У дороги виднелись построенные в ряд бойцы охраны, из-за моста смотрела на суд толпа тех самых трусов, которые не решились пойти за своим князем. Среди тупых деревенских рож мелькнули круглые морды вчерашнего посланца и глупой девки из пещеры. Как жадно все они ждут унижения князя Аланда! Но этого не будет, он не сдастся даже в свой последний час! Предатели, собравшиеся смотреть на его позор, не получат своего лакомого куска! Аланд посмотрел вдаль, прищурившись от яркого солнца. Там, за горами, остался его Кортол, его Альвана, его честь правящего князя, а здесь не было ничего, кроме неправого суда. Ключник Вариполли тяжело встал со своего кресла и поднял руку. Охранники на лугу, пилейцы-всадники и деревенские зеваки за мостом притихли. — Уважаемые господа, почтенное собрание! Сегодня проводится первое слушание дела о нарушении государственной безопасности княжества Пилейского и Кортольского, то есть о мятеже, имевшем место быть три дня назад в окрестностях Вельской крепости. Присутствующий здесь князь Аланд Кортольский, собрав отряды воинов общим числом около четырехсот человек, осадил и пытался взять с бою Вельскую крепость, в которой временно располагалось посольство дворцовой Управы, прибывшее из Град-Пилея. Аланд слушал гладкую речь, еще более скучную и безобразную от пилейской гнусавости. Когда этот мерзавец успел забыть родной кортольский говор? Или это он нарочно притворяется настоящим пилейцем? Ключник между тем продолжал. — Если бы речь шла о стычках мелких владетелей на границе их имений, происшествие можно было бы забыть, но сейчас идет речь о благополучии всего княжества Пилейского и Кортольского. За неимением на троне законного князя Пилея, суд провожу я, Вариполли из Когета, советник дворцовой Управы. Сейчас князь Аланд Кортольский должен дать суду объяснение своих действий. Вариполли сел, стражник вытолкнул Аланда на свободное место перед столом. — Я не буду давать никаких объяснений тем, для кого непонятно самое слово «свобода», — громко сказал Аланд. Толстый ключник беспокойно зашевелился в своем кресле. Вот тебе! Правда всегда колет глаза угнетателям! Однако заволновалась и мать. Аланд увидел, как спокойное выражение сошло с лица княгини Зии, и она встала во весь рост на своем месте. — Вдовствующая княгиня Зия Кортольская просит слова у его милости советника Вариполли и почтенного собрания, — произнесла она громко и отчетливо. — Порядок проведения суда не допускает, чтобы за подсудимого говорил кто-то другой, — возразил советник. — Вдовствующая княгиня даст суду объяснения, которые князь Аланд, как порядочный человек, дать не может. В государственных делах редко ценятся простые человеческие достоинства, в том числе порядочность и честь. Как женщина и мать, княгиня Зия Кортольская сможет объяснить то, что ее сын не может открыть в силу своего благородства. — Суд выслушает княгиню Зию Кортольскую, — уступил ключник, ставший советником. — Вдовствующая княгиня ручается своим словом и честью, что ее сын князь Аланд Кортольский не повинен ни в мятеже, ни в нарушении государственной безопасности потому, что не пытался нарушить естественный порядок государственных дел, а желал только восстановить его. Что это матушка выдумала? Что за шутки она шутит, когда ее единственный сын на грани жизни и смерти? — Княгиня Лидора Пилейская долгие годы истребляла своих родственников, и среди уничтоженных ею людей, представлявших собой цвет пилейского народа, был племянник ее матери, княгини Фелоны, воевода Эльдиан Прекрасный. Он погиб двадцать лет назад от искусно подстроенного несчастного случая, но те, кто помнит этого замечательно образованного, талантливого и красивого человека, поймут княгиню Кортола, которая однажды в жизни преступила границы супружеского долга. Пилейские головорезы зафыркали, как их ящеры, толпа за мостом зашумела, послышался хохот. Зачем мать наговаривает на себя? — И может быть, то, что сейчас кажется преступлением, станет со временем благодеянием для страны и народа, ибо сын, родившийся двадцать лет назад от незаконного союза, теперь должен стать князем Пилея по праву рождения и велению крови! Рассудок Аланда отказывался принимать то, что он услышал. Значит, он не законный князь, не сын своего отечества, а ублюдок с гнилой пилейской кровью? Вот почему мать следила за его волосами — она боялась, что правда выйдет наружу! А он так гордился своей безупречной родословной! Шум немного стих. Вариполли хлопнул в ладоши, и все замерли, приготовившись слушать. — Согласно закону княжества Пилейского и Кортольского начинается первоначальный вызов веления крови князя Аланда Кортольского, объявленного сыном воеводы Эльдиана Прекрасного и ближайшим наследником трона Пилея, — провозгласил он, и со стуком поставил на середину стола свой кованый ларец. Началось определение родства. Насколько понял Аланд, в ларце были образцы веления крови княгини Лидоры, а мыслеслушателями оказались лохматый мыследей-зубрила в коричневой хламиде и хитрец из Рошаеля с напомаженными усами. Записывая каждую мелочь, они сравнивали образцы из кованого ларца со стоящим в растерянности князем Аландом. Мать сидела с каменным лицом, не отводя взгляда от разряженного рошаельца и лохматого зубрилы. Именно от них зависела судьба Аланда, и они ее решили. Ключник Вариполли прочел их записи, встал и заговорил со спокойным и торжественным выражением лица. — Вот общее заключение. Веление крови князя Аланда Кортольского, единственного на данное время наследника пилейского трона, услышано. Согласно проведенным первичным вызовам, князь Аланд Кортольский состоит в близком родстве с княжеской семьей Пилея. Однако окончательное решение будет вынесено после вызова веления крови на дополнительных образцах, которые прибудут через несколько часов. Аланду развязали руки, и он встал возле свободного кожаного кресла, как государь возле трона, на который он приглашен воссесть. Бойцы на лугу и деревенщина за мостом, писари и военачальники — все приветствовали нового князя Пилея и Кортола криками одобрения. Мать смотрела на него счастливыми глазами — ценой своего позора она помогла сыну одержать такую победу, о которой он не смел и мечтать. Вот она, та победа, к которой он шел все эти дни! Теперь князь Аланд был настоящим героем, прославившим свою родину в неравной борьбе с жестоким и грозным врагом. Он был князем Кортола и Пилея! Князь Аланд вздохнул, сгоняя с губ непрошеную улыбку, и начал говорить, как следует истинному государю, возвышенно и милостиво. — Благодарю тебя, народ Кортола, наша победа над Пилеем была неизбежна. Сбылась вековая мечта — князь Кортола вступает на пилейский трон! Отныне и навеки я, Аланд, князь Кортола и Пилея, провозглашаю единство и неделимость страны, к старшей и прекраснейшей части которой принадлежит мой род. Матушка дернула князя Аланд за рукав, выражение лица у нее было такое, как будто она увидела вместо родного сына червяка-горюху с огнем. Ключник Вариполли смотрел спокойно, как будто именно такого выступления от Аланда и ждал. В толпе началось какое-то движение, будто кто-то пробивался сквозь нее к возвышению. Расталкивая придворных, в толпе скакала давно знакомая Аланду мохнатая тварь с белой шерстью, короткими крыльями и пышным хвостом. Это было то самое создание, которое князь Аланд был вынужден разглядывать целыми часами в последние трое суток, и которое мордатая деревенщина считала молодым белосветом. — Ати! Остановись, Ати! — закричал женский голос. Белый зверь выскочил на возвышение и уселся рядом с пилейским мыслеслушателем и рошаельским франтом. Пилейский зубрила вскочил с места и подбежал к мохнатому зверю, гладя его по шерсти, к нему присоединился рошаельский мыслеслушатель. Они что, хотят вызвать веление крови у этой твари? — Да стой же, Ати! Быстро иди сюда! — на возвышение выскочила мордатая девка из пещеры, а за ней смуглолицый посланец из Альваны. Мать изменилась в лице. Что это с ней, она же сама этого парня сюда прислала! Мордатая девка подбежала к белому зверю и, схватив за крылья, попыталась стащить его вниз, но зверь завертелся, отбиваясь лапами, и толкнул девку прямо на рошаельского мыслеслушателя. Тот подхватил ее, чтобы она не упала, девка в ужасе отпрянула от него, но отскочить ей не дала зловредная тварь. Открыв пасть с острыми белыми зубами, белый зверь уселся рядом с хозяйкой, боком прижимая ее к рошаельцу в кружевах. Альванский посланник матери и лохматый мыслеслушатель подхватили зверя под крылья, но он царапался когтями и щелкал зубами. — Подождите! Советник Вариполли! Ученый брат Сольгейн! — закричал рошаельский франт на весь луг. — Не подписывайте заключение! Вот еще одна наследница! Послушай лучше ее, ученый брат Сольгейн, а не этого зверя! Обыватели за мостом заорали так, будто начиналось землетрясение. Лохматый мыслеслушатель отпустил белого зверя и принялся водить руками по распущенным волосам девки. Потом он открыл железный ларец с образцами, стоящий на столе, порылся там, внимательно вслушиваясь, и, наконец, сказал: — Господин советник Вариполли, твоя милость князь Питворк, уважаемые жители Пилея и Кортола! Если мне доверено прослушивание веления крови, то я обязан доложить со всей ответственностью: у этой девушки явственно слышно веление крови Лидоры Пилейской, причем сходство таково, что речь идет, несомненно, о матери и дочери! Как тебя зовут, девушка? Она что-то пробормотала, крик пилейских вояк и вопли дураков за мостом заглушили ее ответ, и князь Аланд так и не услышал имя. Но как бы ее ни звали, как может посягать на трон эта деревенщина? Из-за стола поднялся толстый ключник Вариполли. — Для окончательного решения вопроса наследования трона княжества Пилея и Кортола следует дождаться вызова веления крови тех образцов, которые сейчас находятся в пути и будут здесь, когда…. Нет, почтенное собрание, они уже здесь! На лугу и за мостом снова послышался рев и вопли. Сверху повеяло ветром, взмахнули сине-голубые, сверкающие, как каменное оплечье, крылья. Простолюдины отпрянули к новому лесу, головорезы из пилейского войска расступились, давая место перед помостом, и на луг опустился безногим брюхом ярко-синий крылатый змей. Приоткрыв рот от удивления, Аланд смотрел, как спрыгнув со спины чудовища, на помост вбегает очень высокий черноволосый и черноглазый человек, а за ним, сложив крылья, вприпрыжку торопится молодой летун с большой сумкой для писем. — Приветствую князя Питворка, советника Вариполли, княгиню Зию и почтенное собрание! — отчеканил черноглазый резким звенящим голосом с заметным рошаельским выговором. — Прошу принять доставленные из Град-Пилея гонцом Ториком необходимые для вашего исследования образцы! Летун вытащил из сумки еще один ларец — каменный, с выложенными на крышке узорами, — и передал ключнику. Почему этот крылатый невежа передает образцы этому ничтожеству? Разве он не понял, что ключник Вариполли уже никто? Есть целых два наследника трона, и ясно, кто будет избран! А этот долговязый рошаелец зачем стоит посреди помоста и разглядывает всех угольно-черными глазами, будто проверяет? По какому праву он лезет в дела Пилея и Кортола? Мыслеслушатели взялись за дело, запустив руки в ларцы с образцами веления крови. Что они так долго возятся? То руками потрогают, то к железному ларцу поднесут, то пишут что-то! Неужели нельзя прослушать быстрее, ведь все и так ясно! В конце концов, что бы они там ни выслушали, он, Аланд, мужчина и полководец, по сравнению с ним невоспитанная деревенская девка — полное ничтожество! Но вот они отошли от образцов, и лохматый зубрила-мыслеслушатель начал читать свой отчет. — Мной, мыслеслушателем Сольгейном из Град-Пилея, изучены дополнительные образцы, представленные как останки княгини Лидоры Пилейской, ее отца, князя Вентола Пилейского и ее матери, княгини Фелоны Пилейской, а также представленный прежде образец веления крови воеводы Гошара, мужа княгини Лидоры. Веление крови этих родственников княгини дало возможность сделать следующие выводы. Финериата из Укрывища, двадцати лет, здесь присутствующая, несомненно, есть родная дочь княгини Лидоры и ее мужа, воеводы Гошара. Однако княгиня Лидора ни в коем случае не является дочерью князя Вентола, равно как и никакого другого мужчины. Толпа охнула, князь Аланд открыл рот от удивления. Как такое может быть? Бородатый молодой мыследей продолжал. — Веление крови княгини Лидоры Пилейской обнаруживает полное повторение веления крови княгини Фелоны, ее матери. А если это научная истина, то из нее следует, что княгиня Фелона зачала дочь с помощью мыследеяния повторения, проведенного таким образом, что ни тело, ни мыслесила князя Вентола Пилейского не принимали в этом действии никакого участия. — Постой, Сольгейн! — прервал мыслеслушателя советник Вариполли. — Но ведь бывали такие случаи, что повторение женщине делали, муж знал и помогал этому, а дитя получало веление крови, родственное обоим! В летописях пилейского княжеского дома такое записано не раз! Лохматый мыследей закивал головой, соглашаясь. — Это делалось неоднократно, в Пилее и в Кортоле, но только в тех случаях, когда никто ничего не скрывал. А княгиня Фелона утаила от всех особые обстоятельства зачатия своей дочери, и зачатие это было простым повторением, вроде филиана, созданного белосветом, но с возможностью роста и развития нового человека. Следовательно, княгиня Лидора, не являясь кровной дочерью князя Вентола, и не будучи удочеренной им по закону, не имела права наследовать ему. Следовательно, если ее правление не являлось законным, то любые наследники, чьи права основаны на родстве с княгиней Лидорой, не могут наследовать пилейский престол на этом основании. Князь Аланд не верил ушам. Неужели все пропало? А как же его права? Как же его отец воевода Эльдиан? Аланд стоял посреди помоста, не понимая, что делать, однако мать уже давно все поняла. Не дослушав заключение мыслеслушателя, княгиня Зия выбежала из-за стола, схватила сына за руку и потащила за собой к ущелью. Зачем? Там теперь лес, не проехать и не пройти! — Держите их! — крикнул советник Вариполли, но в ущелье зашумели крылья, и серый дракон, сделав в воздухе изящный разворот, опустился перед княгиней Зией и учтиво наклонил голову. Встав на колени, дракон подставил княгине Зии и ее сыну спину с укрепленной на ней укладкой. — Держитесь крепче! — предупредил он и взлетел. Внизу шумели и кричали, а дракон поднимался все выше, поворачивая на юг. Куда он, там же Сегдет, земля давних врагов Кортола! Аланд старался не смотреть на мать. Как она могла? Опозорила его, да еще заставила бежать с родины вместо того, чтобы помочь ему отстаивать свои права! — Зачем ты это сделала, мама? — А как еще мой сын прикажет спасать его от последствий его собственной глупости? — Теперь я не герой Кортола, а незаконный сын безнравственной особы! Матушка величаво расправила плечи. — Вдовствующая княгиня Зия никогда не нарушала супружеский долг! — А при чем здесь тогда воевода Эльдиан? И пилейское веление крови у меня откуда? — Это всего лишь вытяжка из волос княгини Лидоры Пилейской. Ведь мой сын выпил три глотка средства, которое передал ему укротитель Правен? — Что? Это не противоядие? А я пять глотков выпил! Тошнота подступила к горлу. Значит, в пещере он выпил вытяжку из Лидоры Пилейской? Аланд зажал себе рот, мать посмотрела укоризненно. — Князь Аланд должен держать себя в руках! Он, конечно, не пилейский князь, но веление его крови всегда подтвердит, что он — потомственный князь Кортола, а потому должен вести себя соответственно. Дракон фыркнул, из его ноздрей вырвались тонкие струйки дыма, как будто он сдерживал смех. Ну вот, теперь над ним потешаются драконы, скоро и войсковые ящеры смеяться будут! — Куда мы летим, мама? — спросил Аланд упавшим голосом. — В Сегдет, ко двору императора. Посол Каниол говорил, что там свободно место придворного певца, а у моего сына всегда получались прекрасные стихи и песни на родном языке. Возможно, скоро будут получаться и на сегдетском, который он прекрасно знает. Мать посмотрела вниз, потом постучала по ткани укладки. Дракон повернул голову. — Чего желает ее княжеская светлость? — церемонно спросил дракон. — Княгиня Зия просит десятника Редаста лететь западнее. — Будет сделано! — и дракон повернул налево. — Кто такой десятник Редаст? Я не вижу здесь никого, похожего на воина! Матушка покачала головой. — Вся беда князя Аланда Кортольского именно в том, что он ничего, кроме своих собственных мечтаний, никогда не видит. Даже когда ему встречается воин такого роста, как десятник Редаст, и князь Аланд едет на его спине! Глава двадцать девятая. Мы судьбу свою находим… Риата сидела на земле среди кустов сонника и раскидистого разбоевника позади помоста, на котором восседал пилейский суд и мыслеслушатели. Теплая дощатая стенка грела плечо, листья сонника шуршали за спиной, черный златоцвет бросал неровные тени на голубой луг. Толпа уже разошлась по ту сторону моста, пилейские бойцы отправились по своим делам, у помоста оставалось только несколько охранников. По лугу уже ездили на ящерах всадники, цепляя крюками бревна и растаскивая временные укрепления князя Аланда. Только что там был Ати, куда он делся? Его же задавят! Риата беспокойно повернулась в сторону крепости. Может быть, он на лугу? Теплая тяжелая рука легла ей на плечо.