— А дуру точно можно! Вот тебе! Ивита просунула ногу под алтарь и пнула пустоту, надеясь достать Риату. Малыш-белосвет запищал и бросился на сапог, как на врага. Полупрозрачные коготки лихо оторвали клок ростовиковой штанины, который мгновенно исчез в беззубом ротике. За ним последовал клочок сонника, проглоченный быстрее, чем ложка каши. Что он делает, разве новорожденным можно есть такое? Священный Туман, останови его! — Прибью обоих! — завопила Ивита, но Риате было уже не до нее. Белосвет проглотил найденный обрывок тряпки и облизнулся длинным розовым языком. Что с ним теперь будет? Малыш встал на мягкие мохнатые лапы и деловито обнюхал их убежище под алтарем. На ходу он хватал и перетирал беззубыми деснами все, что попадалось на пути — обрывок пергамента, корку хлеба, шнурок из ростовика. Неужели новорожденному белосвету можно все это есть? Риата терялась в догадках, но Священный Туман не возражал, и ей оставалось только порадоваться, что белосвета не заинтересовали ни черепки горшка, ни медная чашка. Неуклюжий филиан Риаты давно превратился в волны белого тумана, и исчез. Теперь можно было и отдохнуть, пока нет просителей. Риата погладила чешуйки своего маленького оплечья, и по нему пробежала легкая рябь. Как быстро оно растет, может быть, это Туман ей помогает? Но как бы ни было, оплечья она растить умеет! И лечение без нее никогда не получается, Священный Туман прислушивается только к ней! А, может быть, она когда-нибудь вылечит себя и станет человеком? Почему она раньше об этом не задумывалась? 1. Что ты, доченька, как можно! Священный Туман белосвета благословляет, или призывает, не знаю уж, как там, но если будет у нас настоящий белосвет, все поймут, что мы настоящие Сочетатели, а за лечение у Сочетателя больные никаких денег не пожалеют! Знаешь, сколько просители старой Нитале давали? Только она-то плату редко брала, а мы с тобой своего не упустим! Глава третья. Просители В ворота постучали — раз, другой, третий, потом забарабанили изо всех сил. Что там такое? Риата подползла к щели между камнями и выглянула в приемную. — Доченька, посмотри, кто там? Если что, мы в Укрывище случайно, от грозы прячемся, закона не нарушаем! — шепотом проговорила мать. Она подтащила к алтарю старое кресло и загородила им лаз, через который забиралась под алтарь Риата. — Да кому он нужен, этот закон! Про эту помойку все давно забыли! — проворчала Ивита, направляясь к маленькой калитке в резной створке ворот. Она заглянула в щель и открыла калитку, ловко прячась за ней. Мать торопливо села в кресло, а в черном проеме калитки, тяжело шагнув через порог, появилась нелепая фигура. Внизу виднелись крепкие человеческие ноги, обутые в грязные кожаные сапоги. Выше виднелись торчащие в стороны светлые перепончатые крылья и свисающие длинные ноги, а над ними — две головы, одна светлая, другая темноволосая. — Помогите, хозяева! — прохрипела темноволосая голова. — Летун в лесу разбился, лечить надо! Странная фигура дошла до алтаря и разделилась — та часть, где были крылья, опустилась на пол, а другая оказалась коренастым и смуглолицым молодым человеком. Риата во все глаза разглядывала лежащего на полу летуна. Он был худой, светловолосый и совсем юный, лет семнадцати. Риате всегда хотелось увидеть летуна вблизи, но лечиться летунам, как говорила мать, было запрещено, а писем в Укрывище крылатые гонцы не носили. Остроносое лицо с закрытыми глазами было бледно до прозрачности, левое крыло залито грязью, по груди рубашки расползлось черное пятно крови, а дышал он часто, будто после долгого бега. Как можно скорее надо найти слабые места в мысленных токах его тела, но как? Если бы Риата была человеком, она бы вышла, чтобы ощупать больного, но ей нельзя показываться в приемной. Где же Священный Туман? Только он может связать Риату с больным! Скорее позвать его! День приходит и уходит, Полдню вслед идет закат, И весну зима приводит - Годы быстро пролетят. И волосы надо распустить, если это хоть немного поможет! Риата дернула тяжелые вьющиеся пряди, потянула в разные стороны и расчесала пальцами, а прозрачный туман уже затягивал приемную. Вот широкая струя скользнула по телу летуна и нырнула под алтарь, сгустившись пышными белыми клубами под алтарем и вокруг летуна. Тепло побежало по спине и рукам Риаты, в ладонях слегка закололо, клубы тумана закружились вокруг летуна. Так, вот три ребра сломаны справа, двумя из них пробиты легкие, и токи жизни здесь едва заметны, пальцы едва чувствуют их в волне тумана. А этот вихрь, слева? Лучше, но в четырех ребрах есть трещины, а вот тут, пониже, разбито и порвано то, что в филиане учебника для целителей называлось селезенкой. Риата уже лечила такие разрывы в прошлом году у сына мельника, упавшего с дерева. Теперь руки, ноги, крылья — тут легкое покалывание указывает на ушибы, а голова полностью в порядке. В том учебнике было сказано, что настоящие мыследеи передают свою мысленную силу больному. Может быть, передать ему, пока Священный Туман еще не сделал филиана для крылатого юноши? Риата сосредоточилась. Радость сменится печалью, Но и горе вновь уйдет. За горами будут дали, За падением полет. Руки Риаты стали горячими, туман вихрем закружился вокруг них, охватывая белыми струями больного. Кажется, Священный Туман услышал ее мысли и уже начинает лечить — вот он снял с него кожаную сумку гонца, освободил от одежды и окутывает все избитое и изломанное тело белыми клубами. Но передать мыслесилу все равно надо. В пальцах закололо, и Риата замерла под алтарем. А кто это там говорит с матерью таким серьезным низким голосом? А, так это смуглолицый спутник летуна! — Спасибо вам, почтенные хозяйки, что так быстро начали лечить гонца! — А кто лечит? — вслух удивилась подошедшая Ивита. Мать, не сходя с кресла, пнула ее ногой в вышитой туфле. — Да почему же не лечить, мы же не звери! — пропела она сладким голосом, каким всегда разговаривала с просителями. — Но стихи для прошения Священному Туману ты уж сам сочини! А стоить лечение будет десять золотых, сам понимаешь, как трудно лечить, если больной не человеческого рода! — А деньги у крылатого есть? — проговорила Ивита. — Я за него расплачусь, и стихи сложу тоже! — ответил смуглолицый гость. — Какие стихи надо сочинить, чтобы договориться со Священным Туманом? Обычно мать требовала, чтобы просители обязательно сами обращались к туману в стихах, она говорила им, что слова нужны для того, чтобы лечение подействовало. На самом деле стихи только помогали больным успокоиться, а для лечения нужен был только Священный Туман и Риата, слушающая мысленные токи больного. Она снова начала беззвучно петь старинную песню филиана-человека, и горячий туман сгустился вокруг раненого летуна в прочную белую оболочку. Белосвет проснулся и потянулся носом к щели, Риата обхватила его обеими руками. Не хватало еще, чтобы он выбежал в приемную при посторонних! — А какие деньги у тебя, если ты сам не человек? — тем временем допрашивала гостя Ивита. Как это не человек? Риата пригляделась к просителю. Смуглолицый, темноглазый, ростом невелик, но коренастый и крепкий, а движется так быстро и ловко, как у самой Риаты никогда не получится. И что в нем нечеловеческого? — Деньги у меня — сегдетские золотые, вылечишь — получишь! — объявил смуглолицый. — А ты не врешь, убогий? Покажи деньги! — потребовала Ивита, берясь за меч. — А это еще зачем? — проситель передвинул кожаный кошелек на поясе подальше от нее. — А затем, чтобы внакладе не остаться да по миру не пойти! — зачастила мать, не поднимаясь с кресла. — А то является рудодел и требует лечить летуна! Ты хоть половину вперед заплати! Он рудодел? Но разве рудоделы такие? Риата никогда не видела их в Укрывище, но в книгах-филианах были картинки, изображавшие рудоделов, знаменитых горных мастеров. Там их рисовали круглолицыми, коренастыми, маленького роста, не достающими среднему человеку даже до плеча, и лицом они были куда светлее, а этот — среднего человеческого роста и смуглый, хотя такой же круглолицый и крепко сложенный. Рудодел вынул из кошелька пять золотых и сунул их в руку матери. — Вот и хорошо, вот и славно! А я теперь и сама для тебя просьбу сложу, если ты не поскупился, то и доволен останешься, — проговорила мать, поудобнее села в скрипучем кресле и запела свою привычную нескладицу. -Все на свете сменятся люди Аж великие князья, Унесет с собой их время, Возвернуть их уже нельзя. — Эй, хозяйка, а ты точно умеешь стихи сочинять? — на лице просителя изобразилось недоверие. Действительно, чепуха получается, мать никогда не могла правильно запомнить стихи. Но Священному Туману не привыкать, он, кажется, не обращает на ее молитвы никакого внимания. Белая оболочка приняла вид точного двойника летуна, и двойник-филиан на глазах у всех полностью слился с больным. Риата устроилась под алтарем поудобнее — теперь все зависит от Священного Тумана, начавшего лечение в полную силу. Волны тумана плавали в приемной, летун и слившийся с ним филиан спали спокойным снов, и теперь могли проспать еще часа два. Обычно в такое время Риата старалась заснуть, но теперь над алтарем начинался еще какой-то интересный разговор. Смуглолицый проситель прошелся по приемной, остановился около часов и заговорил. — Я, почтенные хозяйки, не только ради Торика сюда пришел, а еще договориться с вами вот о чем. Моя бабушка умерла две осьмицы тому назад, и оставила мне вот это письмо. — Торика? А ты откуда знаешь, как его звать, друг, что ли? — снова насторожилась мать. — Он сам сказал, пока был в сознании. А бабушка написала мне вот что… Смуглолицый гость снова развязал кошелек, и золотые монеты весело блеснули в свете тумана. Ивита подалась вперед, не сводя глаз с богатства в кожаном мешочке. Там было столько, сколько мать зарабатывала исцелениями за целый месяц, а Риата оплечьями — за осьмицу, но проситель достал не деньги, а узкий свиток, развернул его и начал читать. — Вручить моему внуку Правену из Альваны после моей смерти. Привет, милый мой Правен! Не грусти обо мне, я прожила довольно, видела немало и сделала изрядно. Я пережила дочь и зятя, но успела порадоваться взрослению внука. Знаю, ты печалишься о том, что нет у тебя ни мыслесилы горного мастера, как у нашего с тобой предка-рудодела, ни дара укротителя ящеров, как у твоего отца, ни таланта художника, как у твоей матери. Я думаю, что разнообразные дарования твоих предков еще проявятся у тебя в зрелые лета, причем в самом неожиданном виде. Но если хочешь узнать своем даре скорее, приходи в любое место исхода перворожденных, где любой талант проявляется сильно и ярко. Ближайшее к Альване место исхода — это Укрывище Священного Тумана. В молодости я чинила там часы, построенные нашим предком, горным мастером Бенором, и после того проявился мой дар изобретательницы. Думаю, что там проявится и твой талант. Не теряй надежды и будь здоров. Денег на пустые желания не трать, а на истинные не жалей. За случайными женщинами не бегай, а ту, которая одна тебе нужна, от себя не отпускай. О князьях свое мнение имей, но держи его при себе. Любящая тебя бабушка, механических дел мастерица Тита из Альваны». Проситель по имени Правен снова свернул свиток. — Вот я и пришел! Так и думал, что договорюсь со здешними хозяевами, чтобы побыть здесь и на часы посмотреть, — закончил он, улыбаясь. Об исходах перворожденных существ из живого огня Риата читала в книгах, но неужели она сама всю жизнь прожила в таком месте? Почему Священный Туман не рассказал ей этого раньше? Надо будет его спросить, но не сейчас, а когда матери и сестры не будет рядом. — Значит, говоришь, бабушка умерла, и больше родни нет? — тихо проговорила Ивита. Кажется, она дело плохо. Так же было в прошлом году с торговцем, тот тоже проговорился, что одинок и имеет при себе деньги. Он погиб от меча Ивиты в одно мгновение, а мать даже не сердилась — ведь это же не из дома, а в дом! — Родня, как говорится, хоть и велика, да куда как далека, — проговорил Правен. Быстрые темные его глаза блеснули, он сделал шаг в сторону двери. Ивита потянула из ножен меч, рука Правена скользнула к ножу, висящему на поясе. Что он сможет сделать с коротким ножом против меча? — Но я, как и бабушка, служу его светлости князю Аланду и вдовствующей княгине Зии. На княжеской службе строго — если вовремя не вернусь, искать будут. Разведка обязательно захочет узнать, куда я делся и почему опоздал. Значит, он понял, в чем дело, если заговорил о службе, но он не знает, что уже поздно! Ивита решилась! Неужели этому настоящему, сильному человеку, а может, рудоделу судьбой предназначено погибнуть из-за кошелька? — Так ты еще и в разведку донести собрался? — Ивита сделала шаг вперед. Вот если бы Туман создал филиан гостя, чтобы запутать Ивиту! Правен, не сводя с нее взгляда, сделал шаг к двери. — Ученый брат Ниран, давний друг моей бабушки, проводил меня сегодня утром, и я с ним договорился, что вернусь не позже второго часа вечера. Он человек старый, ему нужна помощь, а потому… Продолжая говорить, Правен отступил еще на несколько шагов, вынув нож. Ивита двинулась за ним с обнаженным мечом. А мать делает вид, будто ничего не происходит! Как попросить Священный Туман помочь? Старинной песни будет мало, надо изложить стихами именно то, что надо сделать! Пусть филиан идет под меч - Ивиту хоть на миг отвлечь. Прости, от гнева удержись, Позволь невинному спастись! Получилось глуповато, но понятно, и Священный Туман принялся за дело. Туманный столб возник за спиной Ивиты, а из него возник второй Правен с ножом в руке, неотличимый от настоящего. Правен-филиан сделал несколько быстрых шагов в сторону Ивиты и закружился вокруг нее. Она взмахнула мечом, филиан уклонился от удара, и в то же мгновение настоящий Правен бросился к калитке, на бегу бросив в сторону алтаря несколько золотых. Ивита кинулась подбирать монеты, а филиан в одно мгновение оказался между ней и настоящим Правеном. — Все отдавай, выворачивай кошель! — бросилась на него Ивита. — Это не тот! Другого держи, дочка! — крикнула мать со своего кресла. Риата лихорадочно подбирала слова. В помощь первому — второго, Филиана сделай снова! Получилось! Второй филиан вырос возле алтаря, преграждая путь Ивите. Удар меча, и голова филиана со стуком покатилась к воротам, а тело тяжело упало на пол посреди приемной. Настоящий Правен был уже рядом с воротами, Ивита перепрыгнула через лежащее тело и бросилась за ним. Густой серебристый туман встал на ее пути, из него показались кожаные крылья и острые зубы пещерника. Риата перебралась к другой щели и увидела, как два одинаковых Правена за спиной филиана-пещерника выскочили в калитку. Хлопая крыльями, зверь вцепился когтями в плечи Ивиты. Мать вскочила с кресла и протянула руки навстречу зверю-филиану. — Смилуйся, отпусти доченьку, Туман Священный! Не губи, одна она у меня! Отпусти!