Да какая разница, где книга, если Фаера больше нет, а князь Аланд может в любое мгновение погибнуть? И книга, наверное, теперь тоже скрыта за непроходимой чащей, ведь комната ученого брата Фаериана это тоже проход в Укрывище! — Туда ты всегда войдешь, если очень захочешь, там три входа, — прохрипел ученый брат Фаериан. — Не забывай, ты Сочетательница! Да, она Сочетательница, но она еще и человек, и должна спасти другого человека, которого она любит! Риата посмотрела вниз, где среди синих волн тумана снова сражался у моста князь Аланд. Лавина пилейцев, остановившаяся было при виде растущего леса, теперь снова двигалась через мост, тесня остатки кортольцев. Риата видела, как неистово рубится князь, отбиваясь от нескольких противников, как боятся приблизиться к нему пилейские всадники с мечами, а лучники не стреляют, потому что опасаются попасть в своих. Вот упал высокий воин рядом с Аландом, вот забился в муках раненый ящер слева от него, вот от удара Аланда упал пилейский командир в высоком шлеме. Новый лес Фаера продолжал расти, и деревья заслонили от Риаты поле боя. Она побежала по растущей синей траве туда, откуда слышался звон оружия. Где он, прекрасный князь? Она не смогла защитить и спасти своего друга белосвета Фаера, но любимого человека Аланда она спасет! Риата остановилась в кустах на границе леса. Князь Аланд и последние оставшиеся в живых его соратники бились из последних сил. Риата видела, как тщетно уклоняется князь от удара меча по непокрытой голове, как течет кровь по его волосам и отчаянному, яростному, грязному лицу. А пилейцы, такие же яростные и грязные, все наступают, и их становится все больше, и все плотнее у моста встают их ряды. Если бы князь Аланд отступил в лес! Вон там, где еще продолжают расти кусты сонника, еще остался темный густой туман, в нем трудно дышать, но можно скрыться от врагов! Риата выбежала из леса, Ати полетел за ней. — Князь Аланд! Князь Аланд! Сюда! Князь оглянулся на крик и все понял. В следующий миг он нырнул в лес и скрылся в синем тумане. Пилейцы остановились на краю леса, не решаясь последовать за ним. Но надолго ли хватит их нерешительности? Риата слышала, как за ее спиной, кашляя и ломая листья сонника, пробивается через лес ученый брат Фаериан. Хорошо, что он здесь, вместе они обязательно спасут князя! Общий крик перекрыл грохот боя, и сквозь синюю пелену Риата увидела, как пилейские бойцы на краю леса разом посмотрели в одну сторону. От Вельской крепости во весь опор скакал к ним по лугу на ящере маленький знаменосец с большим красно-бело-золотым знаменем Пилея. Пилейские воины расступались, давая дорогу знамени. Риата быстро отступила в лес и нырнула в глубину синего тумана — пока они не смотрят, они с целителем Фаерианом выведут Аланда к горе! Как же трудно дышать в этом тумане! — Князь Аланд! — окликнула она. Ати замахал крыльями и хвостом, будто подзывая ее. Кажется, ему синий туман вовсе не мешает дышать! А вот и князь Аланд, в самом темном месте, она узнала бы его не только в синем тумане, но и по ту сторону жизни! Прекрасный князь едва стоял на ногах и двигался неловко, то хватаясь за рану на голове, то прижимая руку к боку. Да у него не одна рана, а по меньшей мере, три! Что же делать? Где ученый брат Фаериан? Его помощь будет так нужна теперь, когда нет Фаера! Только бы вывести князя из боя, а бой приближается! Вот кто-то из пилейцев уже вошел в лес и совсем близко требует пропустить и не задерживать. Кого пропустить, куда? Ати попискивал рядом с ней, но в его голоске уже пробивался решительный рычащий звук. Не хватало еще, чтобы он бросился в бой! Из леса вырвалось что-то высокое, бело-красное, блестящее золотым шитьем. Грозный рык ящера, топот мощных ног, человеческий голос — это тот маленький пилеец со знаменем! Зачем здесь, в туманном лесу, пилейское знамя? — Пропустите, я его прикончу! Для полной победы нужна княжеская рука! С дороги! — донесся из-под шлема глухой голос пилейца. Какая княжеская рука? Знаменосец бросился вперед, подняв древко знамени, и Риата с ужасом увидела, что конец у древка был острый, как у копья! Не думая, Риата бросилась под удар, но перед ее лицом мелькнула резная палка, ученый брат Фаериан оттолкнул ее, сбив с ног, и покатился по только что выросшей густой синей траве. Острый конец древка со стуком пробил его тело насквозь и задрожал, воткнувшись в землю. Пилейский знаменосец ловко спрыгнул с ящера и, придавив тело ногой, выдернул из него древко. Ати уже не пищал, а рычал, бросаясь на знаменосца и пытаясь защитить хотя бы мертвого старого Сочетателя. Но знаменосец сейчас ударит его! Это же последний, единственный белосвет! Риата снова рванулась вперед, но рядом мелькнул в тумане воин с непокрытой светловолосой головой. Кортолец! Удар меча, звон, скрежет, голова знаменосца запрокинулась, и он упал рядом с выпавшим из его руки знаменем и мертвым Фаерианом, а светловолосый воин сделал несколько неверных шагов и упал в куст сонника, ломая листья. Риата присела за кустом, прижимая к себе маленького белосвета. В тумане виднелись тени пилейских бойцов и доносились их голоса. — Где знамя, старшина сказал, чтобы нашли! — Ничего не видно, туман какой-то жуткий! — Потом заберем, все равно это старое знамя, из подвала! Пилейцы ушли, а Риата все еще не двигалась с места, удерживая Ати. Мутная синева становилась все прозрачнее, сквозь нее начал пробиваться солнечный свет. В тумане торжественно встали черно-золотые златоцветы, изогнулся мрачный водостой и раскинулся седой сонник высотой почти в человеческий рост. Сочетатель Фаериан лежал мертвым в нескольких шагах от Риаты, знамя с окровавленным древком лежало рядом с ним, а мертвый знаменосец все еще сжимал его мертвой рукой. Теперь у Риаты не было и старого Сочетателя. Долгим было их знакомство, но краткой была дружба. Спасибо тебе за последний дар, Сочетатель Фаериан, спасибо тебе за всю жизнь, белосвет Фаер. Риата закрыла глаза старому целителю, убитый знаменосец лежал рядом, на него не хотелось смотреть. Почему он непременно хотел убить Аланда? Что прекрасный князь сделал этому маленькому человеку? Преодолевая отвращение, Риата наклонилась над знаменосцем, и в его мертвом лице с яростно открытым ртом и светлыми глазами проглянуло что-то знакомое. Ивита! Это она хотела убить Аланда, ей надо было стать не женой мятежника, а героиней этого боя, девушкой-княгиней, а не женой мятежного князя Кортола! И соперница в борьбе за пилейский трон ей тоже была не нужна, потому она бросилась на Риату. Если бы не Сочетатель Фаериан, Риата тоже лежала бы здесь рядом. Но может быть, это было бы к лучшему? Как она будет жить без Укрывища и без Фаера? Ати подбежал к ней, заглянул снизу в лицо. Риате стало стыдно — как она может думать такое, когда малыш белосвет слышит все ее глупые мысли? Нет, она должна жить дальше, чтобы растить Ати и спасти князя Аланда! Теперь она единственная Сочетательница Укрывища, на ней единственное каменное оплечье, и того, что должна сделать она, никто больше не сделает. Но где же князь? Князь Аланд лежал в зарослях сонника лицом вниз. Светлые волосы его слиплись от крови, руки в сплошной кровавой коре, кольчуга изрублена вражескими мечами. Неужели это он зарубил Ивиту, а сам теперь умер от ран? Что же это такое! Погиб Фаер, погиб Фаериан, теперь Аланд? Риата раздвинула огромные изломанные листья, упала на колени в сухие листья рядом с князем, оттянула край кольчуги, приложила руку к его груди. Сердце билось. Ты жив, прекрасный князь! Губы князя Аланда шевельнулись, он забормотал какие-то слова. — Нет, это не Ивита, я не убивал ее… Это не она, это другой знаменосец… Он бредит или в сознании? Кажется, бредит, но при таких ранах просто чудо, что он еще жив! Зачем он пошел в бой без шлема? Даже для того, чтобы воодушевить своих бойцов, этого не надо было делать. У Риаты не было времени искать слабые места — пилейцы могли появиться в любое мгновение. Она подхватила князя под мышки и протащила по траве несколько шагов. Нет, тяжело, да еще сапоги цепляются за траву. — Священный белосвет… знамение… — невнятно забормотал князь. Он снова бредит? Риата оглянулась. Нет, это Ати лег рядом на траву, уткнувшись носом в щеку раненого князя. — Ати, помоги, мы идем домой! Неизвестно, что они увидят в старой комнате Сочетателя Фаериана, может быть, корни и стволы поперек двери, но это был единственный дом, который у них теперь остался. Она затащила плечи и голову раненого князя на спину Ати, а сама взялась за ноги в сапогах. Белосвет поднял крылья, придерживая ими князя, и они двинулись вперед, спотыкаясь и останавливаясь. Под ногами расползалась свежая земля и хрустели стебли сочной травы, ветки кустов хлестали Риату лицу, деревья печально шумели. Через полчаса они вышли из леса Фаера и поменялись местами. Риата теперь тащила князя под мышки, а малыш белосвет поддерживал, как мог, его ноги. Они шли через лес рядом с дорогой, деревья шумели над ними, над деревьями вставала гора, а над горой летел на запад, к Град-Пилею одинокий летун с сумкой для писем. Должно быть, там были донесения о победе. Все меняется на свете, Время не остановить, Нам придут на смену дети, Бесконечна жизни нить. Они шли еще целый час. Перед дверью комнаты Сочетателя Фаериана стояли только что выросшие молодые златоцветы и изгибал ветки синий водостой, грибы-подкоренья лезли из земли, а по двери ползли лозы драконовых очей, надежно закрывая вход. Как же теперь открыть дверь? Ученый брат Фаериан говорил, что для Сочетательницы это будет возможно, но как? Риата не успела ничего придумать, а белосвет, выбравшись из-под бесчувственного князя Аланда, забежал за какой-то камень и принялся грызть все, что росло на его пути. Вскоре путь был свободен, дверь открыта, и они втащили князя через ту нишу за печкой, которую раньше едва замечали. Это был второй вход, но о третьем не хотелось и думать. Надо было лечить князя Аланда! Мы свою судьбу находим Или нас судьба найдет? Жизнь своим путем проходим, Только время нас ведет. Книга оказалась на месте, а комната в том же виде, в котором они оставили ее утром. Ати объел ростки домовики с тюфяка, и они вместе затащили князя на постель. Плотно прижав к груди каменное оплечье, Риата принялась подкреплять раненого мыслесилой, искать его слабые места и передавать силу, как могла. Раны больше не кровоточили, горячая кожа становилась прохладной, дыхание выравнивалось, и наконец, она поняла, что князь просто заснул. Она сняла каменное оплечье и накрыла им Аланда, может быть, оно сосредоточит его собственную мыслесилу и поможет ему выздороветь. А если нет, хуже не будет. Потом она устроилась в ногах постели, а Ати на полу, и страшный день, наконец, для них закончился. Глава двадцать шестая. Не князю, но Кортолу За решетчатым окошком стало темно. Правен лежал, зарывшись для тепла в сено, и ждал возвращения Таффи с ответом от ученого брата Нирана, но светляк не появлялся. Тишину дворцового подвала нарушил скрип ключа в двери. Что это? Кара за письмо или удача? Правен не спешил открывать глаза — пусть тот, кто пришел, первым обнаружит себя. — Я свет зажгу, твоя княжеская светлость, — услышал он голос палача Вирта. Неужели Таффи вместе с письмом попал в руки охраны? — Палач Вирт не должен зажигать свет, — спокойный женский голос тоже был хорошо знаком. Шорох жесткого шелка, запах трав, лекарств и духов — княгиня Зия подошла к нему вплотную. Приоткрыв один глаз, Правен увидел ее ноги в мягких туфлях. — Вдовствующая княгиня будет говорить с низкорожденным Правеном наедине. — А если он что плохое сделает твоей княжеской светлости? — Вирт, вон отсюда! И ключи мне отдай! — без церемоний скомандовала вдовствующая княгиня, и Вирт протопал к двери, вложив ей в руку связку ключей. Скрип, легкое дуновение… — И дверь закрой плотно! Княгиня еще раз проверила, не подслушивает ли палач под дверью, а потом крепко тряхнула Правена за плечо. — Не притворяйся! Правен послушно сел. За стеной, из темницы, в которой помещался князь Ленорк, послышался едва заметный шорох. — Слушай меня внимательно, — отчетливым шепотом проговорила княгиня. Куда делась ее манерная придворная речь? За всю свою жизнь Правен слышал от княгини обычную речь только однажды, когда ее старшая дочь заболела сегдетской лихорадкой. Тогда княгиня сама прибежала за ученым братом Нираном, и как обыкновенная альванская горожанка, просила его помочь как можно скорее. Придворный целитель, конечно, помог, но что произошло теперь? — Ты не замешан в измене, а оставаться здесь тебе надо было для безопасности Кортола. Теперь ты выполнишь задание, за которое можешь получить хорошее вознаграждение. Интересно, какое? Хороший кошелек с сегдетскими золотыми или хороший топор палача Вирта, который снесет с плеч голову награжденного? — Вот задаток, остальное — когда выполнишь, — в руке Правена оказался тяжелый кожаный кошелек, набитый крупными ребристыми кружочками. Конечно, с княгиней Зией договариваться можно, но что она потребует сделать, если это только задаток? — После сражения, которое произошло два дня назад у стен Вельской крепости, мой сын, правящий князь Аланд, пропал в новом лесу, появившемся во время боя. Никто не видел его после сражения, ни живым, ни мертвым. Он не в пилейской тюрьме и не под стражей в Вельской крепости, разведка это выяснила точно. В Укрывище Тумана он тоже не может быть, потому что после боя вход туда перекрыт лесом. Похоже, она хочет послать Правена в Укрывище или в то, что от него осталось, чтобы искать князя Аланда. Жалко, если там все разнесли! И еще новый лес какой-то! А куда делись белосветы — забавный малыш и прекрасный великан? И где теперь больная девушка-целительница, неужели они все погибли? — Твоя цель — найти моего сына. Теперь смотри. За стеной зашуршало, кажется, сыпался раствор из швов между камнями — князь Ленорк Четвертый проделывал дыру, чтобы подслушивать. Из складок юбки княгиня Зия достала каменную бутылку, вложила ее в руку Правена и заговорила так тихо, что он едва слышал. — Найди князя Аланда как можно скорее. Когда найдешь его, передай ему это средство без свидетелей. — Его пьют или им растираются? Княгиня будто не слышала вопроса. — Бутылка должна попасть в руки князя Аланда в том же виде, в каком она есть сейчас. Передавая ее, ты скажешь: «От твоей матери, не князю, но Кортолу». Повтори слова шепотом. — От твоей матери, не князю, но Кортолу. — Он должен пить это средство по три глотка каждый день. Будешь при нем, пока жидкости не останется на два пальца, а потом вернешься ко мне за новой бутылкой. Вот деньги князю Аланду на расходы, а вот тебе на дорогу, — она вытащила бархатный кошелек, опечатанный простой купеческой печатью, потом достала горсть серебра и отдала Правену. — А как я выйду отсюда? — Сегодня на исходе третьего часа ночи часовой откроет наружную дверь. Ты пойдешь через подвал к черному ходу, где ходят истопники, а дальше — к дровяным воротам. Сторож будет предупрежден. Понятно? Кажется, князь Аланд, как всегда, заварил кашу, а княгиня Зия, тоже как всегда, ее расхлебывает. — Все сделаю, — пообещал Правен. Княгиня вышла за дверь, не запирая ее, и устало опустив голову. Где-то вдалеке пробили часы — четыре удара и два. Два часа ночи, осталось меньше часа. За стеной что-то снова зашуршало, покатились камни и открылась черная дыра. Наверное, князь Ленорк подслушал часть разговора и теперь хочет узнать подробности. Заскрипел ключ в замке, но это был не замок темницы Правена. Кажется, это у Ленорка! Тяжелые шаги, стук замка и голос палача Вирта. — А ну-ка, иди сюда, дорогой, иди, голубчик! С кем это он так ласково разговаривает? Почти как Правен со светляками! Но это не светляк — света нет, дыра у пола такая же черная, как раньше.