Но мастер возродит созданье, А вор, пусть даже есть желанье, Не повторит созданья сам Так, как дано лишь мастерам. У Ивиты никогда больше не будет ни любви, ни стихов, а у тебя все еще будет! — закончил старый Сочетатель. Но у Риаты никогда больше не будет князя Аланда! Он взял в жены Ивиту, и все кончено! Мыслеслушатель Фаериан опять все услышал до последнего слова. — Конечно, он взял ее в жены, перед всем войском и белосветом Фаером поклялся в верности! Все радовались, а Фаер был просто в восторге! — Почему? — Он с детства хотел благословить какую-нибудь свадьбу, но триста лет назад он был для этого слишком молод, а потом свадьбы в Укрывище стали считаться незаконными. Вот он вчера и помахал крыльями на молодого князька и дочку Гвирины! И правильно сделал, этот князь Аланд не для тебя судьбой предназначен. Откуда Фаериан знает, кто для кого предназначен, если всю жизнь прожил один? — Верно, один, — кивнул старик. — Но это не значит, что я ничего не вижу, не слышу и не знаю о людях. Я — странствующий целитель, я сам выбрал эту судьбу, и за долгую жизнь успел увидеть очень много людей. Слова так и рвались с языка, но Риата по привычке промолчала. Она тоже выбрала свою судьбу! Да, ей не предназначено судьбой любить князя Аланда, но так же не предназначено было ни стать Сочетательницей, ни жить вообще! Но она стала тем, чем ей не было предназначено, и теперь будет любить того, кого любит, а не того, кого предназначит ей судьба или ученый брат Фаериан! — А кстати, как ты смотришь на пилейский трон, Финериата? Ты же дочь княгини Лидоры! — спросил старый Сочетатель. Риата растерялась. — Я незаконная дочь, это не для меня. — Законность и незаконность в этом деле не имеют значения, — сказал ученый брат Фаериан. — Веление крови — вот что главное! К тому же твои родители были законно обожжены в храме — спустя год после твоего рождения Гошар вымогательством заставил Лидору тайно выйти за него замуж. После ее гибели он именно грамотой о бракосочетании в храме доказал свои права на трон. Правда, длилось его правление не больше трех дней, но все же твой отец был князем! Ученый брат Фаериан помолчал, потом заговорил снова. — Тебе надо бороться за трон, Финериата. Наследство принадлежит тебе по праву рождения, и ты не обязана его никому отдавать. А мыследея на троне — это совсем не плохо. Вон княгиня Зия Кортольская — все только с ней и имеют дело, ее олух-сын в делах государственных никому не интересен! — Аланд — не олух, если что-то у него и не получается, то только потому, что ему не дают попробовать свои силы! Он мог бы прекрасно управлять Кортолом, если бы ему позволили это делать, у него просто опыта нет! — Дело не в опыте, а в способности его приобретать! — сказал Сочетатель Фаериан. А она сама, Риата? Она бы смогла управлять княжеством? Или хотя бы приобретать опыт? Нет, наверное, нет! Законы, указы, войско, а главное — люди! Чтобы управлять людьми, надо знать их жизнь, надо уметь их убеждать, а она знала лишь болезни просителей да белосвета Фаера! Как можно управлять государством, если всю жизнь прожила в пещере? Ей надо будет учиться, а без этого подданные свергнут ее немедленно, и будут совершенно правы. Всему надо учиться, но лечить людей и растить белосветов она готова учиться до самой смерти, и делать это тоже! А кем-то управлять — нет, только если это будет очень нужно для благополучия княжества и его жителей. А кто тогда будет растить белосветов? Но если бы она стала княгиней, она могла бы принести в приданое какому-нибудь князю трон Пилея. Вот если бы это был князь Аланд, а она была бы Сочетательницей, и сама растила бы в Укрывище белосветов, и ее любимый был бы рядом с ней! Нет, о таком счастье даже мечтать страшно! Но разве это невозможно теперь, когда Ивита убежала из Укрывища к пилейцам? Разве это не разлучит прекрасного князя с той, которая любит пилейский трон больше, чем его? — А кстати, кто на днях возродил Фаера? — вдруг спросил ученый брат Фаериан. — Это ты? Он тебя попросил? — Нет, Фаер не просил, а когда это было? — На следующий день после того, как Ивита отдала князю Аланду твое каменное оплечье. Да, Ивита не только стихи украла у Риаты… Но что было в тот день? Риата вспоминала. — Тогда через круглую пещеру, через место исхода, проходил Правен. Я выпустила его из приемной через часы. Но потом Фаер показал мне только, как Правен стоял на застывшем живом огне и ругал его за то, что Фаер мне позволил болеть и не вылечил раньше! И ругал его Правен совсем не в стихах, Правен из стихов для белосветов только песню о времени знает. — Вот как? Разговоры о здоровье, живой огонь, нажим чувствами, песня, записанная на часах — все, что надо для возрождения, кроме одного! Этот Правен — Сочетатель? — Его бабушка, мастерица Тита Кортольская, завещала ему искать свой талант в месте исхода, но я не знаю, проявилось ли у Правена что-нибудь. — А, я помню Титу! Была здесь такая смешная маленькая девушка, целый месяц на лестнице сидела, часы чинила.… Место исхода всего лишь помогло ее таланту изобретателя проявить себя, и потом она стала мастерицей-изобретательницей при альванском дворе. А вот талант ее внука, похоже, не только проявился, но и помог возродить Фаера. — Значит, Правен — Сочетатель? — Сочетатель, которому суждена долгая жизнь, если он займется белосветами. Мы с Ниталой постоянно возрождали Фаера все эти годы. Она надеялась, что со временем откроются похороненные взрывом кладки яиц, и они с Фаером возродят Укрывище. Будут ли эти яйца живыми, родится ли из них хоть один белосвет и останутся ли к тому времени образованные Сочетатели, мы тогда не знали, но возрождали его и возрождались сами, пока не появилась ты. Умирая, Нитала знала, что в Укрывище будет новая Сочетательница, но ты была больна и не поддавалась лечению. Много лет я ждал, а Фаер приглядывал за тобой и Укрывищем, но когда в памяти летуна Торика я увидел маленького белосвета, а на альванских Торгах появилось каменное оплечье, я понял, что надо спешить. Хорошо, что Правен — Сочетатель, но как найти для него белосвета? Разве что в глубинах Укрывища найдется еще одно яйцо… А вот если бы князь Аланд был Сочетателем, он ведь так любит кортольскую старину! А это что шумит? Из-за деревьев раздались вопли ящеров, тяжелый стук лап и хвостов по земле, крики всадников и звон металла. Кто там, неужели тот отряд кортольских воинов, который пришел с князем Аландом? Куда они идут, зачем? — Ну, вот твой князек и пошел воевать! — проговорил Сочетатель Фаериан и забурчал под нос какую-то дурацкую песенку. Пошел ящер на войну, Набил шишку не одну. Голова и так пуста, А вернулся без хвоста. У Риаты сжалось сердце. Князь Аланд уходит в бой, она его может никогда больше не увидеть, его могут убить, погубить эту гордость и красоту, а Фаериан на старости лет развлекается песенками! Она должна хотя бы проститься с прекрасным князем! Пусть он любит другую, предавшую его, но Риата его любит, несмотря ни на что! Это судьба, которую она выбрала — быть Сочетательницей и любить того, кого велит ее душа! — Ученый брат Фаериан! Давай пойдем туда, посмотрим, как идет войско князя Аланда! — Да что я, парней на ящерах не видал, что ли? А глупостей видел еще больше, хотя такой глупости, какую делает твой князь Аланд, еще не встречал! Идти на Вельскую, не собрав до конца свое войско! Кто же его ждать будет, пока он соберется? Вельская крепость в прошлых войнах месяцами под осадой стояла, и никто не мог ее взять. А сейчас ей нужно выстоять только день и дождаться войска из Град-Пилея, тогда все смехотворное воинство твоего князька побьют, и все закончится. И что тогда с ним сделают? Нет, Риата пойдет и посмотрит сама, что там происходит! Может быть, князь Аланд и его войско смогут взять Вельскую крепость, пока не пришла помощь из Пилея? Или есть другой выход? Риата, не говоря ни слова, забежала в комнату, сунула драгоценную книгу под проросший тюфяк и заторопилась через лес туда, откуда слышался шум идущего войска. Ати полетел над ней, и Фаериан, ворча и вздыхая, двинулся следом, стуча своей палкой. Скрываясь за широкими листьями сонника, они шли лесом, не выходя на дорогу. По дороге бесконечным строем ехали всадники на ящерах и телеги с оружием, катились походные кухни, а позади всех — два огромных, похожих на ложки размером с половину бочонка, метательных устройства. — Две катапульты на одну ложку каждая и две телеги со снарядами рудоделов, — проговорил ученый брат Фаериан. — Молодой князь думает, что для Вельской этого достаточно? Снаряды вообще лучше не бросать, а закладывать под стену, но подойти к стенам кортольцам никто не даст. Риата посмотрела на проезжающую телегу — снаряды, выкрашенные зеленой краской, выглядели безобидно, однако представить их одновременный взрыв у нее не хватало воображения. А где же князь Аланд? Вот он, в простом синем плаще, с непокрытой головой в княжеском венце, едет впереди войска, и Риате видна только его спина. Снова уезжает, и, может быть, навсегда! Отряд въехал на деревенскую улицу, Риата и Фаериан остановились за кустами, Ати спрятался в лесу. Жители деревни высовывались из-за каменных заборов, увитых лозами драконовых очей с красными цветами, смотрели из узких окошек с каменными наличниками, выглядывали из дверей. Князь Аланд остановил ящера и заговорил. Какой звучный, прекрасный голос, какой в нем жар души и сердца! — Выходите, сонные обжоры! Оставьте ваши мелкие делишки! Правящий князь Аланд, сын Нивала, обращается к вам! Не выдержав преступлений кровавой Лидоры, незаконный трон Пилея зашатался. Кончилось страшное время рабства, встает заря нашей свободы! Поднимайся, Кортол, на великие дела! Бросайте ,люди, ваши пустые занятия, идите туда, где решается судьба Кортола! Идите все за мной! — А куда идти? — спросил рослый худощавый парень в кожаном фартуке, видимо, кузнец. — Твоя рабья душонка еще не подсказала тебе, куда? Ты — червь и скот, если не знаешь, куда зовет тебя Кортол! Риата замерла на месте. Что такое говорит князь Аланд? Он хочет, чтобы люди за ним пошли, а сам их оскорбляет с первых слов своей речи? — В войско пойдешь, так тебе ясно? — крикнул князь Аланд, брови его сдвинулись, мрачное лицо покраснело от гнева. — Или ты уже привык Пилею пятки лизать? Из дома выскочила высокая худощавая молодая женщина, за ней выглянула другая — маленькая, с ребенком на руках. Да это же Мея и Лести, которые приходили в Укрывище, а кузнец, должно быть, Эрдан, муж Лести и брат Меи. — Куда ты зовешь людей, князь Аланд? — закричала Мея, высунувшись над забором. — Ты не защищать родной дом нас зовешь, и даже не землю отвоевывать у Рошаеля, а велишь воевать с теми, с кем вместе мы живем! Губы князя скривились от отвращения, глаза презрительно сощурились, а голос загремел, как обвал на горе. — Вам, рабьи душонки, понравилось три века лизать пилейские пятки? Вам нужна власть огнепоклонников? Откройте сердца и сложите головы ради свободы, и тогда, может быть, вам простится ваша трусость! — Если князь зовет воевать, буду воевать, а мятеж не для меня, гори он Огнем! — объявил кузнец Эрдан. — Еще и пилейские проклятья? Грозно сдвинув брови, Аланд пришпорил ящера и потянул из ножен меч. Ребенок заплакал, и семья кузнеца в один миг исчезла в доме. Захлопали двери и калитки, заскрипели засовы ворот, закрылись ставни на окнах — жители деревни прятались от мятежного князя и его войска. Но так князь Аланд никого не наберет в свои отряды! Не надо никого ругать и стыдить, не надо грозить, надо просто понять, от чего людям плохо, и об этом говорить, это как слабые места при лечении. Но если им вовсе не плохо, и они ничего не имеют против пилейцев? Тогда был только один выход, но князь от него уже отказался. Отряд князя Аланда выехал из деревни и двинулся по дороге вдоль подножия горы. Слева виднелись черные скалы Укрывища и ущелье с рекой и голяками. На открытом месте отряд стал виден целиком, и оказался совсем небольшим, но за ним шел другой, а а в роще стоял еще один, перекрывая тропы, идущие в обход заваленных дорог. Около завалов собирались воины, к ним подходили и подъезжали на ящерах новые бойцы. Почему князь Аланд выступил в поход, не собрав всего войска? И сколько времени надо, чтобы собрать всех? Может быть, ученый брат Фаериан прав, и выступать еще рано? Князь Аланд выехал на середину луга. — Эй, глашатай, сюда! Поезжай к крепостной стене и в последний раз передай этим пилейским невеждам: если через час Вариполли не подпишет указ об освобождении Кортола и не вернет мою жену, он сам и все его дикари будут взорваны вместе с крепостью! Они не пожелали ответить на письмо, так пусть попробуют ответить на удар! Глашатай уехал, а Риата не знала, как остановить князя Аланда, как отговорить его от осады крепости. Он идет на бой с похитителями жены и не знает, что она убежала из Укрывища по своей воле! Как же его остановить? Если бы он еще не начинал войны, Риата попросила бы Фаера сделать филианы для князя Аланда и все рассказать. Князь прислушался бы к Священному Туману! А может быть, и нет, ведь он любит Ивиту! Нет, он не поверит, что сегодня ночью его любимая хотела убить Риату, чтобы не оставлять в живых соперницу в борьбе за трон. И не поверит, что Гвирина растила Риату в клетке для того, чтобы с помощью ее веления крови посадить Ивиту на пилейский трон. И даже если бы разгневанный белосвет Фаер не скинул в ущелье Гвирину, если бы она рассказала всю правду, князь Аланд не поверил бы ей, но поверил бы любым словам своей возлюбленной, как поверил в то, что она написала ему стихи. Да и в Ивите ли дело? Князь Аланд верит тому, чему хочет верить, а сейчас он верит, что возьмет Вельскую крепость, будет диктовать пилейцам свои условия и этим освободит Кортол. Но если крепость не захочет сдаваться? Если придет пилейское войско? Что тогда они сделают с Аландом? Легкая рука Сочетателя Фаериана легла на ее плечо. — Ты правильно думаешь, Сочетательница Риата. Жена доморощенного князька сбежала от него по собственной воле, Вельская крепость никогда не сдавалась и не сдастся, а нам с тобой остается только ждать. Глава двадцать пятая. Новый лес Торик сел на зубец крепостной стены, задыхаясь и хлопая крыльями. — Господин советник, они идут! До нас перехода четыре! Советник Вариполли вскочил с перевернутого котла для смолы и тяжело переваливаясь, побежал по стене к западной башне. Торик летел над его головой, вглядываясь в тени горной долины. Бесконечный поток блестящих шлемов, торчащих копий, пестрых значков и красно-белых знамен вытекал из узкого ущелья на западе и ровно, как могучая река, тек по долине к осажденной крепости. Вариполли взмахнул рукой. — Всем готовиться! Наши идут от западной границы!