— Будешь записывать все, что попросят, на том языке, на котором будет сказано. Запомни — пишешь дословно, все подряд! Торик подвесил к поясу чернильницу, а все остальное запихал в сумку для писем, оставив только пару листов и кисть. Гости уже стояли в дверях зала — грузный Вариполли вместе с маленьким Сольгейном и крепким сотником Шандом из своей охраны, согнутый пополам Фаериан Странник рядом с королевским родственником князем Питворком, а молодой князь Ленорк рассеянно смотрел в окно. Князь Питворк торжественно поднял руку в кружевной манжете. — Сего 8629 года месяца Воительницы 23-го дня имеет место быть опознание останков, объявленных представителем княжества Пилейского и Кортольского советником Вариполли из Когета останками княгини Лидоры Пилейской, погибшей 8629 года месяца Воительницы 7-го дня. Опознание проводится с помощью прослушивания веления крови на месте нахождения останков, каковое место располагается на земле Нагорного Рошаеля, находящейся под рукой Его Величества Короля Ригидона Рошаельского, во владениях, именуемых Громовой Горой. Князь Питворк опустил руку. — Все титулы без сокращений и с большой буквы, писарь! Не забудь! А теперь прошу всех за мной! Все потянулись к выходу, но Князь-под-горой остановился в дверях. Торик, припомнив его наставления, снова обмакнул кисточку. — Слушайте меня внимательно все, невзирая на лета и звание! — объявил князь Дарион. — Громовая гора — место исхода перворожденного, а именно — крылатого змея Дирта. В подземных ходах под горой до сих пор сохранился живой огонь, а стены их крайне чувствительны к мыслесиле. В любом месте исхода мыслесила увеличивается во много раз. Я сам видел под Громовой горой, как случайное усилие мысли оживило мертвого. Поэтому под горой можно только вызывать веление крови, и ничего больше. Записав все предостережения, Торик полетел следом за уходящими гостями к Громовой горе. На горе шумел черный лес, ниже виднелся голый каменный склон, из трещин которого пробивались серебристые листья одолеи, у подножия, в зарослях синего разбоевника виднелись желтые островки застывшего живого огня. От него еще тянуло горьким запахом места исхода, а блестел он, как золотая вышивка на рукавах князя Питворка. Рядом паслись недоразвитые семикрылы с дырами в боках, дыры уже начали зарастать, но звери не уходили от горы — то ли их тянуло к месту исхода, пусть и чужому, то ли нравилась невиданно густая и сочная трава. Все собрались перед черным круглым отверстием в осыпавшемся желтом склоне. Летучий змей прижал к спине крылья и улегся у входа. Только теперь Торик заметил, насколько больше стал змей после того, как выпустил запасы мыслесилы из-под Голого Камня. Да, всем бы так расти! Князь-под-горой подошел к змею и остановился рядом с ним, как будто молча спрашивал о чем-то. — Можно идти, под горой все спокойно, — прорычал крылатый змей. Он вытянулся вдоль склона, раскинул сине-голубые крылья и закрыл глаза — кажется, солнечный свет заменял ему еду. Князь Дарион первым вошел в черное отверстие со светляком на плече, за ним потянулись остальные гости. Замыкали шествие Торик с кистью и сонником в руках, и сотник Шанд с походным мешком за плечами и двумя светляками, сидящими на мешке. Три светляка едва освещали круглый проход, блестящие стены то расступались, открывая высокие пещеры, то снова сжимались в круглые проходы, напоминающие пути огромного червя, а скорее всего, змея. Князь-под-горой Дарион шел впереди, тщательно оглядывая каждую нишу и каждый завал. Наконец, в одном из подземных залов он остановился возле огромной кучи каменных осколков, перемешанных с застывшим живым огнем. Свет падал сверху падал через узкий проем. Из кучи выступала мертвая голова ящера, а рядом — помятый шлем с позолоченными узорами. Из-под шлема выбивались густые светлые кудри, смотрели мертвые запавшие глаза и гневно скалился открытый в последнем крике рот. Скользя на застывших волнах живого огня, советник Вариполли взобрался по обломкам. Раскачав два крупных обломка сразу, он скинул их вниз, и они со стуком покатились по подземной пещере, а на их месте открылась не тронутая ржавчиной кольчуга, а ниже — край зеленой стеганки и рука с мечом. Советник дворцовой Управы молча рассматривал убитого воина со светлыми волосами, сняв с мертвой головы шлем и осторожно поворачивая ее рукой в перчатке. Все ждали, не произнося ни слова. Князь Питворк поднял руку в кружевах, требуя внимания, Торик схватился за кисть. — Опознание начинается согласно правилам, принятым в королевстве Рошаель и княжестве Пилей. — заговорил королевский родственник. — Первое опознание проводится зрительно — лицами, знавшими опознаваемую особу при жизни. Советник Вариполли еще раз вгляделся в мертвое лицо. — Словом советника Дворцовой Управы Град-Пилея и человека, много лет знавшего опознаваемую особу, заверяю — в этой куче обломков под Громовой горой лежит княгиня Лидора Пилейская, дочь князя Вентола Пилейского и его жены Фелоны Пилейской. Он отвернулся и спустился с кучи, а сотник Шанд уже подсаживал на обломки камней ученого брата Фаериана Странника. Старик дотянулся дрожащей рукой до лица покойницы и смахнул землю. Провалившиеся глаза-колодцы, блестящие оскаленные зубы… Торик подлетел ближе, заглянул через плечо и поежился, передернув крыльями — он видел немало убитых, но выражение лица княгини Лидоры могло напугать кого угодно, тем более, что выглядела она так, будто погибла не две осьмицы, а два часа назад. — Да, это именно княгиня Лидора, — проговорил старый мыслеслушатель. Его руки спокойно прикасались к щекам грозной даже в смерти княгини, он даже прикрыл глаза, будто вспоминая что-то или пытаясь сравнить. — Это, несомненно, Лидора Пилейская, — подтвердил князь Питворк, стоящий рядом с кучей и не выказывающий желания лезть на нее. — Сотник Шанд и ты, Князь-под-горой, разберите камни, чтобы можно было дотронуться до покойницы, не глядя. Торик записал это распоряжение. Надо же! Князь-под-горой больше всех сделал для того, чтобы княгиня Лидора оказалась здесь, а не на княжеском троне, а выходит, что он тут младший по званию, и должен вместе с охраной таскать камни! Между камнями вскоре появилась дорожка, а сотник Шанд вынул из своего мешка железный ларец с коваными узорами. Советник Вариполли открыл его крышку, и показал всем прядь аккуратно расчесанных золотистых волос. Князь Питворк снова поднял руку в бархате и кружевах. — Заинтересованных в наследовании лиц среди присутствующих не замечено, однако опознание по велению крови будет производиться с завязанными глазами. Князь Ленорк, именем короны Рошаеля приказываю тебе завязать глаза ученому брату Сольгейну из Град-Пилея, представляющему Пилей, ученому брату Фаериану Страннику, представляющему Кортол, и мне, Питворку Рошанскому, представляющему королевство Рошаель. Князь Ленорк вытащил из кармана три небольших платка с вышитыми цветочками на углах. Они носили название «платочков для поединка», и были предназначены, чтобы хлестать по щеке обидчика, вызывая его на бой — не больно, но оскорбительно. Вот же задира этот князь Ленорк, если отдает для опознания три платка, а в кармане у него еще, по меньшей мере, два! Но зачем завязывать глаза, если все и так видели, где образец из ларца, а где волосы погибшей княгини Лидоры? — Чтобы мыслеслушатели не отвлекались! — строго обернувшись к Торику, проговорил Фаериан Странник. Кажется, Торик случайно задел его локтем, надо бы следить, чтобы не прикасаться, а то мало ли что он еще услышит в мыслях! Князь Ленорк завязал глаза мыслеслушателям, и начался вызов веления крови. Прислонив к камню свою резную палку, ученый брат Фаериан подошел вплотную к покойнице и раскинул руки, прикасаясь одной рукой к лицу княгини Лидоры, а другой — к пряди ее волос в ларце, поднесенном сотником Шандом. Старик постоял несколько мгновений, прислушиваясь, а потом снял с глаз платок и выдал заключение в стихах, да так быстро, что Торик едва успевал записывать. — Никому сие не внове. По веленью княжей крови Образцы, что я прослушал, Кровь несут в себе и душу Лишь одной особы, верно Мной прослушанной всемерно. Здесь Лидора из Пилея, Я сомнений не имею. Он поставил под стихами свою подпись на финнибиане, приложил отпечаток пальца, и уступил место ученому брату Сольгейну. Молодой мыследей пробежал по дорожке среди камней с завязанными глазами так ловко, что Торик даже подумал, что он подглядывает. Правой ладонью Сольгейн несколько раз провел по лбу и щекам мертвой княгини, а левой старательно разворошил волосы в ларце. После этого он вытер руки листком сонника и произнес заключение, от краткости которого Торик был в восторге. — Веление крови, слышное в пряди волос из ларца, полностью совпадает с таковым велением опознанной княгини Лидоры Пилейской, следовательно, зрительное опознание подтверждено. Подпись и отпечаток были также поставлены с завидной быстротой. Последним за дело взялся князь Питворк, так аккуратно ступая между камнями и столь брезгливо прикасаясь к покойной княгине, что Торик усомнился, что королевский родственник вообще что-то услышал. Однако, сверив ощущения с образцом из ларца, князь Питворк уверенно принялся диктовать. — Останки, объявленные знавшими покойную особу и заслуживающими доверия лицами, останками Лидоры Пилейской, согласно прослушанному мной, в условиях наибольшей сосредоточенности мыслесилы, велению крови, проявляют полное совпадение с велением крови, полученным от образца, представленного для прослушивания представителем княжества Пилей, не носящего следов сторонних воздействий. Неизвестно, когда и чем закончилась бы эта фраза, но в тот момент, когда Торик дописал до «сторонних воздействий», все разом обернулись в одну сторону и закричали. Торик поднял голову. В глубине подземного хода мелькнула человеческая фигура. Человек бежал в темноту, подсвечивая себе дорогу пучком светосбора, не обращая внимания на крики и требования остановиться. Торик даже не разглядел его толком —темная куртка, черная шапка, лицо замазано грязью, чтобы не было видно в темноте. Судя по быстрому стуку ног, он был еще молод, но по тому, как ловко он исчез в проходе, в путешествиях под горами он был не новичок. — Сейчас я его приведу! — крикнул князь Ленорк, бросаясь за ним, но Князь-под-горой без церемоний удержал его, а князь Питворк прервал бесконечную фразу своего заключения и начал другую, которую Торик записал на отдельном листке. — Ввиду важности производимого опознания требую от князя Ленорка Четвертого Нагорно-Рошаельского уважения к проводимым действиям и прекращения бесполезной погони. А также, чтобы к сегодняшнему вечеру были закрыты все входы в этот зал для предотвращения похищения и… — Да ладно тебе, князь Питворк, сегодня же мои бойцы выкопают ее полностью, а завтра поутру повезем в Град-Пилей. — прервал его советник Вариполли. — У тебя есть подвал, где можно оставить ее на ночь? — повернулся он к Князю-под-горой. — Подвал есть, но не у него, а у князя Нагорного Рошаеля! — вставил князь Ленорк. — В какую его часть можно поместить мертвое тело, твоя княжеская милость? — повернулся в другую сторону советник. — Там есть где-то место, пусть кто-нибудь спросит у кузнеца или у сотника… — проговорил князь Ленорк. Советник Вариполли развернулся в обратную сторону, и Князь-под-горой пообещал ему устроить покойницу стазу же, как она окажется в крепости. Потом князь Питворк довел до конца свой многословный отчет, Вариполли достал из кармана еще один ларчик, а ученый брат Сольгейн блестящими острыми щипцами и ложечкой с острым краем взял у покойницы частицы кожи и крови. Участники опознания потянулись к выходу, но у самого выхода старый Фаериан остановился, схватив Торика за крыло. — Стой, паренек, мы с тобой еще не все сделали! — Что случилось, ученый брат Фаериан? — обернулся к нему Князь-под-горой. — Я хочу открыть память крылатому пареньку в месте исхода, потому что в других местах она не открывается. Князь Дарион задумался. — Открывай у выхода из горы. Усиление мыслесилы и там хорошее, а в случае неожиданностей успеете выскочить. Около выхода ученый брат Фаериан посадил Торика прямо на пол, любознательный Князь-под-горой устроился рядом, а все остальные вышли на луг и бродили там среди буйных трав, разглядывая дыробоких семикрылов и синего змея. Князя Ленорка среди них не было видно. Мыследей положил руки на голову Торику и начал новые стихи. — Затянуло тиной воду, Нет ни виду в ней, ни ходу. Разгреби ее веслом, Двинься прямо напролом, Чистая вода речная Побежит не уставая, С памяти спадут затворы, Прояснятся правдой взоры. Усиление сработало от души — у Торика закружилась голова, будто он снова падал на скалу, и он увидел вокруг себя какое-то высокое и мрачное помещение, где под потолком плавали мерцающие волны тумана, а на полу лежало мертвое тело без головы — Глубже, дальше проникая, Мысль бежит, не уставая, Что дано, то не отнимешь, Что сбылось, душою примешь. Принимать душой отсечение головы не хотелось, но перед глазами уже поплыло новое видение. Холодные клубы тумана теснились вокруг Торика, взлетая под потолок, рядом сидела похожая на мешок фигура, окутанная волнами рыжих волос, а с другой стороны белый зверь с крыльями лизал ему руку теплым языком. Женщина в годах схватила Торика за крыло рукой с браслетом из голубых камней, от камней поднялся белый парок, и они растаяли. Другая женщина, намного моложе, бросила ему сумку с письмами так, что он едва успел подхватить ее и улететь. А потом Торик пришел в себя и увидел сидящего на камне ученого брата Фаериана и стоящего рядом Князя-под-горой Дариона. — Ну как, получилось? — поинтересовался князь, глядя то на одного, то на другого. — Получилось, — ответил старый мыслеслушатель. — Но рассказать, что именно увидели мы с Ториком в его памяти, мы оба не имеем права, от этого зависит человеческая жизнь. Когда-нибудь я расскажу, но сейчас пришло время действовать — мне триста четырнадцать лет, и я могу не успеть. Старик не объяснил, что именно он должен успеть, а в темноте подземного хода опять кто-то закричал. — Стой, стой, подлец, ты куда понес? — услышал Торик голос князя Ленорка. Князь-под-горой бросился в темноту, сотник Шанд вбежал снаружи и помчался следом. Торик сунул в сумку отчеты об опознании и хотел было последовать за ними, но после открытия памяти крылья его не держали, а ноги тем более. Князь Дарион и сотник Шанд вернулись через полчаса, мрачные и озадаченные. Ни Ленорка, ни того, за кем он побежал, с ними не было. — Вот что, господин советник, — проговорил Князь-под-горой. — Зови своих ребят, пусть забирают покойницу сейчас же, иначе как бы к вечеру не растащили ее по частям.