— Тебя представил мне Дагор, а ему я верю, хоть он и рудодел, — обратился к Торику советник Вариполли. — Но имей в виду: если проговоришься хоть словом о том, что узнал или узнаешь здесь, не сносить тебе головы. — Понимаю, — кивнул Торик. За свою голову после событий последних трех осьмиц он не дал бы и сухой ящерной чешуйки. — А теперь пиши. По письменным свидетельствам князя Питворка из Рошаны и мыслеслушателя Сольгейна из Град-Пилея, прилагаемым к сему отчету, веление крови Лидоры Пилейской ясно определяется и имеет большую силу у вышеозначенной Ивиты из Укрывища. Другие сильные веления крови могут быть отнесены за счет влияния крови отца, но веление его крови требует отдельного исследования. Для устранения сомнений в происхождении Ивиты из Укрывища требуется повторный вызов веления крови и дополнительные образцы оной крови в обычном для таких случаев порядке и количестве. Торик подал советнику готовую грамоту, тот передал ее Сольгейну, а лохматый мыследей быстро переписал ее и положил список в железный ларец вместе с образцами веления крови княгини Лидоры. За окном звездная чернота сменилась предутренней синевой — приближался рассвет. Советник поежился и застегнул кафтан на все пуговицы. Торику тоже было зябко после бессонной ночи, но спать уже не хотелось. Советник подписал подлинник грамоты, запечатал своей печатью и подозвал Торика. — Сейчас летишь в Град-Пилей, несешь это письмо, а обратно — что дадут. Иди и готовься в дорогу, письмо отдам, когда будешь готов. Торик побежал к себе. Пустая кровать мыследея наводила на печальные мысли, от древних стен пахло плесенью. Летун схватил теплую куртку, сумку для писем и побежал за письмом, но, еще не добежав до комнаты советника, понял, что все меняется. В крепости запела тревогу труба, забегали солдаты, что-то закричал сотник Шанд, а советник Вариполли вместе с обоими мыследеями заторопился на крепостную стену. Торик полетел за ними. Завалы на дорогах теперь были отчетливо видны, и объехать их было почти невозможно. Всадники на высоких рыжих ящерах стояли цепью от завала к завалу. Из темного леса выбегали нескончаемой цепочкой черные тени и разбегались вдоль этой цепи, строясь в новые ряды. Это были кортольские пехотинцы, и их становилось все больше. — Сольгейн, выясни у девицы, сколько в их войске всадников, а сколько пеших, — приказал Вариполли. А ты, Торик, подожди, сейчас ты понесешь другие письма, а письмо в Град-Пилей отправим, когда отобьемся. Вариполли был так же непроницаемо спокоен, как во время допроса Ивиты. Только по руке, крепко сжавшей камень ограждения, Торик понял, чего стоят советнику эти хладнокровные распоряжения на виду у вражеского войска. Небо светлело, и там, где дорога входила в лес возле деревни, Торик заметил какое-то движение. Несколько воинов, теснясь и мешая друг другу, копали канаву поперек дороги, а еще десятка два таскали из леса древесные стволы с торчащими во все стороны ветками. — Смотри, господин советник! Они перегораживают последнюю дорогу к Альване! — Видимо, все свое провезли и не хотят, чтобы им ударили в спину. Я бы так делать не стал, но посмотрим, что будет дальше. Они обошли крепость кругом по стене, внимательно вглядываясь в предрассветную дымку, и везде — за кустами, под деревьями и за высокими завалами на дорогах — видели темные шевелящиеся тени. Крепость была полностью окружена. На мост со стороны Укрывища во весь опор вылетел светловолосый воин в голубом кафтане на высоком ящере, проскакал полпути по дороге к крепостным воротам и рванул поводья так, что ящер встал на дыбы. Первый рассветный луч осветил туман, светлые волосы воина сверкнули, он выхватил лук и пустил стрелу. Стрела с привязанным к ней свернутым листом сонника ударила в серую стену башни и упала под ноги советнику Вариполли, а лихой стрелок в голубом кафтане развернул ящера и помчался через мост к Укрывищу. — Если это действительно сам князь Аланд, то он, весьма неосмотрителен, — заметил вернувшийся ученый брат Сольгейн. — Это Аланд Кортольский, весьма легкомысленный юноша, — проговорил советник и развернул свиток. — И что он пишет? «Ключнику Вариполли, самовольно трон степных дикарей занявшему, от правящего князя Аланда Кортольского без уважения направляются Условия». Это еще что за вздор со всех гор? А дальше — стихи! Как я могу серьезно относиться к письму, претендующему на государственное значение, но написанному в стихах? Ученый брат Сольгейн заглянул в свиток. — Если там не одни оскорбления, как в заголовке, то придется хотя бы прочитать, потому что девица говорит, что у них двести всадников и двести пехотинцев. — Ладно, — вздохнул советник Вариполли. — Четыреста бойцов заслуживают внимания, даже если ими командует сумасбродный стихотворец! Злодейства Пилея копились в веках, И счет им ведется в кортольских сердцах. Зла не было в мире гнуснее, чем зло, Которое нынешней ночью пришло. Похищена ночью у князя жена - Вот новое горе к тому, что страна Столетьями терпит от дикой орды, Но новой Кортол не потерпит беды. Захватчиков крепость никак не спасет, И Вельская нынче к закату падет. Сдавайся, презренный убогий дикарь, Ты будешь казнен, как казнили вы встарь, И может спасти тебя только указ, Который подпишешь в последний ты раз. Вернешь тем указом ты вольность князьям, Свободу — Кортолу, мир вечный — полям, И веру в Священный Туман лишь одну, И князю вернешь ты княгиню-жену. Твой страх пусть о троне заставит забыть, Подпишешь — и сможешь ты жизнь сохранить. Позволено будет уехать тебе, И будешь ты вверен капризной судьбе. Когда ж не подпишешь, ничто не спасет - Могуче и грозно Кортол восстает. Из сердца Кортольской любимой земли Которую предки для нас обрели, Начнем мы великий и славный поход, В который Священный Туман нас ведет. — И подпись — князь Аланд Кортольский, — советник Вариполли снова скрутил свиток. — Хотя про его жену мы уже знаем больше, чем он, мальчишка настроен серьезно. Впрочем, и мы не в первый раз на войне. Сотник Шанд, слушай! У них не меньше двухсот на ящерах и двухсот пеших, не пытайся пробиться, не губи людей попусту. У нас всего сорок человек воинов и сто мирных мужиков-ремесленников, но мы в Вельской крепости, которая и не такие осады выдерживала. Мы должны выдержать осаду, пока не придет помощь, собери кузнецов и плотников, пусть готовят оружие и все, что надо. А ты, Сольгейн, помоги Шанду, делай, что он скажет. — Будет сделано, твоя милость господин советник! — сотник Шанд и ученый брат Сольгейн помчались по лестнице вниз со стены. Там уже был слышен стук топора, звон котлов, скрежет засовов и ругательства. Когда только жители Вельской успели узнать об осаде, ведь только что рассвело? Впрочем, в Вельской крепости каждый с детства знал от отцов и дедов все хитрости осад и обороны, этому учились раньше, чем есть ложкой, а о начале осады жителям становилось известно еще до ее начала. Поэтому уже в первом часу утра в крепости заготавливали черный чешуйник для отравления драконов, смолу и кипяток для защиты стен, а вместе с ними дрова для костров. Сотнику Шанду и ученому брату Сольгейну оставалось только проверять готовую работу. — Пиши письмо в Град-Пилей, советник! Я попробую проехать через их караулы прямо сейчас, — услышал за спиной Торик голос князя Питворка. Торик обернулся. Князь невозмутимо крутил напомаженный ус. — Я — подданный Рошаеля, доверенное лицо короля Ригидона, меня должны пропустить без досмотра из уважения к короне Рошаеля. — О чем ты говоришь, Питворк? Какое может быть у мятежников уважение к рошаельской короне, когда к своей собственной не имеется? — отозвался советник Вариполли. — Как ты провезешь письмо? — Так же, как все свои записи! Пусть смотрят, пусть отбирают, но я же не немой и не безграмотный, к тому же ты можешь написать несколько писем, и не все в Град-Пилей! Советник Вариполли с сомнением посмотрел на Питворка, беспечно поправляющего кружева, но нарядный князь улыбался чересчур легкомысленно, и советник сделал правильный вывод. — Ну, что ж, попробуй, только свою голову тоже побереги! Питворк, не отвечая, но все также улыбаясь, нырнул в низенькую дверцу башни и дробно застучал сапогами по ступенькам. Вариполли вынул из-за пазухи свернутый вчетверо лист сонника, снял с пояса чернильницу с кистью и начал писать одно письмо за другим, положив сонник на ограждение стены. Торик скучал у башни, а во дворе уже седлали многонога для князя Питворка. Наконец, Вариполли закончил писать. — Слушай меня внимательно, вот тебе три письма. Вот это отдай сразу князю Питворку и жди, когда он выедет через калитку в западной стене. Когда Питворк поедет по дороге, кортольцы будут смотреть только на него. В это время ты, Торик, вылетишь из крепости с северной стороны. Лети над полем, где нет стрелков, потом ныряй в лес, и по лесу прямо в Альвану. Понял? В Альвану! Там иди на постоялый двор, он за отделением Службы гонцов, спросишь дракона Фитолиса и отдашь ему следующее письмо, вот оно. Что делать дальше, он знает сам, а ты летишь в Межгорскую крепость и несешь вот это письмо, последнее. Бывал в Межгорской? Если нет, Фитолис тебе расскажет, как лететь. За письмами последовали две серебряных монеты пилейской чеканки — на расходы, и Торик слетел во двор крепости прямо к князю Питворку, уже сидевшему на многоноге. Князь аккуратно спрятал письмо в карман, скрытый бархатом и кружевами, пришпорил многонога и вылетел в калитку. Часовые с грохотом закрыли ее за ним и завалили приготовленными заранее камнями и бревнами. Торик взлетел над крепостью. С высоты ему было видно, как многоног князя Питворка везет своего седока через луг, как криками и стрелами кортольские бойцы пытаются его остановить и как, наконец, в том месте, где дорога делала петлю вокруг рощи, его наконец, остановили. Из рощи выскочили десяток молодцов, подхватили по-прежнему улыбающегося князя и увели. Что было дальше, Торик не видел, надо было спешить в Альвану. Долетел он на удивление благополучно, а дракон Фитолис оказался пожилым, весьма любезным и не склонным есть гонцов. Поэтому Торик, отдав ему письмо и выяснив дорогу в Межгорскую крепость, сразу полетел дальше. Отдохнет он потом, поболеет тоже, а сейчас идет война! Интересно, что там делается, в этой Межгорской? Надо будет записать в будущую летопись все, что он там увидит, даже если происшествия покажутся на первый взгляд непримечательными. Никогда заранее нельзя сказать, чем они закончатся и к чему приведут! Глава двадцать третья. Княжеские тайны Не дождавшись приезда советника Вариполли, княгиня Зия вызвала к себе начальника разведки Ворганта, и теперь незаметный молчаливый человек среднего возраста и среднего роста почтительно стоял перед княгиней, сидящей в серебряном кресле. — Начальник Воргант должен был узнать, где пилейский советник со своей свитой? — начала разговор княгиня Зия. — Советник Вариполли в Вельской крепости, — Воргант всегда отвечал только на поставленный вопрос. — Почему он там, если предупреждал в письме о приезде сегодня? — Он не может выехать. — Почему? — Крепость в осаде.