мой запах. – Все правильно, Оль. Ты для меня отличный партнер. Верь не верь, но ты подходишь мне идеально. Гораздо лучше, чем Алина. От тебя у меня могли бы родиться здоровые дети. – Ни за что! – твердо сказала я, тщетно пытаясь от него отпихнуться. – Даже не заикайся. Никаких детей. И тем более замужества. Только не с тобой! – Оля, ты не дослушала, – ничуть не огорчился Лисовский, аккуратно придержав мои колени и на всякий случай прикрыв собственный пах толстым хвостом. – До меня тоже не сразу дошло. Твой запах вышиб из меня почти весь налет свойственной человеку разумности и рассудительности. Он едва не уничтожил все то, что я создавал годами. Все барьеры. Все запреты. Но только после того, как я уехал из клиники, а твой запах продолжал меня будоражить по-прежнему, я сообразил, что мне до зубовного скрежета хочется тебя не убить, а… пометить. Я отшатнулась. – Да иди ты! – Я тебя прекрасно понимаю, – усмехнулся лис. Но невесело усмехнулся, я бы даже сказала, горько. – Я тоже был не в восторге. А когда в ту же ночь обнаружил, что лежу в сугробе под твоим окном, да еще и в боевой ипостаси, попутно размышляя, как бы взобраться по стене так, чтобы никто не увидел… мне стало совсем невесело. – Ты что, обернулся?! – Непроизвольно, – кивнул он. – Впервые за тридцать последних лет. И для меня это стало таким шоком, что я просто не знал, как реагировать. Обычно мы спокойно переносим присутствие потенциального партнера. Его запах нас будоражит, привлекает, вынуждает совершать какие-то действия, чтобы понравиться и склонить к близости. Когда мы были дикими, за партнера оборотни сражались в боевой ипостаси. Когда влились в цивилизованное общество, в ход пошли подарки, ухаживания… но при виде тебя мой зверь мгновенно вышел из-под контроля. Я не знал, с чем это связано. Не догадывался, что простая ведьма способна стать настолько подходящим партнером, что зверь не захочет не только тебя отпустить, но даже с привязи сорвется, лишь бы быть рядом. Я не мог оставить это без внимания. Но прежде, чем принимать какое-то решение, нужно было все проверить. – Что же ты сделал? – настороженно спросила я. – Поднял все свои связи. Выяснил о тебе все, что было можно и нельзя. Твою родословную, твои школьные успехи, сведения об учебе, половых партнерах, все места, где ты работала или даже собиралась работать… вплоть до того, где ты любишь отдыхать и почему так тяготеешь к сладкому. – То есть ты не просто так гулял в субботу в торговом центре?! – Нет, конечно. Брат попросил выгулять свою младшую. У нее в воскресенье день рождения был, вот он и попросил куда-нибудь ее свозить, чтобы родители могли сюрприз подготовить. Ну я и взял ее с собой. Заодно, думал, посмотрю, в какие магазины ты любишь ходить и что дарить, если и впрямь придется за тобой ухаживать. Кто же знал, что ты тоже там окажешься? Обычно ты по воскресеньям выбираешься за покупками. Я свирепо выдохнула. – Ты что, за мной шпионил?! Или это тебе майор Гаврилюк рассказал?! – Всего помаленьку. Но не суть важно. В торговом центре я снова почуял твой запах, – покачал головой лис. – И пошел за тобой как привязанный, из магазина в магазин. Юлька что? Она даже не поняла, зачем мы потащились по ювелирным. А я не смог удержаться, чтобы не подойти. Наверное, зря? Я поджала губы. – Ты вовсе не был похож на чело… нелюдя, который чем-то сильно увлечен.