– Дилли, – не выдержал он наконец, – ты ведь неспроста рассказала про свое неудачное замужество? Хотела намекнуть на какие-то неизвестные или пропущенные мной детали? – Конечно, – в уверенном голосе ведуньи слышалось лукавство. – Пока мы не добрались до Тангла, есть возможность решить, на ком именно ты женишься. На аптекарке Дилли, чтице Илиане, графине Андилии или зельеварке Анди. Еще есть послушница Лиана, гувернантка госпожа Танди и пара белошвеек. Но можно и привезти из-за границы или из Ургунского монастыря любую девицу с любой историей. Например, дочь твоего старого друга, на которой ты пообещал жениться по достижении двадцати пяти лет. – Действительно, роскошный выбор… – ошеломленно пробормотал Гардант и тут же спохватился, заметив ее усмешку: – Но ты ведь не случайно рассказала мне про свое вдовство? – Мы встречались тогда, почти два года назад, – устало пояснила Дилли, – и ты вполне мог бы меня допрашивать, сейчас ведь этого не проверить? Да и не осмелится никто потребовать подробных объяснений. И вполне могли бы потом встречаться тайно… ссориться, мириться… а теперь вот решиться на свадьбу. Возможно, ты отважился на это в пику изменившей любовнице или еще по каким-либо своим соображениям, ну а я должна быть просто на седьмом небе от счастья, что меня выбрал самый завидный жених княжества. – Правдоподобно, – желчно буркнул сыщик, – только как-то уныло. Однако особому веселью Сайморс и не поверит, скорее ему понравится версия «назло бывшей содержанке». Я и в самом деле дал ей отставку пару месяцев назад, и она до сих пор никак не угомонится. Решено, женюсь на графине. Хоть особняк в приданое получу. Вместе с возможностью разогнать осиное гнездо. Кстати, Дилли, а внешность у графини и чтицы одна или… – Почти, – со смешком успокоила она. – Не волнуйся. И кстати, на всякий случай… никуда сбегать я не собираюсь. – А ты могла бы? – Только теперь до сыщика дошло, как непростительно доверчив он последние два дня. – Если бы захотела, то да. Уже раза три появлялась такая возможность. Но в отличие от княжеских лизоблюдов ведуньи не считают честность глупым качеством и всегда держат слово. Ответа на это уверенное утверждение у Гарда не было, да и желания уточнять, как бы она сбежала, тоже. Все равно всего не расскажет, да ему и не хочется знать. Пусть у ведуньи будет хоть призрачный шанс на всякий случай. Карета резко повернула, и за окном возник город, тающий в вечерней дымке. Кое-где уже бледными звездочками светились окна и зеленые фонари гостиниц и харчевен, тускло сияли в последних отсветах уходящего светила золоченые купола святилищ. На храмовых ступенях карету поджидал служка. Сделав знак выглянувшему Гарду, он ловко вскочил на козлы к кучеру. Через минуту храм остался позади, а еще через две карета остановилась возле высокой пожарной башни, на крыше которой была устроена площадка для крылета. Служка забрал багаж и пошел впереди, указывая дорогу, а сыскарь попытался было поддержать под локоток невесту. Но она мило улыбнулась, подхватила юбки и последовала за служкой, ничуть от него не отставая. Советник тонко усмехнулся и спокойно шагнул на первую ступень. Встречались ему в жизни и такие, слишком самостоятельные дамы, воспитанные отцами в суровости, как мальчики. Их учили бегать и прыгать, скакать и даже рубить. Но забывали предупредить, чтобы не пытались соперничать в этом с мужчинами. Ведь даже самая выносливая девица может сравниться лишь с зеленым юношей, но никак не с заматеревшим воином. Однако ведунья забралась на самый верх башни, даже не запыхавшись, и сыщик невольно насторожился. – И много еще у тебя, дорогая, таких тайн? – вроде бы шутливо осведомился, идя следом за ней к крылету. Однако она пропустила вопрос мимо ушей, изучающе разглядывая очень необычную люльку. Хотя снизу ее никто не отличил бы от обычной, зато верхнюю часть прикрывал не полог, а округлая крышка с застекленными овальными оконцами по бокам. И место для погонщика, ловко втиснутое впереди, имело такое же оконце. – А маги не бездельничают, – уважительно пробормотал Гард, трогая откинутую крышку. – Тоненькая какая… и легкая. Интересно, из чего? – Специальный шелк, – гордо пояснил служка, укладывая багаж. – Пропитан особыми смолами и высушен на форме. По крепости не уступает шкуре носорога и тепло сохраняет точно так же. А по легкости не тяжелее соломенной корзинки. Крышка запирается изнутри, вот тут. У погонщика своя дверца. Дилли устроилась в удобном кресле, отметив, что места для третьего пассажира здесь маловато. Посредине поместился бы разве что ребенок, взрослому некуда вытянуть ноги. Там поднималось обтекаемое возвышение, под которым, как можно было догадаться, мастера устроили кресло для погонщика. Зато под потолком сиял маленький магический светильник, а у каждого пассажира был небольшой столик, уставленный берестяными туесками с печеньем и орехами. – Интересно, когда они предложат такие люльки князю? – тихонько пробурчал сыщик, защелкнув запоры и ощупав оконце и сиденье. – Так летать в сто раз приятнее. – Когда снабдят ими всех своих, – мягко заметила Дилли, с затаенной улыбкой поглядывая, с каким детским восторгом изучает новинку неприступный и неподкупный начальник тайного сыска. Сколько ни пришлось ей видеть мужчин, все они одинаковы. При виде любого хитроумного устройства мгновенно превращаются в любознательных подростков, забыв на некоторое время обо всем на свете. Новую карету, баркас, повозку или просто косилку готовы рассматривать часами, споря о том, насколько она лучше прежней и чего мог бы, но не доделал мастер. И суровый главный сыскарь тоже не сдержался… даже не подозревая, что этим добавил один шарик на белую чашу невидимых весов. И теперь она явно перетягивала, хотя изначально побеждала противоположная. Дилли вообще была против того, чтобы решать вопрос своей безопасности такой ценой. Какая разница, где быть пленницей, в темнице князя или в особняке строгого мужа? Она и согласилась-то с предложением Истрина лишь из-за надежды чуть позже найти другой выход. Откуда же ей было знать, как легко и просто, одним росчерком пера, решают такие вопросы магистры? И все же Дилли не слукавила, сообщив нежданному жениху, что бежать не собирается. Мнение ведуньи резко поменялось, когда она обнаружила, как серьезно и беспрекословно принял Тровенг необходимость жениться на совершенно незнакомой женщине. И сразу принялся продумывать план, как ей помочь и как ее защитить. Самый упорный и несговорчивый холостяк столицы! Мужчина, руку и сердце которого не удалось заполучить самым завидным невестам. А о его непробиваемую волю обломали зубы самые прожженные свахи, умевшие уговорить даже статую. Хотя ветреные прелестницы и праздновали время от времени победу над его телом, но обычно недолго, до первого намека на свадебный ритуал. – Нужно будет выпросить… – согласно кивнул, думая о своем, сыщик. – Спать не хочешь? – Пока нет, – честно сообщила Дилли. – А у тебя появились вопросы? – Нет, не появились. Они у меня давно были. Но прежде всего меня интересует, что ты имела в виду, когда предложила Лансу кольнуть твою руку кинжалом? Его тоже ждала бы какая-то кара, как ту баронессу? – Конечно нет. Ведуньи вообще не способны на зло, особенно преднамеренное. Мы можем только защищать наших детей и свои жизни. Лансу я просто хотела показать свое умение заживлять собственные раны. Именно из-за него люди считают нас целителями, не понимая, что выдавать команду своему телу и чужому – это абсолютно разные вещи. – Для меня это одно и то же, – пожав плечами, усмехнулся сыщик. – Это не так, – мягко улыбнулась Дилли. – Ты можешь себе приказать потерпеть, когда хочется спать, а в случае опасности – забыть о еде и жажде, сжаться и замереть бездвижно. В сущности, мы всю жизнь командуем своим телом, иногда бессознательно, к примеру, заставляя шагнуть шире, чтобы не наступить в лужу. Но чаще совершенно осознанно, тренируя какое-либо умение. Стоять на одной ноге, взбираться на дерево, махать оружием или мотыгой и даже правильно держать ложку. Многие знают, что можно руководить не только конечностями, но и происходящими внутри нас процессами. Например, задержать дыхание, прячась от врагов или ныряя за ракушкой, вызвать ускоренное сердцебиение, представив страшного монстра или в ожидании любимого человека. Некоторые восточные отшельники умеют даже на несколько минут останавливать биение сердца, и это никого особенно не удивляет. Все понимают – это следствие нескончаемых тренировок и непреклонной воли. Но никто не хочет осознавать, что такие действия доступны всем, хотя учиться, разумеется, придется, и очень упорно. Но какое дело не требует обучения? Даже самое немудреное – разжечь огонь в печи и сварить простую кашу – не сможет ни один человек, ни разу не видевший, как это делали другие. – Я понимаю, – подумав, признался Гард, – как это удобно, уметь остановить кровь или вылечить болезнь одной мыслью, но, наверное, трудно все время жить в напряжении? – Если человек занимается этим с детства, для него это становится так же привычно, как мыть руки или потягиваться, разминая мышцы, после сна. Я говорила про выросших в наших семьях мальчиков? Многие возвращаются в старости, начиная понимать, как ценно это умение. Ведь его никто не придумал, оно было в наших предках всегда. Известны случаи, когда в порыве ужаса, пытаясь спасти себя или детей, люди совершали невозможные поступки. Пробегали по угольям, не получив ожогов, удерживали на весу дерево, которое потом с трудом поднимал десяток человек, разрывали голыми руками пасть крокодила, прыгали через непреодолимые пропасти. Все эти люди – потомки древних ведуний, выживших в страшных войнах и катаклизмах, сотрясавших наш мир. А наши прабабушки всего лишь заметили в себе эти особенности, попытались развить, и у них получилось. И пусть кто-то считает, что сейчас, когда в мире есть сильные лекари-маги, проще выпить зелье, чем самому исцелять свои раны, мы думаем иначе. Это умение не зря дано нам природой, она вообще ничего не делает просто так, ради каприза. Оно спасало род людской от полного вымирания в давние века и может спасти в будущем, если мы не потеряем его окончательно. Дилли давно смолкла и занялась орешками, тайком поглядывая на спутника в ожидании вопросов. Но тайный советник все безмолвствовал, пытаясь взглянуть на мир по-новому, с непривычной, совершенно неожиданной для себя точки зрения. Двадцать седьмое сеноставня Храм Всеслышащего в Лоунте Гард В Лоунт, крупный торговый город на берегу судоходной Гивы, Тровенг с невестой прилетели за час до рассвета. За это время они сделали всего одну посадку: глубокой ночью крылет ненадолго останавливался в мужском монастыре, чтобы сменить кархов и погонщика. Путешественники, успев лишь умыться и выпить горячего отвара, сразу же отправились дальше. – Ваш спутник прибудет через два часа, – в лоб сообщил встретивший их на крыше Лоунтского храма немолодой жрец. – Будете его ждать или желаете провести ритуал сейчас? – А вы как посоветуете? – остро глянул на него Гард, успевший осознать, чья воля ведет его сейчас по жизненному пути. Но на этот раз он был не против. Хотя и прежде никогда не старался с твердолобым упрямством держаться насмерть за собственное место в незримой, но непреложной иерархии. Точно зная: у судьбы всегда найдется джокер, темная лошадка, с которой лучше дружить, чем воевать, особенно если совпадают жизненные принципы. – Мы можем позвать надежных свидетелей, – намекнул жрец, – которые не станут смотреть на часы, ведь ваша светлость в это время еще в полете. – Можно посоветоваться? – подумав, осведомился Гард, и не подозревая, что этим вопросом снова заработал шарик на белую чашу незримых весов. – У вас есть полчаса, – указывая на двери, согласился провожатый. – Умывайтесь и завтракайте. Одежда для ритуала в женской спальне. Жених с невестой проводили его задумчивыми взорами и дружно разошлись в разные стороны. – Дилли, – Тровенг вопросительно смотрел на выходящую из спальни невесту, одетую в простенькое синее платье, – ты решила ждать? – Нет, – качнула головой девушка, присаживаясь к накрытому столу. – В этом случае я не имею права ничего решать. Ведь мне не известно, какие у вас отношения и не станет ли мой выбор причиной обиды или ссоры. Больше она ничего не произнесла, хладнокровно выбирая еду и наливая себе горячий чай. Смолчал и Тровенг, с досадой сообразив, что ему самому почему-то даже не пришло в голову подумать о чувствах Ланса. Да он никогда не думал о том, нравятся ли подчиненным его действия и приказы! Важнее всего было дело, хотя теперь пора признаться самому себе, что иногда можно было немного поступиться планами ради того, чтобы дать, к примеру, напарнику спокойно поесть. – Вы приняли решение? – постучав, вошел в комнату жрец. – Мы будем ждать Ланса, – твердо объявил сыщик и пояснил, уже найдя достойную причину в словах самого служителя: – Раз я «еще в полете». Чем меньше лжи и хитростей, тем надежнее. – Разумно, – невозмутимо одобрил тот. – Тогда, может, хотите искупаться? У нас неплохие термы. – Спасибо, – учтиво улыбнулась Дилли, – но я, пожалуй, откажусь. – Я тоже, – отозвался Гард, ощутив необъяснимое, но упорное нежелание куда-то идти. После ухода служителя он, по обыкновению, попытался разобраться в почти интуитивном отвращении к вполне любезному предложению. И сразу осознал, что недоверием к жрецам оно не было точно. Маги никогда не двуличничали и не строили козней тем, кому предложили помощь. Так же не было опасения, что кто-то нападет на ведунью, пока он отсутствует. Чтобы иметь такую возможность, необходимо для начала точно знать планы Истрина, время прибытия крылета, а еще – где жрецы намерены поселить гостей. То есть быть одним из посвященных во все тайные дела магов, а в это Гарду не верилось совершенно. И все же попытка куда-то сейчас уйти, оставив ведунью одну, ощущалась большой ошибкой. Хотя что с ней может случиться, особенно учитывая обещание Дилли никуда не сбегать? «Вот оно!» – сообразил вдруг сыщик. Где-то в его подсознании все еще живет опасение, что долгожданная добыча вдруг выскользнет из рук. И мало ли что она пообещала? За несколько часов перелета девушка вполне могла сто раз пожалеть о собственной смелости, запаниковать и передумать. И пусть сейчас она сидит напротив и режет мясо бесстрастно, словно вымуштрованная взводом гувернеров знатная леди. Вполне вероятно, в душе у нее тоскливо метет студеная вьюга и заунывно завывают бездомные псы. Гард искоса глянул на невесту и едва не поперхнулся, сраженный внезапным озарением. А с какой стати тогда сам он с удовольствием спокойно жует сочный ростбиф, если невеста и в самом деле сейчас горько оплакивает в душе свою свободу? – Дилли, – решительно отодвинув тарелку, тайный советник пристально уставился в лицо ведуньи, – я должен задать тебе один вопрос. Ты точно не жалеешь, что согласилась на ритуал? Не бойся, скажи откровенно, я не стану пытаться тебя удерживать или уговаривать. И никогда не повезу в Брагод силой. Ты еще успеешь уйти, обещаю сделать все, чтобы тебя не нашли. Девушка выслушала его краткую, но пылкую речь с нескрываемым изумлением, и Гард внезапно ощутил неимоверную гордость за собственный поступок. Давненько ему не приходилось быть настолько довольным собой и своим великодушием. Да и должность у него далека от той, где есть возможность каждый день делать людям добро. – Если до этого момента я и раскаивалась немного в несвойственном мне авантюризме, – помолчав, сообщила она с мягкой, чуточку загадочной улыбкой, – то твое предложение убрало последние сомнения в правильности принятого решения. Но теперь я должна в свою очередь задать тот же вопрос: а ваша светлость не сожалеет о потере свободы, которую так ревностно хранила от покусительства почти двадцать лет? – Наша светлость берегла вовсе не свободу, – ухмыльнулся Гард с неожиданным для самого себя облегчением. – Я давно не мальчик и прекрасно понимаю, что никуда она не исчезает, эта пресловутая «свобода», когда мужчина приводит в дом жену. Просто не желал пускать в свою жизнь тайного врага. – Как интересно… – насмешливо прищурилась Дилли, мысленно снова добавляя в его белую чашу пару шариков. – А как мужчины определяют, кто враг, а кто нет? – Вообще-то это страшный секрет самых прожженных холостяков, – развеселился тайный советник. – Но на самом деле все очень просто. Нужно коварно угостить претендентку на роль жены самым лучшим вином, а потом внимательно, не перебивая и не споря, выслушать ее планы на самого себя. И если она, еще не имея ни на что прав, уже придумала, как будет избавляться от твоих верных слуг, которые живут в доме с незапамятных времен, отправлять в дальнюю усадьбу любимую собачку и выкидывать удобное дедушкино кресло, – это, несомненно, враг. – А если она хитрее? – всерьез заинтересовалась ведунья. – Если ничего такого не скажет, но подумает? – Для чего тогда я ношу на руке перстень истины? – глубоко вздохнув, словно собирался прыгнуть в прорубь, задал риторический вопрос сыщик, предоставляя невесте самой додумать продолжение фразы. – Тот, с черным камнем? – кивнула она и тоже вздохнула: – Иногда я очень жалею, что нам нельзя пользоваться магическими вещицами. Но твоя точка зрения мне понятна. И не скажу, что я ее полностью разделяю, но в некоторых деталях все же согласна с этим способом. А вот кто из нас прав – покажет жизнь.