— Ползи, дорогой, ползи, ну что ты? Совсем отравился? Рано тебе еще помирать, рано! Кто может ползти отравленный? У палача домашних животных нет, да и какие животные при такой работе? — Ползи, ползи, обжора! Где он тут, его княжеская милость? Что-то больно тихо сидит! — проворчал палач. Что он там затеял? Обжора — скорее всего, листоед, они действительно грызут всегда и все подряд. Иногда их пускают отравленных в подвал или в кладовую, чтобы травить ногочервей, которые грызут и портят вещи ничуть не меньше. Ногочерви охотятся на отравленную добычу и либо съедают листоеда и погибают, либо листоед кусает ногочервей и отравляет их. Но не ногочервей же морит палач в темницах среди ночи? Что-то зашуршало, послышался удар, шум, будто от падения крупного тела, и дикий крик палача. — Камнем меня, изменник? Ах, Туман тебя удави, укусил! Держи его! Палач кричал отчаянно, видимо, укусил его не князь Ленорк, а отравленный листоед. Наконец, крики ослабли и вовсе затихли, а в углу зашуршало, и из дыры выбрался князь Ленорк Четвертый. — Он хотел скинуть на меня отравленного листоеда, хорошо, что я не спал! — выпалил князь, вскакивая на ноги. — Чем ты его? — Камнем из стены по голове! — Этой твоей мыслесилой? — Мыслесилой у меня не получается, я руками! Сейчас три пробьет, бежим! Ленорк толкнул незапертую дверь и выскочил в проход. Вот тебе и договоренность с княгиней! Наверняка палач не сам додумался напустить отравленного листоеда на князя Ленорка! А кого напустят на Правена? Ну, это будет потом, а сейчас надо бежать! Правен бросился в темноту вслед за долговязым Ленорком. Ноги понесли его сами, огибая старинные каменные столбы и выбирая верные повороты. Еще со времен бабушки и ее механизмов, Правен знал этот подвал и мог пробежать по нему в любое время дня и ночи. Скорее! Четыре удара и три! Сейчас откроют наружную дверь! Сзади кто-то пробежал по коридору в сторону их темниц, должно быть, часовой, и все стихло. Но куда это их занесло? Похоже, Правен все-таки запутался в поворотах. Они сделали несколько шагов и уперлись в тупик. Впереди была пыльная стена с выступающими камнями, слева — еще одна, а справа руки Правена нащупали холодок металла и теплое, гладкое от прикосновений дерево. — Что там? — шепотом спросил Ленорк. — Кажется, дверь. А вот и засов, да какой огромный! И заперт на соответствующий замок. — Дай я попробую, я же не хуже самозванца! Скалу с горы не сброшу, но замок-то открою! Рошаельский князь ловко ввернулся между Правеном и дверью. Через несколько мгновений замок висел на месте, как ни в чем ни бывало, зато Ленорк лихо выдернул мыслесилой и пальцами все гвозди, державшие проушину засова. Правен открыл дверь, воздух за ней оказался чистым, но там было так же темно. — Где мы? — спросил Ленорк. Правен попытался сообразить. — Кажется, за углом направо должны быть механизмы для поющих часов, бабушка моя строила. Там вместо часовых кругов часть пола, и если ее сдвинуть, откроется дыра, и мы в нее пролезем. Где-то далеко послышались голоса, и их было много. Видимо, палач вопил не зря. — Пошли! — Правен шагнул в дверь, ударившись ногой о высокий порог, Ленорк поставил проушину на место, и Правен услышал, как скрипит засов, который князь задвигает мыслесилой. Не успели они отойти от двери, как послышались голоса часовых. — Смотри, следы прямо сюда идут! — проговорил один из них. — Дай светляка! — Тут дверь, но она заперта! — Куда же они делись? — Да уперлись в запертую дверь, как мы сейчас, и вернулись! Пошли обратно, пока они далеко не убежали. — Ты иди, а еще здесь покараулю, может, они где-то тут спрятались? Один часовой ушел, но другой сидел стойко, и выбора не было — Правен и князь Ленорк двинулись в темноте вперед. Повороты, ступеньки, подъемы, спуски, и вот они в узком коридоре, под самым потолком которого чуть брезжит слабый свет, а в конце поднимаются узкие ступеньки. — Рассвет, — мрачно сказал князь Ленорк. — Выйти нельзя, — не менее мрачно подтвердил Правен. — Придется весь день тут спать, а следующей ночью уходить, — сказал Ленорк. Правен задумался. А где они вообще? Бегать по подвалам в темноте — это совсем не то, что с бабушкой и двумя светляками! И все же… это окно под потолком и лесенка… Вот это да! Похоже, они рядом с малым тронным залом! Здесь никто не будет их искать, а если они еще откроют маленькую дверь вот этой кнопкой, которую когда-то показывала бабушка, то все будет в порядке! Правен нашел на стене кнопку, похожую на древесный сучок, нажал ее, и дверь открылась. За ней оказался проход, точнее, щель, такая узкая, что Правен мог двигаться в ней только боком. В другом ее конце была другая дверь, тоже запертая на какой-то хитрый бабушкин замок. Свет из мелких глазков в стене тускло освещал тесную щель. Толстый слой пыли на полу ясно показывал, что здесь никто не бывал, по меньшей мере, лет пять. На ощупь одна стена была из шероховатого камня, как и вся старая часть дворца, а другая, гладкая, шлифованная, явно делалась из дерева. Ну что ж, делать нечего, придется ждать. Они легли прямо на пол головами в разные стороны и заснули. Правен проснулся от звука человеческих голосов. Казалось, мужчина и женщина разговаривают над самой его головой. Правен осторожно сел в узкой щели и увидел перед собой сапоги Ленорка, а потом и самого рошаельского князя, безмятежно сопящего носом. В щели было довольно светло — свет сочился из глазков в деревянной стене. Куда же она выходит? Правен встал и осторожно заглянул в глазок. Ого! Это действительно был малый тронный зал, а глазки в стене предназначались именно для того, чем он сейчас занимался — подглядывания и подслушивания. Малый тронный зал поражал воображение и все чувства. Резьба на витых колоннах, поставленных еще до войны Ордона Безрассудного, изображала лики Священного Тумана. Вырастающие друг из друга звери, птицы и чудовища казались легкими, как будто это и вправду был туман, а не мягкий белый камень. Казалось, колонны сейчас оживут и взовьются к разноцветному потолку, как белосвет в круглой пещере под Укрывищем. На потолке изгибались белокаменные арки и своды, вились резные белые листья и расцветали невиданные цветы. А какое кресло стоит у окна, настоящий трон! Серебряное, с причудливо изогнутыми ножками и спинкой, все усыпанное ярко-голубыми самоцветами! В кресле сидела сама княгиня Зия. Рядом на красивом столике лежали кисти для письма, а перед ее светлостью стоял невысокий человек и подавал ей список на длинном свитке. Правен узнал его — это был начальник разведки Воргант. — Воргант думает, что это поможет нашим людям? — спрашивала княгиня. — Это приказ отрядам, участвовавшим в восстании тридцать третьего числа, идти на сегдетскую границу. Если вдовствующая княгиня Зия подпишет его тридцать первым числом, будет считаться, что их возле Вельской не было. — Так и будет, — княгиня взяла кисть и поставила подпись на приказе. — А что с этим ночным шумом? Княгиня Зия задала вопрос подчеркнуто безразлично, но Правен понял, что она едва сдерживает волнение. — Не нашли ни того, ни другого. — А что Вирен? — Палач в больнице, удар по голове и отравление листоедом, это дня на три. Рядом с Правеном послышалось шуршание — князь Ленорк злорадно улыбаясь, встал на ноги и заглянул в соседний глазок. Когда он успел проснуться? А палач Вирен, если честно, получил то, что заслужил. — А теперь пусть войдет посол Каниол, ему назначено на второй час утра — распорядилась княгиня Зия. Начальник разведки вышел, и в зале появился сегдетский посол. Сверкающий всеми цветами радуги сегдетский воротник и белоснежная хламида посла выглядели весьма представительно. Поклонившись, посол встал перед княгиней, ожидая, когда она заговорит. — Вдовствующая княгиня Зия пригласила почтенного посла Каниола чтобы попросить совета в деле, которое может коснуться и Империи Сегдет. Правящий князь Кортола на поле брани пытается сделать то, чего не удавалось сделать его предкам за много поколений до него. Смуглое худое лицо посла изобразило интерес, но Правен понял, что государственный муж давно знает, чем кончились дела князя Аланда на поле брани. — От имени правящего князя Аланда, от своего имени и от всего Кортола вдовствующая княгиня благодарит посла Сегдета за то участие, которое он и его страна принимают в делах княжества Кортольского. Княгиня Зия хотела бы со временем посетить прекрасный Сегдет вместе с сыном, но когда наступит это время, она еще не знает. Кажется, княгиня готовится бежать. А что скажет ей посол? — Лучшие виды Сегдета прекрасная княгиня Зия и ее благородный сын смогут увидеть, если посмотрят на него с высоты птичьего полета. Драконы, состоящие на сегдетской службе, весьма обходительны и приятны в общении, а потому вдовствующая княгиня Зия всегда может рассчитывать на помощь десятника Редаста, которому будет дано соответствующее распоряжение. При дворе, несомненно, будут рады посещению его светлости князя Аланда и ее светлости княгини Зии и встретят их весьма изысканно, даже если к тому времени не удастся найти нового придворного стихотворца и певца. — Князю и княгине Кортола доставит большую радость такая поездка, и благодарность за нее трудно выразить словами. Посол, вежливо кланяясь, удалился, княгиня вышла спустя некоторое время. Зал опустел, но, когда Правен и Ленорк хотели уже снова заснуть, в зале послышался шум. Двери тронного зала хлопали, за ними громко кричали, стучали оружием, топали сапогами и звенели шпорами. Наконец, в середине зала встали в два ряда воины в пилейских красно-зеленых стеганках и кольчугах поверх них. За их спинами с мрачными лицами толпились придворные, в открытые двери заглядывала прислуга. По проходу между рядами воинов прошел крупный лысый человек в красно-зеленом кафтане с золотым шитьем, а рядом с ним шла, из последних сил изображая гордость, вдовствующая княгиня Зия. Воины загремели оружием по щитам. — Слава господину советнику! Слава Пилею и Кортолу! Княгиню Зию в славословиях не упоминали. Советник Вариполли подошел к серебряному креслу, но не сел в него и не предложил сесть вдовствующей княгине. — Друзья мои воины, почтенные господа придворные, твоя светлость княгиня Зия! — заговорил он гнусавым пилейским говором. — Наше общее отечество, княжество Пилейское и Кортольское, постигла беда. После долгих лет правления Лидоры Пилейской, в отсутствие прямого наследника, в объединенном княжестве начались распри. Нашлись неразумные люди, которые забыли о том, что народы Пилея и Кортола объединяет общая судьба, общий язык и общее прошлое. Разделение на части большой страны — начало гибели каждой из этих частей, но мы с вами этого не допустим. Мы не допустим, чтобы на нашей общей земле началась братоубийственная война, и не дадим соседям никакой возможности использовать это положение. Советник перевел дыхание. Ленорк в увлечении раскрыл рот, ловя каждое слово. — До тех пор, пока не найден законный наследник трона княжества Пилей или не избран достойный этого места человек, управление объединенным княжеством, включающим в себя Пилей и Кортол, будет находиться в руках дворцовой Управы Град-Пилея. Всем же остальным предлагается следующее. Князю Аланду Кортольскому, здесь не присутствующему в силу неизвестных обстоятельств, срочно прибыть в Альвану для отчета. Вдовствующей княгине Зии до особых распоряжений находиться в своих покоях под охраной и не покидать их. Это означало, что князя Аланда до сих пор не нашли, а княгиня находится под стражей. Их власть кончилась. Правен не собирался приносить свою жизнь в жертву семейству кортольских князей, но уговор дороже денег, а он договорился с княгиней, которую знал всю жизнь, и которая вместе с сыном попала в беду. Договоренность оставалась в силе, тем более, что удивительное Укрывище, старые часы и собственный, еще не понятый, дар ждали его. Но теперь, чтобы сдержать данное слово, надо было торопиться и идти в Укрывище, не дожидаясь ночи. Вдвоем с князем Ленорком они выбрались из коридора и побежали подземными переходами подвала. Теперь свет проникал в темноту подполья сквозь решетчатые окошки, и Правен без труда нашел путь к дровяным воротам. Замок на небольшой дверце в сторожке без труда выпустил их наружу, а сторож при этом убедительно сделал вид, что спит среди бела дня и ничего не замечает. По городу они прошли в открытую, старательно делая вид, что торопятся по делам и держась поближе к трактирам. Там они могли сойти за обыкновенную для таких мест пару — разряженный, хотя и помятый, молодой повеса и его оборванный слуга, должно быть, обещавший родителям молодого хозяина вернуть его домой в целости и сохранности после бурной ночи. У городской заставы охранник-кортолец пререкался с сотником-пилейцем, а таможенный служитель усердно копался в поклаже рошаельского купчины, одновременно отмахиваясь от взятки, которую совал ему сегдетский путешественник. Все были так заняты своими делами, что никто не обратил внимания на двух путников, вышедших из города. За городской стеной, в грязной лавке, на серебряные деньги княгини Зии они купили скверный меч для Ленорка и не менее скверные нож и оплечье для Правена. В соседней лавке нашелся хлеб и копченые ящеричные хвосты, а через четыре часа они были в окрестностях Укрывища. Глава двадцать седьмая. Та, которая… Они остановились у развилки. Одна дорога шла прямо, через деревню, к Вельской крепости, другая уходила налево, к Укрывищу. — Куда ты пойдешь теперь, князь Ленорк? — спросил Правен. — В Вельскую! — ответил молодой князь без размышлений. Ничего больше не объясняя, не оглядываясь и не прощаясь, он пошел по дороге прямо. Правен так и не понял, была это княжеская спесь, или рошаелец хотел влезть еще в какое-то сомнительное приключение, но у него было свое дело, тоже весьма сомнительное и опасное. Как и осьмицу назад, лесные деревья шумели над дорогой, а между ними теснились кусты и травы, но теперь в этом лесу было как будто что-то лишнее, мешающее узнавать путь. К самой обочине подступали огромные, едва не в обхват, черные стволы, на дорогу свисали с ветвей синие лозы драконовых очей в руку толщиной, серые листья сонника колыхались под ветром перед самым лицом. Как этот лес успел так разрастись меньше, чем за осьмицу?