– А кто это, кстати, такая? – припомнив наказание Зара, осведомилась Лита, вонзая зубы в нежно-розовый пушистый персик. – Шкурку чистить нужно! – увидев это, тотчас закричала Исми. – Она несладкая! – М-да? А без шкурки он от меня не ускользнет? – недоверчиво буркнула Лита, вызвав веселый смех девчушки. – Его нужно есть на тарелочке… – Она задумалась и огорченно призналась: – Но он все равно убегает, если нет магии. – Вилки, – расслышав в ее голосе недетскую горечь и мгновенно сориентировавшись, авторитетно сообщила Лита. – Вернемся домой – я тебя научу. – Готово! – обернулся к ней что-то шептавший Грозвен, сажая Исми в возникшую в воздухе лодочку, смутно похожую на его крылет, только без крыши. – Прошу. Уговаривать Литу не было надобности, и через пару секунд они уже летели над садом, любуясь пышно цветущими кустами разноцветных роз и осыпанными плодами деревьями. Исми по-детски бурно радовалась неожиданному развлечению, а Лита внимательно изучала волшебный город, стараясь запомнить каждую мелочь. Нет, никакой надежды на побег она не питала, не наивная же барышня, ничего не знающая о жизни, кроме почерпнутых в любовных романах иллюзий. Если этот город защищен так надежно, что его не замечают даже сопровождающие караваны маги, значит, ей и тем более никогда не найти отсюда выход. Если он есть, в чем после вчерашнего полета Чижик сильно сомневалась. Ну зачем бы ушлым магам оставлять для кого-то лазейку, если сами они могут просто вынырнуть из морока, скрывающего этот распадок, и лететь куда хотят? И вовсе не все подряд, если она верно поняла пояснения про ковер-везделет. Но это можно и проверить. – Венд, а нельзя подняться выше? – невинно спросила она, едва лодка заскользила над заменяющими улицы каналами, направляясь к светлевшему впереди озеру. – Нет, – сразу отказал он. – Эта летучка полностью магическая, песчаный щит ее поглотит. – Кто такой «песчаный щит»? – навострила уши Исмиль. – Защита от пыли и песка, которую маги поставили над нашей страной, – обыденным тоном пояснил Грозвенд. – Тебе же не понравится, если на наши яблоки будет сыпаться пыль? – Фу, – отмахнулась девчушка, еще немного повертелась, рассматривая дома и плывущие по каналам лодки, и вдруг уснула. – А теперь рассказывай, – бережно уложив ее на диванчик, уставился на Литу маг. – Как ты обнаружила Зарвела и какие тайны хранит Исми? – Сначала про Исми. Но прежде ответь на вопрос, который так ловко пропустил. Кто такая Ансет? – Няня. Сначала она была няней Мальсены, потом стала няней Исмиль. Но мне не понравилось, как она воспитывает малышку, особенно после того несчастного случая, и я назначил ее… у вас это называлось бы «садовник». А у нас она занимается заготовкой припасов впрок. – И это ее, разумеется, обидело, – тотчас сделала вывод Лита. – Теперь следующий вопрос: есть у Лян способности или нет? – Почему ты спрашиваешь? – насторожился старший страж. – Мне нужно понять, сколько магии я вижу. Вернее, всю ли, – поглядывая по сторонам, тихо пояснила ведунья. – Иначе никак не определить, есть у Исми способности или нет. Не с чем сравнить, ведь себя мне не видно. – Теперь понятно, – успокоился маг. – Извини, Лита. Нет, у Лян способностей нет. Она из спасенных. Неподалеку от Файханоль занесло песком обоз, мы не успели всех спасти, хотя стражи каждый день проверяют границы. Нашли только слепого старика и девочку-поводыря и принесли сюда. Мы так делаем очень редко, лишь когда понимаем, что этих людей никто и нигде не ждет. Старик уже умер, хотя мы вылечили его. Мудрый был человек, знал сотни легенд и сказаний, делал чудесные свирели. Так ты уже осмотрела Исмиль? – Нет, и стараюсь пока этого не делать. У вас очень много магических вещей, и от всех отсвет. Но уже начала изучать ваши ауры. И теперь могу с закрытыми глазами отличить тебя от Сень. А теперь про тайны Исми. Она боится спать в своих комнатах, ей кажется, что ночью там ходит кто-то чужой. – Это невозможно, дом хорошо защищен, – резко опроверг ее подозрения Грозвенд и мягче пояснил: – Мы не любим незваных гостей, и так живем на виду у всех. Только Зар как ученик и родственник может войти в любую комнату. – Я тоже так подумала, – кротко согласилась Лита, – сначала. Но Зарвел пришел в покои не через двери. Я как раз лежала рядом с Исми, чтобы она не боялась, и смотрела в ее игровую комнату, когда появился свет ауры. Примерно в том углу, где стоит кукольный замок. – Вот как… – помрачнел Грозвенд. – Я это проверю. – А я намерена забрать Исми на ночь в свою комнату, – твердо глянула ему в лицо ведунья. – У нас есть святое правило: если мы взялись помогать человеку, то отвечаем за его жизнь и здоровье и никогда не пренебрегаем интуицией. Ведь это наш разум пытается нас подтолкнуть к тем странностям, которым мы сначала не придали никакого значения. – Я не против, – подумав, кивнул Грозвенд. – Но как ты это проделаешь? – Не я, а ты, – озадачила его ведунья. – Придешь с амулетом невидимости и будешь охранять дочку, когда я уйду в свою комнату. А потом тайно принесешь ее мне. И еще вопрос… Извини, но меня теперь волнует, как Исми удалось собственным смерчем поднять саму себя? Ведь он должен был идти от нее? – Там скала, – глухо произнес маг. – Наш город постепенно опускался, мы защитили дома, но ветра выдували вокруг песок, и приходилось возводить каменные стены, магией спаивая их в одно целое. Это долгий рассказ… но смерч Исми наткнулся на эту стену и повернул назад. – Значит, у нее был сильный дар. – Нет. Обычный для ребенка ее возраста. Она чего-то испугалась… – Чувствовалось, что Грозвенд заставляет себя это объяснять, но отступать Лита не привыкла. – Снова испугалась… Как говорит моя мать: «Если на дороге лежит монета – это подарок судьбы. А если дальше лежит вторая, то это больше похоже на ловушку». – Я проверю, – пообещал страж и развернул лодку. Лита с интересом рассматривала тающее в вечерней дымке озеро, светлячки окон, выглядывающих из-под пышных зеленых шляпок висячих садов, и наслаждалась свежестью воздуха, ничем не напоминавшего о прокаленном песке расстилавшейся наверху пустыни. Воспоминание о лежащем за песчаным щитом мире неизбежно повлекло за собой мысли о Лансе и Дилли, о Леароне и короле, оказавшемся не таким уж негодяем… По сути, всего лишь замороченным тетками упрямцем. Но на Чижика он смотрел с неожиданным восторгом, ей даже неудобно становилось перед Леаром, тот сделал значительно больше, чтобы заслужить признание отца. – О чем ты вздыхаешь? – прервал ее размышления Грозвен. – Если задумала сбежать – предупреждаю… – Не нужно! – резко оборвала его Лита. – Не порть мое мнение о тебе. Никуда я не убегу, пока не пойму, что с Исми. А вздохнула нечаянно, просто вспомнила про Дилли. Она обещала матери за мной присмотреть… теперь, наверное, места не находит. – Я могу послать ей записку, – смерив ее испытующим взглядом, предложил маг и получил в ответ недоверчивую усмешку: – Сам напишешь? – А есть разница? – начал догадываться он. – Тайное слово? Какое? – Ох. – Что такое? – нахмурился страж, рассматривая лицо девушки в бледном свете угасающего дня. – Тебе плохо? – Нет. Это тайное слово такое – «ох». – А где его писать? В начале? В конце? И сколько раз? – Все не важно. Главное, чтобы оно было, иначе Дилли никогда не поверит, что письмо от меня. Лита смолкла, решая, сказать стражу о своих подозрениях или смолчать, и все же решилась намекнуть: – Грозвенд… – Можешь звать коротко – Венд. – Мне не хочется тебя волновать, но и промолчать, наверное, будет неправильно. Я росла в доме, где было много детей, и мать с нами все время разговаривала. Мы знали всё, что она делает и для чего. И сколько денег осталось в кошеле, и сколько стоит маковка… и понимали, что можно попросить, а какая просьба расстроит маму. Но потом мне пришлось столкнуться с семьями, где детей считают глупыми. Семейные дела от них держат в секрете, с ними не делятся даже планами, касающимися самих детей. – На что ты намекаешь? – остановив лодочку над каналом, резко повернулся к ведунье старший страж. – Я собираюсь поговорить с Исми откровенно, потому что от ее настроя зависит очень многое. Но лучше всего будет, если это произойдет там, где нет ни магических стен и щитов, ни посторонних глаз и ушей. Выбери в пустыне место и время, когда там не очень жарко. Мне хватит двух-трех часов. – Хорошо, – подумав, хмуро согласился маг. – Но стену вокруг вас я все же поставлю. Теперь, когда я восстановил свой резерв, это мне нетрудно. – Хоть три стены, только подальше от шатра. И сам можешь гулять вдоль них. Но самое важное – не говори Сень о том, что я намерена сделать. Она может одним словом или даже несчастным видом посеять в душе малышки недоверие и этим перечеркнет все мои старания. Все маленькие дети верят своим матерям безоговорочно. А Сень и так успела своей жалостью поселить в душе дочери сомнения в ее способностях. Не нарочно, не смотри так возмущенно. Она просто слишком эмоциональна, не умеет скрывать ни огорчений, ни обид, ни слез. Это не порок, но дети очень чутки и ранимы. Лучше всего было привезти сюда нашу мать… но это я уже говорила. – Кстати, насчет письма, – испытующе глянул на ведунью страж. – Нужно ли кому-то передать привет? Я имею в виду – особый? – Конечно, – печально улыбнулась Лита. – Лансу, моему жениху. – Откуда у такой молоденькой девушки жених? – удивился Грозвен, но тут же поправился: – Я хотел просто спросить – кто он? – Маг. Напарник и друг Тровенга. – Лорд Ланберс Нейленз? – искренне изумился Грозвен. – Но он же намного тебя старше! – Но иногда ведет себя как мальчишка! – мигом вспылила Чижик. – Хотя для ведуний это абсолютно не важно. Мы выбираем не по возрасту или статусу, а сердцем. – Понятно, – покладисто кивнул страж и разбудил дочку: – Эй, Исми! Ты что, спать тут собралась? Посмотри, как красиво отражаются в воде огни! Если понравилось, завтра еще погуляем, а сегодня пора домой. Двадцать первое светозарня Файханоль Лита Грозвенд заявился в комнату ведуньи спозаранку. Лита успела только одеться, нарядить ночевавшую с ней Исмиль и теперь расчесывала волнистые волосики радостной воспитанницы, вдоволь напрыгавшейся на ее широченной кровати. – Светлого дня, девочки, – оживленно улыбался страж, но Лита ни на гран не поверила его веселью. В эту ночь она спала вполглаза, усилив слух, и не пропустила отголосков семейного скандала, устроенного Мальсеной. Причем слушать доводы мужа она не желала, рыдала и обвиняла его в черствости. Литу до глубины души возмутило такое отношение к мужчине, который ради счастья дочери и спокойствия жены несколько месяцев скитался по чужбине, договаривался с сомнительными личностями, ел что попало и жил как бродяга. Однако сейчас она и виду не подала, поздоровавшись вежливо, но суховато. – Сейчас мы отправимся на прогулку, точнее, на пикник. Там и позавтракаем, – торопливо пояснял Венд, складывая в бездонный саквояж взятые с кровати подушки и одеяла.