– Не могут и не желают – это совершенно разные понятия, – ледяным тоном отрезал Шайонс. – Мне незачем копаться в ваших дурацких плетениях, если я могу заплатить тем, кто их ставил. Ты же не варишь сам мясо, если можешь поесть его в харчевне? – В таком случае ты не зря обратился к нам, – хитро уставился на магистра весьма упитанный шаман, успевший натянуть только женские панталоны из белого атласа в розочках, всего по колено длиной, зато украшенные кружавчиками. – Дашь нам по десять камней, и мы назовем тебе того, кто их закрывал. Подобного промаха от магов Гард никак не ожидал. Сам он непременно сначала допросил бы тех, кто показался ему посговорчивее, и давно уже знал бы имя умельца. Но маги почему-то пошли по более долгому пути, потратив на это уйму времени. – Зачем я буду платить всем по десять, – очень правдоподобно изумился хозяин обители, – если могу дать одному тебе пятнадцать? Или ему? Ну, кто тут самый осведомленный? – Дай всем, – нахмурился желтоглазый, мгновенно сообразивший, что будет со счастливчиком, едва он окажется за стеной королевского замка. Все его временные соратники, а на самом деле непримиримые конкуренты и завистники, тотчас начнут охоту на обладателя заветного богатства. – Слишком дорого за простые сведения, – не согласился Шайонс. – Я еще и тому должен заплатить, кто сделает работу. У меня все без обмана. – По пять, – осторожно предложил обладатель розочек. – А ему дашь три. – Всем по три. – А еще работа будет? – Желтоглазый, как всегда, соображал быстрее всех. – Тебе – обязательно, – успокоил Шай. – И тем, кто может думать не только о себе, – тоже. Но сначала закончим одно дело. Так где ваш мастер? – Это Жюс. Он снимает ловушки, – поспешил заработать толстяк. – Кто его приведет? – Доставая горсть камней, маг начал считать их с преувеличенным вниманием. – Поспешите, пока я добрый. Ринулись сразу двое, но желтоглазый остался на месте. Задумчиво изучал незнакомцев, слегка морщил лоб, что-то подсчитывая, и наконец недовольно нахмурился: – А если ущелье будет закрыто? – Ты всерьез думаешь, будто заставы стоят во всех ущельях? – с язвительной снисходительностью усмехнулся Шайонс. – Нет, только в самых широких и удобных. – А вам придется идти через другое, тайное. Поэтому я и плачу за особое задание. Вы как самые сильные разделите всех остальных на отряды и поведете через горы. Всем проводников дать не смогу, слишком уж запугали вы народ, боятся идти. Но один будет, покажет вход в ущелье. И карты тоже будут. Хорошие, на вашем языке. – Ты всерьез думаешь, – ехидно передразнил его шаман, – что среди нас много таких, кто умеет читать? – Значит, поделите грамотных так, чтобы в каждом отряде был хоть один, – безразлично пожал плечами хозяин обители. Гард тоскливо покосился на окно, за которым еле заметно начинал сереть небосклон, и подавил раздраженный вздох. Вот за каким лешим этим магистрам приспичило так долго возиться со злобными неумехами? Нужно было расписать прелести незащищенного ущелья, и пусть бы сами попробовали там пройти. А тех, кто не сумеет и вернется, встретить ротой егерей. Жюса привели очень скоро, он оказался молодым, худым и каким-то невзрачным. Но глаза сияли неожиданно мягким светом разума, который не спутаешь ни с чем. На сделку он согласился сразу, однако упоминания о высокой награде словно не услыхал. Может, кто другой и счел бы это беспечностью или высокомерием, но Гард тотчас понял, в чем дело. Незачем ему радоваться неожиданному богатству – как оно пришло, так и уйдет. Старшие собратья никогда не оставят в его карманах заработанных камней. Да и хорошие вещи, найденные им в дворцовых комнатах, отберут, позволив лишь донести до халгирских степей. Хоть бы все монеты заодно не выгребли, и то счастье. В том, что Звен думал точно так же, регент убедился через полчаса. Процедура снятия ошейников с помощью Жюса неожиданно для всех превратилась в довольно несложную, хотя и занудную операцию. – Они все разные, – пояснял халгирец, уверенно водя руками по колючему металлу. – Разные мастера делали, разные заклинания ставили. И у каждого свой ключ, один на всех, чтобы не забыть. Иначе ценных рабов убить можно. Вот смотри, если на ошейнике голова верблюда – это мастер Гайсат, а если меч – то Алиман. У Гайсата ключ простой, три раза повернуть вот эту петлю влево и нажать на ту темную точку. Магистры слушали очень внимательно, обмениваясь быстрыми, понимающими взглядами. Всем было ясно, что парень видит заклинания магическим зрением так, как могут только обладатели весьма сильного дара. И значит, отпускать его в Халгир нельзя ни в коем случае. Пока он доверчив и прост, но как только осознает свою силу и заматереет, может натворить много бед и доставить ковену кучу проблем. – Жюс, я хочу дать тебе одну вещицу, – тихо шепнул парню Брэн, едва с последнего пленника соскользнул, раскрывшись, проклятый ошейник, – но так, чтобы никто не увидел. Иди за мной. – Не надо, – с сожалением отказался молодой шаман. – Заркай все равно заберет. Он очень хитрый. – Мы поняли, – присоединился к коллеге Шайонс. – Но хоть угостить тебя можно? Ты и так худой, а еще потратил много сил, выполняя наше задание. От угощения халгирец не отказался, город в последние дни жил голодновато, и на шаманах это тоже сказывалось. Хотя они и имели привычку брать с прилавков все, что понравится, но теперь там ничего не выкладывалось горками и полными чашами, как прежде. Жюса проводили в столовую вместе с освобожденными магами, но тут же позвали на кухню. А уже оттуда по коридору для прислуги отвели в одну из комнат, где в обед кормили разный случайный люд. Эршель в куске хлеба и миске рагу велел не отказывать никому, даже селянам, привезшим дрова или зелень. Но сейчас на столе стояло блюдо с жареным гусем, и Гард с напарником и Шайонсом утомленно наблюдали, как жадно рвут мясо щербатые зубы халгирца. – Спасибо, – запив еду обжигающе-горячим взваром, поблагодарил тот и, помолчав, поднял на них откровенный взгляд: – О чем вы хотели поговорить? – Ты сильный маг, – честно сообщил Шайонс. – Такие среди вас очень редки. И все твои собратья это знают, но не радуются. Ты для них – враг, конкурент, к которому скоро потечет золото, которое могли бы получать они. Поэтому они постараются либо сделать тебя рабом, либо убить. Но тебе-то любой из этих путей не принесет ничего хорошего. Сегодня они продали тебя за двадцать камней, а как только ты вернешься, отберут и те три, что ты заработал своим трудом. – Я все это знаю, – нахмурился Жюс и покосился в окно, за которым уже начинало понемногу светать. – Но куда мне деваться? Мы жили с матерью в маленьком кишлаке, пасли овец, косили весной сено. Я хотел жениться… Три года назад лето выдалось очень засушливым, трава выгорела, овец пришлось прирезать. Потом налетел самум, засыпал хижины и колодец… Некоторые жители ушли, остальные решили очистить колодец, но копали мы напрасно. Вода не появилась. Остался только один путь – идти к реке. Я вел их по пустыне от колодца к колодцу, нас догоняли суховеи и смерчи, несколько жителей погибли и моя мать тоже. Но до реки я все же добрался. Мы нашли место для нового поселка, однако прискакали нукеры местного хана и потребовали заплатить за землю. У нас ничего не было, кроме десятка ишаков и вяленого мяса… Они забрали все. И тогда я не сдержался. Все в душе закипело от обиды, молнии сами слетали с рук… А потом потерял сознание и больше ничего не помню. Знаю только одно: всех обидчиков убить я не успел. Выжившие привезли меня к хану, а он велел продать шаману в рабство. – Тебя продали Заркаю? – Нет, Ашиму. Он был богат и стар, а еще очень жаден и хитер. Когда я начал работать на него, он стал получать еще больше денег, это и сгубило. Кто-то подсунул гнилой амулет… Гард не понял, как это может быть, и Ланс тихо объяснил: – На нем было заклинание вроде тех, какие стояли на ошейниках. Если возьмет не хозяин – может погибнуть. – Он и погиб полгода назад, – подтвердил расслышавший их Жюс. – Но мне повезло. В тот день с утра сидел на базаре, торговал его поделками и зельями. А когда вернулся, там уже были чужие, делили имущество. Заркай хотел меня забрать, но у старейшин хранилось завещание Ашима. Мы с ним договорились: я верно работаю на него, пока он живой, потом считаюсь свободным. – Это хорошо, – откровенно обрадовался Шайонс. – Значит, тебя там ничего не держит. Ты ведь не успел еще жениться? – Не успел… Кто отдаст дочь нищему рабу? Да еще и глупому – поверил посулам старших, что тут можно золото лопатой сгребать, купил на все деньги место в отряде. – Денег ты еще заработаешь, не беспокойся, – беспечно фыркнул Звен и спокойно снял опротивевшую личину Хаската. – Главное, уже поумнел. – Ой… – Халгирец смотрел на незнакомца почти с ужасом, но очень скоро в его взгляде проросло понимание. – А он? Варгус повторил фокус коллеги. – Уф, – облегченно вытер ладонью лоб халгирец. – А я никак понять не мог. Так они… – Напали на мирных людей, – жестко пояснил Шайонс, – и теперь спят в подвале. Но тебе ничего не грозит, наоборот. Мы хотим тебе помочь. У тебя сильный дар, но тебе нужно многому научиться, чтобы стать настоящим магом. Перед тобой самые сильные магистры трех стран – Серанзии, Онзира и Форандии. Ты можешь пойти в ученики к тому, кого выберешь сам. – Он из Серанзии, – глянув на Инзериса, сообразил молодой шаман. – А вы откуда? – Я живу здесь, в обители «Хазрет», – представился Шайонс и кивнул на коллег: – А вот все они – из Онзира. И пусть тебя не пугает наше предложение, ученики у нас живут совершенно по-другому, чем в Халгире. Никто никого не бьет, не заставляет работать и не держит взаперти. Но решить ты должен сейчас, сам понимаешь почему. – Убьете? – С чего ты такое взял? Мы не палачи и не судьи. Даже Хаската убивать не будем. Отвезем подальше, это да. И отпустим. Еще хотел сказать… Если среди твоих сородичей найдутся те, кто хотел бы жить иначе и за кого ты можешь поручиться, мы возьмем в ученики и их. – Такие, как я? – задумался Жюс, и на его худое, честное лицо легла тень сомнения. – Нет, точно таких нету. Вот раньше у меня были друзья, но они не шаманы. А эти все хотят одного – много денег, слуг, большой гарем и богатый тохор… такой дом, закрытый стеной. – Жаль, – искренне вздохнул Звен. – Но зато тебе мы можем помочь. Вот тебе отвод глаз, но туда больше не ходи. Идем, я устрою тебя в покоях на втором этаже. Искупайся, поспи, отдохни, а потом решишь, к кому пойдешь в ученики. – А мои вещи… можно взять? Сначала Звен хотел отказать – ну какие там вещи? Кучка блестящих женских одежек, которые шаманы похватали где попало, или несколько статуэток и серебряных вилок? Но потом присмотрелся к напряженно застывшему парню и с огорчением признал, что едва не сделал очень большой ошибки. Почти у всех людей есть какие-то мелкие памятные вещицы, украшения или просто записки, без которых они чувствуют себя обобранными и одинокими. – Конечно, – создавая на самом себе образ Жюса, ответил магистр. – Но я пойду с тобой. Подскажешь, что тебе нужнее всего. Только помни: у нас ученик считается приемным сыном учителя, и пока учится – живет на всем готовом. Если хочет – в доме учителя, если нет – ему снимут или купят домик рядом. Еще ученик получает деньги на все свои нужды. На книги, одежду, еду, развлечения. В разумных пределах, конечно, но если что-то очень понравилось, учитель никогда не откажет. Все мы люди, и у всех свои слабости. Жюс слушал его слова как сказку, растерянно и слегка недоверчиво, а Гард наблюдал за магами, испытывая одновременно досаду и искреннее уважение. Он всегда считал себя проницательным и рассудительным, но сегодня магистры преподнесли ему урок, доказав, что несколько часов потраченного, казалось бы, напрасно, драгоценного времени стоят неизмеримо меньше одной спасенной жизни. Хотя он пока и не знал точно, куда магистр собирается отправить орду шаманов, но теперь был почти уверен, что вовсе не в Халгир. – Хочешь посмотреть? – Ланс возник возле напарника бесом-искусителем, держа на ладони амулет отвода глаз. – Лично я схожу. – Давай, – посомневавшись всего секунду, согласился регент – когда еще придется увидеть такое? До последнего времени он знал о шаманах лишь всем известные и не всегда точные сведения и никогда не думал, что придется самому вникать в их обычаи и порядки. Но уже увиденного вполне хватило, чтобы твердо увериться: такие вот насквозь лживые и подлые недоучки, думающие лишь о наживе и собственных развлечениях, – самое большое зло для любого государства, и выпалывать их нужно безжалостно, как злостные сорняки. В занятый халгирцами зал они вошли гуськом. Первым – Звен под личиной Жюса, за ним – молодой шаман и Гард с Лансом. Остальные магистры отправились устраивать и лечить пообедавших и искупавшихся пленников. Теперь уже точно – бывших. В зале властвовали суматоха и хаос, шаманы торопливо паковали награбленное в мешки и сумки, с сожалением оставляя притащенные сюда из комнат дубовые сундуки и вышитые шелком ширмы. На худенького, невзрачного Жюса никто не обратил внимания. Не до того, когда решается важный вопрос, что засунуть в мешок – полуголую деревянную деву высотой в полтора локтя или все же не уступающий ей по величине витой серебряный инструмент, на котором не умеет играть ни один из сородичей. Вещи Жюса нашлись в одном из ящиков громоздкого буфета, героически выстоявшего против смерча. Было их немного по сравнению с соседями. Кроме атласных одеял и подушек – пара женских ночных рубашек, явно прельстивших парня качеством батиста и замысловатой вышивкой, и стопка книг, выбранных, несомненно, за количество картинок. Потому что это были детские учебники и сказки. Кроме того, в глубине ящика он хранил защищенный ловушкой потертый саквояж, и никто из сопровождавших не сомневался, что его Жюс принес с собой из Халгира. Пока парень, присев, распутывал собственные замки, Звен с задумчивым видом стоял над мешком, вовсе не собираясь заталкивать туда подушки. – Немного же ты набрал, – ехидно подколол бывшего раба ближайший сосед, и магистр с досадой стиснул зубы. Привлекать к Жюсу внимание он не собирался, но и спускать всяким дуракам ядовитые шпильки не желал. Наглецы и подлецы всех видов обычно твердо уверены в собственной неуязвимости и не верят в справедливое возмездие. Поэтому брошенное в сундук поганца почти безвредное заклинание искр счел самым действенным методом наказания. Затем подхватил собранные невидимым Жюсом вещи, подтолкнул того к выходу и поспешил покинуть помещение, пока тут не начался хаос. Уход шаманов из дворца был назначен на пятый звон главного королевского колокола, а до него оставалось всего лишь несколько минут. Но уйти просто так все же не успел. На пороге их застиг оклик бдительного Заркая: – Эй, Жюс, а ты куда? – На улицу, – не растерялся молодой шаман. – Тут душно. И первым выскочил за дверь. Звен спокойно вышел следом, тут же кастуя на себя отвод глаз, и шепотом велел всем подниматься на второй этаж. И как раз вовремя – навстречу шел Инзерис. Проходя мимо магистров, ауры которых отлично видел, серанзиец заговорщицки им подмигнул и распахнул пошире двери. А затем грозно гаркнул, добавив голосу пронзительности: – Уходим! Лошади на улице, за задними воротами! Кто не успеет за пять минут – останется здесь или пойдет пешком! Резко отскочив в сторону, лекарь накинул на себя отвод глаз и поспешно вернулся к лестнице. Как раз вовремя. Через несколько мгновений зрители убедились, что шаманы в подобных случаях долго не рассуждают. Вернее, не рассуждают вовсе. Хватают что попало и бегут, как выпущенные из ловушки тараканы. Не разбирая дороги и особо не думая куда. Не зря магистры заранее закрыли щитами боковые коридоры и арки, оставив широко распахнутыми лишь ведущие к выходу двери. За воротами халгирцев уже ожидали оседланные лошади, и поводья были предусмотрительно не привязаны, а просто наброшены на сучья деревьев и ветви кустов.