При этом ничуть не сомневаясь, что и Дилли не пропустила его слов, просто сочла невежливым выпытывать подробности, которые муж еще не успел ей сообщить. – И все поверили? – изумленно вытаращилась Лита. – Что молодые служанки ходят и работают, а повидавшая всякого старшая горничная сомлела? – Не поверили, – не сдержал улыбки Гард. – Слишком хорошо ее знают. У нее кличка – Мурена, и обычно она ничего не боится. Если ей сказать, что в дальнем подвальном складе что-то шуршит, она возьмет плетку и пойдет ловить отлынивающих от работы подчиненных. – Очень интересно… Чего же она испугалась? Или притворялась? – Задумчиво поглядывая на мужа, Дилли с легким смятением признавалась самой себе в происходящих с нею переменах. С каждым днем она все сильнее привязывалась к этому мужчине, и все те нежные слова, которые в первые дни их совместной жизни произносила с некоторым напряжением, зачастую авансом, теперь говорила совершенно искренне и с удовольствием. Хотя разумом отчетливо понимала, что ничего необычного в этом нет, многие люди, со временем узнавая других все лучше, начинают относиться к ним с большим доверием и симпатией. Но не так быстро… и не настолько неудержимо. Никогда прежде Дилли не приходилось испытывать ничего подобного, и она была уверена, что совершенно не способна на самозабвенное, поглощающее все помыслы чувство. Ведь влюблялась она в юности, да и потом встречались мужчины, в которых девушка видела возможного мужа. Правда, позже все они исчезли из ее жизни по разным причинам, так и не узнав, что проходили испытание на место рядом с юной ведуньей. – Да, собиралась сбежать. Именно она помогала халгирцам прятаться в пустых покоях, – ответил ей Гард и, интуитивно ощутив какое-то напряжение, крепче обнял жену и спрыгнул с дивана с ней на руках. – Куда тебя посадить, любимая? Мне, к сожалению, пора идти на допрос, но я постараюсь поскорее вернуться. Скучать одним вам не придется, скоро придет Ланс или кто-нибудь из магов. – А нам нельзя на допрос? – опередила сестру легко соскочившая с дивана Лита. – Не стоит вам смотреть на это зрелище, – твердо отказал регент. – Пытать будете? – Глаза Чижика зажглись любознательностью. – Конечно нет, магией заставим, – усмехнулся Гард. – Но они злятся, ругаются, говорят гадости, обещают страшно отомстить… даже мне противно. – Мы лучше останемся здесь, – решила Дилли. – Или погуляем по саду. – Умница, – нежно шепнул Гард, поцеловал жену и нехотя отправился в тюремную башню, по пути пытаясь понять, куда делся Ланс, если ему было приказано охранять ведуний? Третье светозарня Брагод, дворец князя Сайморса Онзирского Дилли Прежде чем отправиться в сад, Дилли послала Оха в покои княжны, и вскоре пес вернулся, таща в зубах маленькую подушечку. – Все ясно, – увидев условный знак, фыркнула Лита, – нам предлагают отдохнуть. Значит, мать решила сама договориться с бедной сироткой. Ведь князя же нельзя считать за отца? А княгиня – тем более мачеха. – Ты права, – признала ведунья. – Хотя бывают и очень добрые мачехи, но Гелии не повезло. Княгиня очень робка, и у нее всегда хватало собственных бед. Возьмем с собой корзинку со сладостями? – Лучше мага. – Чижик лукаво покосилась на дверь, за которой сидел в кресле пришедший вместо Ланса молодой маг: – Он же может рассказывать новости? – Я возьму и его, и конфеты, – решила Дилли и пошутила: – После сырых грибов мне трудно с ними расстаться. На сообщение Литы о желании прогуляться маг среагировал совершенно спокойно. Спокойно забрал корзинку со сладостями и графином лимонада и пошел впереди, указывая подопечным более короткий путь. Ведуньи послушно шли следом, изредка обмениваясь насмешливыми взглядами. Их нынешний охранник явно получил самые четкие и строгие указания и относился к своим обязанностям очень ответственно. Не реагировал на шутки, не согласился выпить чаю с пирожным, даже конфетку не взял. Любая девушка на месте сестер уже сочла бы себя пленницей или обиделась на недоверие, но не ведуньи. Им его чувства были понятны без слов, хотя маг и старался казаться равнодушным. Княжеский сад был одной из диковинок Брагода, и лишь немногие из подданных и гостей Сайморса могли похвастаться прогулкой по его дорожкам. Когда-то один из прадедов князя дружил с магистром, имевшим сильные способности природника. Именно тот маг и создал это чудо, сначала вырастив купы редких деревьев и кустов, а затем построив между ними роскошные фонтаны и беседки, соединив их запутанными аллеями из плетистых роз и цветущих лиан. Но главной диковинкой был грот, причудливо вырезанный в хрустальной скале, возвышавшейся в центре самого большого фонтана. В грот можно было попасть по хрупкому горбатому хрустальному мостику, словно чудом висевшему над тугими струями. И лишь подойдя вплотную и приглядевшись, ведуньи рассмотрели поддерживающие его тонкие витые прозрачные колонны, почти незаметные на фоне воды. Из голубоватого полусумрака грота узкая внутренняя лесенка вела на вершину скалы, и вот там мастер расположил самую прекрасную беседку. Снаружи она походила на крохотный хрустальный замок, сверкавший в солнечных лучах, а внутри была небольшая округлая комнатка. Посредине стоял невысокий стеклянный столик, сервированный хрустальной посудой. Вокруг него тянулся удобный, тоже прозрачный диван, заваленный подушками из бледно-голубой парчи. – Даже просто стоять в этом волшебном месте – и то предосудительно, – без малейшего смятения сообщила Лита и смело шлепнулась на мягкую подушку. – А сидеть – и вовсе злодеяние. – Злодеи те, кто прятал такую красоту от людей, никому не позволяя прикоснуться к ней душой, – поправила Дилли, обходя вокруг стола и заглядывая во все высокие арочные окна. – А мы с тобой обязательно попросим Гарда разрешить гулять по этому саду детям из приютов. – Матушка говорит, в Форандии нет приютов, – по-взрослому вздохнула Лита. – И сирот с беспризорниками тоже не бывает. – Это верно, я там была, – кивнула Дилли и принялась раскладывать по вазочкам принесенные сладости. – Указ издал еще дед нынешнего короля, и он очень прост. Осиротевшие дети считаются собственностью короны и получают до совершеннолетия неплохое содержание. Им позволено самим находить себе новые семьи, и если не сложатся отношения с выбранными родителями, ребятишки могут уйти к другим. Но не могут менять назначенного воспитателя, который обычно присматривает за несколькими сиротами и проверяет, как они живут и чему учатся. В результате деньги, которые у нас тратятся на борьбу с юными воришками и преступниками, на содержание тюрем, приютов и толпы стражников и судей, король тратит на воспитание законопослушных и порядочных граждан. – О! – задумавшись, изрекла вдруг Лита. – Тебе нужно рассказать об этом мужу. Пусть напишет такой указ, пока у власти. Потомки будут его благодарить и прославлять. – Думаешь, он не знает? – невесело усмехнулась Дилли, опускаясь на диван напротив сестры. – И наверняка нечто подобное намерен сделать. Но сначала ему нужно выловить всех безрассудных халгирцев и выяснить, чего хочет тот, кто присылает их сюда. Кстати, спроси однажды у матери, почему мы не живем в милой Форандии. – А ты не знаешь? – Знаю. И думаю, тебе тоже можно уже узнать. У них закон разрешает жениться на пятнадцатилетних девушках, а наши матери считают, что это очень рано. Хотя девушки в этом возрасте уже могут рожать детей, но еще очень несамостоятельны и нередко попадают в полную зависимость от желаний мужа. Как тебе известно, такие союзы, где один человек диктует другому свою волю, мы считаем рабством, и не важно, принудительное оно или добровольное. Мне кажется, добровольное даже страшнее: женщина много лет покорно выполняет все приказы, даже не задумываясь о том, чего хотелось бы ей самой. Ведунью в такой семье точно не вырастишь, ведь дети с первых дней жизни привыкают к командам извне и никогда не решатся править своим телом. – Теперь понятно… А что ты там делала? – У меня была оттуда пациентка, нанимала сопроводить ее до дома. На стражу ей денег не хватало, а мне заплатила старинным фолиантом. Мы пробирались в ее поместье пешком, шли по ночам, а днем спали в гамаках на высоких деревьях. Назад я вернулась на барке… Чижик, что происходит? Твой взгляд все тоскливее с каждой минутой. – Ничего, – сразу перестав растягивать губы в деланой улыбке, хмуро вздохнула Лита. – Просто я, наверное, все испортила. Или испугала его, или шокировала… как думаешь? – Думаю, ты слишком спешишь. И с выводами тоже. Я понимаю, у тебя характер такой, неугомонный и нетерпеливый. Но посуди сама, ты давно за ним наблюдаешь, многое о нем знаешь, даже уже смирилась с его любвеобильностью, раз так спокойно рассказываешь про куриц. А он видел тебя лишь несколько часов… Горбун не считается. Понимаешь? Представь, что в тот день, когда ты увидела его впервые, он подошел бы и предложил… допустим, помолвку. Вспомни свои ощущения, мысли… Никогда не поверю, что ты с первого мгновения готова была объясняться ему в любви. – Нет, не стала бы, – подтвердила Чижик и вздохнула еще тяжелее. – Мне давно известно, как такие мужчины относятся к наивным дурочкам, падающим им в руки переспелыми сливами. Но если бы он мне сразу не понравился, я бы никогда не стала за ним следить. А я следила, признаюсь, используя все свои хитрости, как самый настоящий сыщик, я же их сразу отличаю. И Оха посылала по следам, и пряталась под каретами, даже надевала личину старушки… Слушай, Дилли, может, он считает, что я для него слишком молода? Так я могу сделать лицо постарше. – Мозги сделай постарше! – сердито прикрикнула Дилли. – И запомни одно: если сейчас поспешишь – никогда его не получишь. Станешь одной из куриц… на пару-тройку ночей! А потом будешь выть, как плакальщица, и придумывать способы мести. Я тебя знаю. – Но что же делать? Дилли, подскажи. Кроме тебя, мне никто не поможет. – Вот представь себе, делать нужно вовсе не то, чем ты до сих пор старалась его привлечь. Сейчас самое главное – показать, как он тебе безразличен. Ты должна встречать его равнодушным, даже холодным взглядом и побольше помалкивать, книжку возьми… будешь читать. А я попробую проверить его настроение – бросить пару намеков. Но если ты вздумаешь подглядывать – ничего хорошего не жди. Он маг и опытный сыщик, сразу раскусит нашу игру. – Я попытаюсь, но это нелегкая задачка, – мрачно пообещала Лита. – Ну и что? Ты тоже не обычная служаночка или цветочница. И тебе вполне по силам сыграть эту роль. Но помни одно, Чижик. Хотя я предлагаю тебе временно прятать свои чувства, а сами себе мы будем казаться плетущими паутину паучихами, на самом деле все намного серьезнее. Мужчины не бабочки, не жучки и не дичь, как считают некоторые особы… Нет. Все мы люди, и желание у нас одинаково – найти свое счастье. Однако судьба капризна и переменчива, лишь очень немногие могут похвастать, что узнали свою половинку и испытали нежные чувства с первого взгляда. Но еще меньше тех, кто сразу поверил собственному сердцу. Поэтому готовься к долгой осаде. Ланс старше, он вполне может засомневаться в твоей серьезности и постараться не потерять налаженные отношения с курицами и привычную свободу. Не обязательно так бывает, но зачастую мужчины страшатся сломать устоявшуюся жизнь еще больше, чем женщины. Ну? Я не очень тебя запугала? – Очень. Но я тут подумала, чего мне хочется больше, отступиться или попробовать завоевать место рядом с ним? И я выбираю борьбу. – Нет, Чижик, – вздохнула Дилли. – Только не борьбу. В любви такие настроения совершенно неуместны и очень вредны. Поверь, невозможно вызвать нежные чувства военными действиями, в бою можно только победить, запугать, захватить в плен, принудить. А чтобы пробудить любовь, взлелеять ее и позволить расцвести в полную силу, необходимо вложить душу, терпение и усилия, схожие лишь с тяжким трудом выращивания нежнейших цветов или созданием чудес, подобных этому гроту. А мы с тобой попытаемся только открыть твоему избраннику глаза на твои чувства, показав ему их силу и бескорыстие. – Как-то это скучно и ненадежно! – Чижик по-мальчишески провела ладонью по губам, стирая крошки от пирожного, и с вызовом уставилась на укоризненно следившую за ней сестру: – Ну не умею я так. – Не лукавь. Все ты умеешь. А вот о том, что слишком долго общалась на базаре с юными воришками и беспризорниками, начав не только копировать их поведение, но и примерять на себя чужие убеждения, – расскажешь матери. Или придется говорить мне… Надеюсь, ты избавишь меня от подобной ноши. – Да пошутила я, прости, Дилли. Просто мне сейчас тяжко, и курицы эти на самом деле злят до зубовного скрежета. Оказаться на их месте и ходить покорно за мужчиной по рынку мне даже в страшном сне не привидится. А матери я все могу сказать, сегодня же скажу. Хотя она и сама знает, потому и убрала меня с рынка. Ты думаешь, почему я про бандитов утром заговорила? За мелких боюсь, не смогут они дать отпор целой толпе. – Знаешь что? – прищурилась Дилли. – А пойдем-ка во дворец. От пирожных меня уже тошнит. – Хочешь сбежать? – Глаза Чижика загорелись. – Нет, это слишком просто. Да и не выпустят нас по-хорошему. – Чтобы мы вдвоем и не ушли? – не поверила юная ведунья. – А давай испытаем. Запутаем вон того зануду, который глаз не сводит с фонтана. Пробуем? – Лита, да ты пытаешься превратить меня в рыночного налетчика! – открыто засмеялась Дилли. – А не забыла, что это я должна сделать из тебя строгую и независимую леди? И не смотри так разочарованно, я и сама знаю, что от охранника мы уйдем. Но вот ты, похоже, не догадываешься, что к нам сразу приставят второго, потом третьего… и так до тех пор, пока мы не окажемся в магических цепях и колодках под конвоем толпы магов. Нет, сейчас мы пойдем во дворец и попросим себе работу. Раз я уже отдала дом бездомным одиноким женщинам с детьми, значит, могу взять под надзор еще какой-нибудь приют, куда будут отправлять твоих рыночных знакомцев, и поставить тебя над ними главной. – Но ведь пороть их там, конечно, запрещено? – Наоборот. Сейчас в приютах дозволены строгие наказания, хотя я точно знаю, что Гард против. И мы можем попытаться сделать все возможное, чтобы никто никого ни за что не бил. Есть ведь и моральные методы. – Ты уверена? – с сомнением протянула Лита. – Да. Нас ведь матери никогда не били? Но могу признаться честно, когда я в первый раз ушла из дома и устроилась в пекарню приказчиком, иногда мне очень хотелось поколотить некоторых работников и покупателей. Я просто мечтала надавать наглым лакеям оплеух, а вороватым и лживым разносчикам – подзатыльников. Но вытерпела, хотя и с трудом. Только наказы матери и удержали. А те, кому не досталось таких матерей и такого опыта, не сносят. Но это очень тонкая и деликатная тема: как остаться порядочным человеком, когда вокруг творится беззаконие, а правят хапуги и жулики. Пока не будем об этом, идем спасать твоих бандитов. – Идем, раз больше некого, – с досадой вздохнула девчонка, направляясь за сестрой к лестнице. Четвертое светозарня Брагод, дворец князя Сайморса Онзирского Гард – А ты куда? – Заслышав шлепанье босых ног, Гард остановился и резко обернулся. – Рано же еще. – У меня тоже дела, – невозмутимо сообщила жена, от которой минуту назад он потихоньку сбежал. Точнее, уполз, причем крайне неохотно, буквально силком выпихивая себя в прохладу раннего утра. – Дилли… – вернулся регент к любимой женщине, поймал в объятия, прижал к себе, чувствуя, как в душу возвращаются покой и умиротворение, – ты только недавно перенесла такое потрясение, и вообще в последние годы много работала. Тебе нужно отдохнуть, а ты все время ищешь себе новые дела. – Это ты про приют? – беспечно спросила она, наслаждаясь его заботой. – Не беспокойся, на мне он будет только числиться. Заниматься беспризорниками хочет Лита. Чижик очень деятельная и непоседливая, без живой работы затоскует. А мне нужно с утра поговорить с матерью, она встает очень рано. Потом мы будем завтракать, и мне хочется знать, ждать тебя или нет? И еще… Не ходи сегодня на ту стену. – Дилли… – выдохнул Гард и в очередной раз мысленно проклял халгирцев, князя и всех прочих властолюбцев вместе с ними за безумные идеи.