— О зелье от сварливости! Жена пилить достала, а вы, говорят, умеете… ну такое… Ну совсем прекрасно. Я умею делать кучу разных вещей! Светящуюся краску, мягкие кристаллы, текучее дерево, да лак для ногтей, в конце-то концов! А он просит меня о какой-то бурде неясной, которую еще поди да разбери, какая ведьма делает. Но обижать шляпника как-то не хотелось. Отбивайся потом от склочных коллег и соседей. Настучат Фолкриту, что управляющая подозрительно в лавке долго сидит, и все, Дейзи Гринвильд едет куда-нибудь к северу от Азор-града полоть сосульки. — Я подумаю, — вышло дипломатично и немного мрачно. Шляпник так быстро закивал, что уронил очки и, быстро подхватив их, понесся прочь. Я осмотрелась и выругалась сквозь зубы: за сценой половина улицы наблюдала! Пришлось спрятать шляпу и бочком вернуться в лавку, где уже можно было выругаться от души. — Ну ты сильна-а-а, — протянуло зеркало. — Тебя воспитывали портовые грузчики? — На выпускном экзамене у наставника был отвратительный почерк, и вместо карманного дракона я вызвала матерщинного, — рассеянно отозвалась я. — Меня приняли за темную ведьму и вручили шляпу. Вот. Зеркало хмыкнуло. — Тебе идет. — И чего делать? Я же не темная ведьма, я алхимик! — А, ничего не делай. Пусть боятся, меньше будут лезть. Темных ведьм уже не преследуют, а ты и так под наказанием, чего бояться? — Утешил, — буркнула я. — Как тебя, кстати, зовут? Целый день знакомы. — Крин, — представилось… представился. — Очень приятно, Крин. Меня зовут Дейзи, я ведьма и алхимик, а ты кто? Ответ обескуражил: — Предпочту иметь свои секреты, Дейзи Гринвильд. Нет, ну нормально? Я ему все как на духу, можно сказать, самое сокровенное излила! А мне в ответ секреты? — И откуда ты здесь появился? — Как откуда? — усмехнулся Крин. — Повесили. Сначала зеркало болталось где-то среди позолоты, бархата и жутких гобеленов, потом в родовом имении Фолкритов. Потом я перестал гармонировать с занавесками, и меня перевесили сюда, а потом лавка закрылась, и я тут висел, пока ты не пришла. Ага… значит, в зеркале он довольно давно. Причем знает, кто он, и наверняка знает, как в зеркало попал. — Бедненький, — вздохнула я. — Наверное, ты все же призрак. Умер и попал в зеркало… — Я. Не. Призрак! — отрезал Крин. — Еще раз назовешь меня этой гадостью, упаду тебе на голову. Эти старинные рамы довольно тяжелые. Решив не спорить, я начала собираться за едой. Еще не мешало бы прогуляться по городу и посмотреть, где какое сдается жилье. В идеале хотелось бы постоялый двор, чтобы с охраной и едой внизу. Но уж что будет. Проигнорировав то, что я вообще-то управляющая и должна быть на работе, вышла на улицу. На двери висела записка для Фолкрита, которая гласила, что я ушла за обедом, а там, где указывались часы работы лавки, теперь была приписка о законном часовом перерыве. Я, конечно, преступница, но в стране пока есть законы о труде и отдыхе! Поскольку я всегда приходила с одной стороны улицы, решила направиться в противоположную. Она расширялась к центру, плавно переходя в небольшую площадь, которая и являлась центром сбора всей молодежи Градда, проведения праздников, концертов и массовых драк. Сейчас там образовался стихийный рынок. Я купила завернутые в тонкий хлеб овощи с соусом и ела на ходу, рассматривая окружающие лавочки, таверны, салоны и мастерские. Между посудной лавкой и мастерской какого-то известного королевского художника я заметила нечто интересное и даже подошла поближе, чтобы лучше рассмотреть. Старая выцветшая вывеска сообщала, что раньше здесь мадам Пяжи держала магазинчик рукоделия. Но в окнах домика чернела темнота, а дверь вообще оказалась заколочена досками! И это в центре Градда? Куда смотрит мэр? Значит, как палатки с пирожками сносить — так это незаконные постройки и вообще темные делишки, а заколоченная лавка посреди площади — красиво и хорошо? Я поднялась на цыпочки и заглянула в окно, продолжая держать в одной руке еду. А затем одновременно меня пронзили боль в руке и острое чувство дежавю — я снова лежала носом в брусчатку. — Шаурму помял! — злобно прорычала я. — Леди Гринвильд! — в голосе Марка Фолкрита буквально звенело негодование. — Это что, ваше увлечение — заглядывать в чужие окна?! Мы только что расстались! Меня поставили на ноги и даже заботливо отряхнули. Правда, рулетик уже было не спасти — салат валялся на земле, а помидорки вообще укатились под ноги ничего не замечающим прохожим. — Вы должны мне шаурму! — С чего это?! — Вы в детстве выпали из чужого окна? Иначе почему каждый раз, когда я подхожу к чьему-нибудь окну, тут же появляетесь вы и роняете меня? — Вы неверно ставите вопрос. Почему каждый раз, когда я ловлю подсматривающего в окна, им оказываетесь вы? — Это не запрещено. — А вы все законы Градда читали? — любезно уточнил Марк. Я задумалась. На самом деле, конечно, не все. Но неужели там есть закон, запрещающий заглядывать в окна?! Тем временем мужчина соизволил пояснить: — Это моя работа. Я выслеживаю грабителей, которые забираются в лавки. Получилось не очень убедительно. Вряд ли я, в платье и с рулетом, была похожа на грабителя. Но поняв, что больше Фолкрит-младший ничего не скажет, я решила не будить подозрений. Ныло предплечье, и вернулись голодные спазмы желудка. Надеялась, что Марк уйдет, но мужчина неспешно двинулся рядом со мной вдоль улицы, вызывая глухое раздражение. Я не хотела признаваться, что ищу жилье, нутром чуяла, что ничего хорошего из этого не выйдет. Чем меньше Фолкриты знают обо мне, тем проще будет выпутаться из этой истории. А Сара тоже не скажет. Саре слишком дорог образ хорошей девочки, чтобы она жаловалась жениху на мой побег или, наоборот, радостно вещала о победе. В общем, решила не болтать лишний раз языком, но мысленно бесилась. Хотя брат Дрэвиса был хорош. В нем чувствовались стать и сила, те самые, что выделяют из множества мужчин особенно интересные экземпляры. Причем эти качества словно были частью его. Не выработанные за годы службы, не вдолбленные частными учителями, как порой принято в богатых семьях. Марк Фолкрит словно родился аристократом, и это чувствовалось во всем. Его брат производил двоякое впечатление. В первую встречу он показался мне довольно серьезным и надменным, хотя держался Дрэвис безукоризненно вежливо. А вот в последующие разы жениха сестрицы словно подменили. И моему взору явился несносный, самовлюбленный и наглый тип. И как двое таких разных мужчин умудрились вырасти в одной семье? Так, стоп. Похоже, я не заметила зеркало, висящее прямо перед носом. Точно такими же были и мы с Сарой. И вот уж кому надменности не занимать. Надеюсь, им с женишком будет вместе очень хорошо. — Освоились в лавке? — спросил Марк. — Там негде осваиваться. Кладовка с дверью. — А вы, похоже, не в восторге от новой работы, Дейзи. — А вы были бы в восторге, если бы суд вместо работы следователем отправил бы вас в подмастерья к модистке? — Пожалуй, нет. Но знаете, я с детства искал в любой ситуации положительные стороны. Да, вы наказаны, подмочили свою репутацию, поставили под угрозу будущее и вынуждены работать в тесной лавке совершенно не по специальности, но… Дейзи, почему вы так на меня смотрите? Очень хотелось ответить, что сейчас одним Фолкритом в мире станет меньше. Оставалось лишь повторять себе раз за разом, что если прибью младшенького, то окажусь в «лавке», откуда не выпускают на прогулки. — Я говорю о том, что вы все же не в тюрьме, а среди вкусностей. Разве это не захватывающе — дарить людям сладкое удовольствие? «А он хорошо бы смог рекламировать бордель», — подумалось мне. И тут, к моему полнейшему ошеломлению, Марк Фолкрит произнес: — Не хотите вечером куда-нибудь сходить? Поужинать, выпить вина, полюбоваться закатом? Я так и открыла рот, не сумев справиться с шоком. То есть его брат сунул меня к себе работать подавальщицей, а я с ним пойду бокальчик вина распивать?! Да я вчера уже распила, и далеко не бокальчик, до сих пор голова раскалывается! Наверное, мужчина почувствовал, что я от идеи не в восторге, и на свою голову добавил: — А что в этом такого? Когда Дрэв женится на Саре, мы практически станем одной семьей! А вот это он вообще зря сказал. Я из семьи ушла, а про Сару так вообще слышать не желаю. — Вот и выпьете на свадьбе, — отрезала я и развернулась. — А мне пора. Много заданий в академии, надо купить ингредиенты. На счастье, впереди виднелась золотистая вывеска алхимического магазинчика. — Сейчас же каникулы! — полетело в спину. — А я очень ответственная ведьма! — И уже себе под нос пробурчала: — Скоро на личном опыте поймете. Я со всех ног припустила вперед, почему-то зная, что Марк не последует за мной. Не похож он был на человека, который опускается до беготни за девицами на глазах у всего честного народа. А то, что на меня все удивленно посматривали… так это я еще новенькую шляпку не надела! В лавке алхимика приятно пахло свежескошенной травой и книгами. Почему такое странное сочетание запахов, я не знала, но всегда любила сюда приходить. Конечно, цены кусались, так что большую часть оборудования я брала с рук у выпустившихся студентов, но вот за ингредиентами и элементами ходила только сюда, хоть и говорили, что к востоку от ратуши имеется лавка подешевле. Алхимик — седой старик с пышными кудрявыми усами — заметил меня и радостно улыбнулся. — Дейзи, ведьмочка моя ненаглядная, чего изволишь? Ах, какие я недавно получил сарацильские рубины! А может, хочешь быстроногих опалов? Или радужных карлитов?