– Я все же не совсем зверь, – криво улыбнулся оборотень. – Днем сдерживаться гораздо проще. Но было бы дело ночью, я бы, наверное, не утерпел. И тащилась бы ты домой с непредсказуемым лисом на поводке, потому что сам я бы точно не ушел. Ни тогда, ни потом. Особенно потом, когда увидел тебя в красном платье… в ресторане… и понял, что надо срочно что-то предпринимать. – Вместо этого ты отобрал у меня машину, – буркнула я. – Прости. У ведьм скверная репутация. – И что? Это повод, чтобы бросаться оскорблениями?! – Если бы ты тогда не ушла, я бы накинулся на тебя прямо в зале, – прошептал лис, и глаза у него снова опасно загорелись. – Оказывается, злость делает твой запах одуряющим. Когда ты злишься, рядом с тобой очень трудно сдерживаться, но тогда я об этом не знал. Мне просто нужно было проверить твою реакцию. – Зачем?! – Близость полноценного партнера делает нас от него зависимыми, – так же тихо признался оборотень. – Это наша слабость. Но впасть в зависимость от ведьмы я не мог себе позволить: за мной стоит бизнес, деловые партнеры, репутация… и если зверю начхать на все это с высокой башни, то человеку совсем не все равно. Я горько усмехнулась. – Конечно. Ведьмы – это зло. Мы жадные, сварливые, охочие до денег и драгоценностей… – И до сладостей, – едва заметно улыбнулся он. – Стоп! Не хочешь ли ты сказать, что это с твоей подачи Андрей надумал накормить меня плюшками?! – С моей, – не стал отпираться Лисовский. – От меня ты бы не стала принимать подарки, поэтому пришлось подсказать. И все равно ты оказалась лучше, чем я думал. Сильная, честная, строгая… мои дети от тебя в полном восторге. С Андрюхой вообще было нелегко в последние годы, но к тебе он начал прислушиваться. А когда ты вернула мне их обоих… когда я своими глазами увидел, как ты работаешь… честное слово, Оль, ты меня покорила. Жаль только, я так и не нашел способа сказать тебе об этом. Хотя я пытался. Честно. – Когда это ты пытался? – недобро прищурилась я. – Когда снимал деньги с моего счета? Или когда приказывал создать фиктивный чек, в котором была прописана вдвое большая сумма, чем реально требовалась на ремонт твой машины?! Ты ведь знал, сколько денег у меня на счету! Лисовский виновато развел руками. – Знал. И насчет машины ты тоже права: мне действительно проставили в чек именно ту сумму, которую я велел. – Зачем? Хотел знать, продамся ли я тебе ради денег? – Да. Так задумывалось. – И как? Ты остался доволен?! – Нет, Оль. У меня просто не было другого выхода. – Да?! А оставлять меня без средств существования это был выход?! Я почувствовала, что снова закипаю, но оборотень снова покачал головой. – Оль, я, может, и лис, но не подлец. Зачем мне твои деньги? Я узнал, что хотел. И этого достаточно. Машину твою мои люди на следующее утро забрали в техцентр. За два дня ее отремонтировали. И с тех пор она стоит у тебя во дворе. Под окном. Вместе с большим… теперь, наверное, уже превратившимся в сосульку… шоколадным тортом и письмом с моими искренними извинениями. Я вздрогнула. – Ты отремонтировал моего «жука»? – Да, – кивнул Лисовский. – Капот тебе заменили целиком, разбитую фару тоже. Все покрасили, рисунок восстановили. В автосервисе предлагали еще и движок перебрать, но я решил, что это долго, поэтому не стал ничего делать. И уже во вторник машина была у твоего дома. Но, насколько я понял, ты об этом так и не узнала. – Н-нет, – сглотнула я, уставившись на лиса расширенными глазами. У нас во дворе и впрямь стояла чья-то занесенная снегом тачка. По размерам вроде подходила под описание. Но за неделю ее так занесло метелью, а затем еще и приморозило, что в образовавшемся сугробе даже очертаний было не разглядеть. Да и кто бы мог подумать, что у Лисовского хватит совести за свой счет восстановить моего «жука»?! – Почему же ты тогда не вернул те сто сорок тысяч? – непонимающе переспросила я. – Если тебе не нужны были деньги… Лис внимательно на меня посмотрел. – Оля. Я вообще их не трогал, веришь? Их никто с твоего счета даже не снимал. – Но как же… а эсэмэска?! – Боже… ты что, вообще не проверяла банковский счет?! – Нет. А зачем? Лисовский уставился на меня с престранным выражением, а до меня начало медленно доходить. – Это что… эсэмэска была фальшивкой? – вконец растерялась я. – Это ты все подстроил?! – У меня друг работает в банке, – подтвердил оборотень. – В совете директоров заседает. Кое-какие связи имеет. Отправить тебе смс с номера банка особого труда не составило, тем более это было обычное сообщение. И деньги на счету действительно никто не трогал. Мне казалось, ты контролируешь свои расходы. Что ты сама скоро все увидишь, поймешь. И согласишься хотя бы поговорить, чтобы я мог объяснить все остальное. – Мне даже в голову это не пришло, – неловко призналась я, отведя глаза. – Я так на тебя злилась, так хотела отомстить… Лис вздохнул. – Ну вот он я. Мсти. Я даже не буду уворачиваться. – Да я вроде уже и не хочу, – следом за ним вздохнула я. – Даже после того, как ты меня уволил. – Я уволил?! – совершенно искренне опешил оборотень. – Когда это я мог тебя уволить?! – В пятницу. Я слышала ваш разговор в кабинете шефа. Оборотень поднял на меня растерянный взгляд. – Так вот почему ты уехала… А потом бережно взял мои руки в свои, поднес к губам и осторожно поцеловал. – Глупенькая. Зачем мне выкупать клинику, в которой не будет тебя? Зачем поставлять туда новое оборудованием, если ты не будешь на нем работать? Когда я в третий раз не смог до тебя достучаться, мне пришлось обратиться к твоему шефу напрямую. Он оказался умным мужиком. Быстро сообразил, что к чему, а остальное я уже рассказал ему сам. После этого он дал мне твой номер, но честно предупредил, что вмешиваться и помогать не станет. А еще сказал, что ты… что у тебя кто-то есть. Я смущенно кашлянула, а лис ненадолго прикрыл глаза. – В ту ночь я был готов сорваться с места и начать убивать тех, кто посмел претендовать на твое внимание. И я бы сделал это, Оль, если бы был уверен, что это поможет тебя очаровать. – Почему же ты не приехал? – сглотнула я, представив, чем могла закончиться невинная с виду шутка. – И потом ничего не сказал? – Потому что в ту ночь я уехал на бойню… я держу под столицей свиную ферму. Специально. Там я нашел кого порвать на куски. У оборотня дернулась щека, но когда он снова поднял на меня взгляд, там стояла боль. – И только наутро стало ясно, что я поступил правильно, потому что чужим мужчиной от тебя по-прежнему не пахло. Я мог все испортить еще больше, чем было до этого. Но у меня получилось сбросить злость на других. Хотя бы на какое-то время. – Прости, – невольно вырвалось у меня. – Я не знала, что это так страшно! Лис покачал головой. – Это как раз не страшно, Оль. Свиней все равно готовили на убой. Я лишь ускорил этот процесс. А вот когда я увидел тебя в холле после ссоры с Андреем, когда понял, что ты смотришь лишь на него и боишься исключительно за него… – у лиса из груди вырвался прерывистый вздох. – Вот тогда я испугался по-настоящему. – Ты что?! – Я мог бы, – очень тихо признался оборотень, когда я испуганно ахнула. – И оказался тогда очень близок к этому, поэтому и ушел. Тогда на ферме случился еще один внеочередной забой скота. Я не знаю, скольких тогда порвал. Я почти ничего не соображал от бешенства. Но думаю, что месячную норму точно им перевыполнил, а заодно напугал сотрудников до мокрых штанов. Еще бы! Представить страшно, что способно натворить двухметровое, обезумевшее от ярости чудовище с когтями длиной с мою ладонь и с зубами, как у саблезубого тигра. Надо думать, что после ухода господина Лисовского сотрудники фермы неделю там кровь отмывали! Неужели это все лишь из-за того, что его зверь счел меня достойной парой? Я заглянула в бесконечно уставшие, почти больные, пожелтевшие от волнения глаза лиса и поняла: вот поэтому он и захотел меня проверить. Вот поэтому и рискнул. Становиться настолько зависимым от кого-то он и впрямь не мог себе позволить. Это было равноценно самоубийству. Но кто мог знать, что у него хватит соображения и совести извиниться за такую жестокую проверку? И кто вообще мог подумать, что я не только не догадаюсь за все это время заглянуть в свой банковский счет, но и любимую машину под снегом не узнаю! – Кого же ты тогда увольнял? – нерешительно переспросила я, когда лис замолчал. – Секретаршу свою. Ольгу… тоже, как ни странно, Николаевну, – поморщился он. – Два месяца испытательный срок. Заранее ее предупредил, что неуставных отношений не будет. Но нет. Мало того что секретарь из нее не очень, так еще и простые слова не доходят. В четверг, когда вернулся из больницы, застал эту идиотку у себя в кабинете в одних трусах. Если бы сама не убежала, точно бы покалечил. – А… а что ты делал в четверг в больнице? – нерешительно спросила я. – С тобой сидел, – признался оборотень. – Когда Андрей позвонил и сказал, до чего вы додумались, а потом в трубке раздались выстрелы, я перекинулся посреди белого дня. Хорошо, что машина под боком стояла. Хорошо, что водитель у меня толковый. В два счета домчал до места, иначе я бы прямо так… зверем… Но, пока мы ехали, я немного успокоился. Когда позвонил Долгорукий и сообщил, что тоже в пути, я успокоился еще больше: у него под рукой столько клыкастых головорезов, что рядом с ними ни тебе, ни детям ничего не грозило. Но когда я увидел, как ты падаешь… хорошо, что твой шеф прибыл почти одновременно с нами и успел оглушить меня какой-то гадостью. Полдня в себя приходил. А когда очнулся, оказалось, что с тобой все в порядке. Долгорукие предложили помощь в поиске организаторов, отказать я не мог, поэтому пришлось уехать. Но перед этим я все же поговорил с твоим шефом, предложил выкупить клинику и подготовить к пятнице договор. Он подготовил, как обещал. Я приехал его подписать. Потом спустился к тебе в палату и понял, что там никого нет. Кабинет открыт, ключи в замке, на столе заявление об увольнении… Лисовский с укором на меня взглянул. – Я тогда едва не решил, что меня прокляли. Ты отключила телефон, дома не появилась, и никто не знал, куда ты исчезла. А главное, никто не мог внятно объяснить, почему ты вообще сорвалась из клиники, хотя Юрий Иванович был уверен, что ты до вечера не очнешься. Я сперва подумал, что тебя могли похитить. Мне назло. Но камеры наблюдения засекли тебя выходящей на улицу. В моргах твое тело не появлялось, в больницах тоже. Я неловко потупилась. Ну, что на это сказать? Неправильно поняла. Расстроилась. Психанула. Бывают же и у девушек плохие дни? – Я думал, с ума сойду за эти сутки, пока мне не дали выписку из твоего банка, – вздохнул оборотень, снова коснувшись губами моей руки. – Взяла кредит. Сняла крупную сумму наличными. Оставалось лишь выяснить, куда ты могла их потратить, и проверить аэропорты… вот скажи, Оль, зачем тебе понадобилось двести тысяч рублей? Я порозовела.