Позже, получив разрешение Аурелия, Орсинь сняла с чертежа личную копию и повесила у себя в кабинете. Почему-то в минуты отдыха ей нравилось подолгу рассматривать хитросплетения лабиринта – тёмные линии чернил, перетекающие одна в другую, погружали её в своего рода медитацию. А может быть, эльфийку влекло эхо полузабытой тайны. В конце недели Сепиру позвала Орсинь в свой кабинет и познакомила с тремя филологами. Ещё несколько специалистов, заинтересовавшихся проектом, обещали нанести визит в ближайшее время. Как Аурелий и предсказывал, все они были крайне высокого мнения о баронессе Шертхесс, а потому быстро ответили на её зов. Вскоре команда была собрана, и эльфийка с головой погрузилась в работу. Процесс оказался непростым – отобрать произведения для перевода, утвердить порядок взаимодействия между членами команды и, собственно, переводить и обсуждать результат. Для того, чтобы разрешить спор между коллегами или вникнуть в тонкости смысловых оттенков, ей вновь требовалось нагнать объём знаний с нуля. Теперь она спала по пять часов в сутки, поднимаясь с ранним солнцем – благо, что наступала весна, – и порой выходило даже так, что завтракала прежде, чем Аурелий отрывал голову от подушки. Они могли целый день находиться друг от дружки в десятке метров и в то же время переброситься лишь пожеланиями спокойного сна. Аурелий пытался запланировать совместный выходной заранее, но даже здесь их настигла неудача. Незадолго до назначенной даты Орсинь заглянула к нему в кабинет. Император со скучающим видом что-то быстро подсчитывал, сверяясь с данными из других бумаг. В сером свете затянутого облаками неба – начинались первые весенние дожди, ещё холодные, постепенно вымывающие грязноватую осевшую массу снега, – его лицо тоже казалось тусклым, под глазами как будто пролегли тёмные круги. Однако, едва заметив эльфийку, Аурелий просиял, отбрасывая работу прочь. – Шиа! Ты надолго? Может, выпьем чаю? – Ненадолго, но от чая не откажусь. – Совсем скоро всё будет, как раньше! – мечтательно произнёс император, когда они отпили ароматного дымящегося напитка. – Мы сможем просто лежать и болтать о чём угодно… или, наоборот, куда-нибудь выбраться. Чего хотела бы ты? – Он с любовью смотрел на Орсинь. Аурелию доставляло удовольствие наблюдать за её уверенными, плавными движениями и тем, как губы эльфийки касаются края фарфоровой чашки. Она очень быстро освоилась в новой обстановке, не задирая нос перед домашними слугами и не прибедняясь. В Орсинь было гораздо больше царственности, чем в иных аристократках. Её наряды теперь стали ещё более пышными и элегантными, чем прежде, но иногда Аурелий скучал по воздушным эльфийским платьям, в которых возлюбленная выглядела такой лёгкой и непосредственной. В шелках и жемчуге она порой казалась ему прекрасной незнакомкой. Орсинь аккуратно взяла его за руку. – Я как раз об этом и пришла поговорить. Придётся перенести дату. Мне только что пришла записка от Пьерше: в этот день состоится заседание Ассоциации предпринимателей. Он поедет туда и получил разрешение и для меня. Аурелий отреагировал гораздо спокойнее, чем можно было бы ожидать. Отведя взгляд, он только спросил: – Это настолько важно? – Конечно! – Орсинь сжала его ладонь, заставляя повернуться к себе лицом. – Это же круг очень влиятельных лиц. Мне нужна их поддержка. А собрание проходит раз в год. – У меня ощущение, как будто мы поменялись местами, – ласково, но в то же время с грустью улыбнулся Аурелий. – Раньше ты была вынуждена ждать, когда я найду для тебя время. Орсинь нахмурилась. – Ты знаешь… – продолжил император, устремив взгляд в окно. – Я сам хотел, чтобы ты осталась со мной. И у нас не было иного варианта. Но сейчас я почему-то скучаю по нашим первым дням в Островной империи. Или хотя бы по тому времени, когда ты только приехала ко мне. Тогда у нас было гораздо больше свободы, мы говорили о всяких посторонних вещах, а сейчас я работаю и, когда встречаюсь с тобой, тоже как будто… на работе. Всё те же вопросы государственной важности и графики. Но я рад, что ты хотя бы получаешь от всего этого удовольствие. – Звучит так, как будто на самом деле ты меня этим укоряешь, – расплылась в улыбке Орсинь. – Аурелий, ты же понимаешь, что сейчас самый важный момент, когда мы и воплощаем наши мечты в реальность. А это требует усилий. Нужно пережить этот период. Вспомни, что я делаю это ради нашего будущего. У Аурелия возникло странное чувство дежавю – давным-давно чьи-то глаза, излучающие силу, смотрели на него с той же лаской и убеждали потерпеть, обещая, что однажды всё изменится. – Я понимаю, понимаю… я всего лишь смертельно соскучился по тебе. – Аурелий со стоном зарылся в её волосы, будто пытаясь спрятать в них голову, и вдохнул полузабытый запах, перемешанный с незнакомыми духами. Вот до чего дошло – он даже забыл, какие у неё духи! – Всё время жду, что наконец-то будет проще, а становится только сложнее. – Ты мой хороший. – Эльфийка горячо обняла его, и Аурелий наконец-то ощутил, что это его прежняя Шиа, в объятиях которой он может найти умиротворение. – Всё наладится, не переживай! Ведь самое главное, я навсегда с тобой. * * * Сидя вместе с Орсинь в карете на пути в ассамблею, Пьерше начал с повторения инструкций: – Нам важно произвести хорошее впечатление и заручиться их доверием. Тем более что данный визит неофициален. Для вас первоочередная задача познакомиться с Дженвельей, женой Меркреда Силевирта, помните, я указывал вам её на балу? Постарайтесь сойтись с ней поближе. – Я действую исключительно с вашего позволения, – снисходительно усмехнулась эльфийка, расположившаяся на сиденье напротив. Пьерше моргнул: они по-настоящему оказались наедине. Арэйсу снова предпочла ехать верхом, и пока карета мягко покачивалась на первоклассных рессорах, её пространство будто бы сузилось до отдельного, непроницаемого извне мирка. Было сложно вести разговор, не обращая внимания на то, насколько очаровательно Орсинь сегодня выглядела. Она надела тяжёлое серебристое платье с объёмной юбкой и закрытым лифом, широкий пояс охватывал талию. Светлое пальто из валяной шерсти уютно укрывало эльфийку от промозглой погоды. Несмотря на то, что в этом скромном, практически целомудренном наряде была скрыта каждая линия тела, Пьерше отчего-то представлял его форму ещё сильнее. Словно какой-то зов манил его, путая мысли, и чем более Орсинь возвышалась в своём положении, тем сильнее он становился. Вот и сейчас – стоило ей усмехнуться, как Пьерше не смог не заметить озорные искорки в глубине тёмно-зелёных, как у стрекозы, глаз, их тайную дерзость, как будто эльфийка смеялась на чем-то, чего он пока не понимал. Эта загадочная игра мимики сводила с ума. Карету сильно качнуло. Послышались ругательства кучера, негодующего на мальчишку, который чуть не угодил под копыта лошадей. От резкой остановки Пьерше бросило вперёд, и, чтобы не упасть, он выставил перед собой руки. В нос ударил сладкий цитрусовый аромат, и ладонь погрузилась в мягкие складки ткани; граф машинально сжал ладони на талии эльфийки, но в следующий момент разум расставил всё по своим местам, и он поспешно отстранился. Орсинь лежала перед ним спокойная и самоуверенная. Она не пыталась ни закрыться, ни как-либо оттолкнуть Пьерше, точно предоставляя себя в его распоряжение, и только сияющие в сумраке глаза испытующе буравили графа, веселясь и вопрошая. Этот негласный вопрос висел между ними уже очень давно. Сейчас, когда они оказались так близко друг от друга, что разделяли общее тепло, он вдруг прозвучал в сознании Пьерше во всю мощь. С самого начала знакомства между ними установилось искреннее любопытство, как у двух кошек, которые встретились на дороге и непременно должны изучить друг друга; взаимный интерес, подстёгиваемый как родством духа, так и преградами, ибо оба обладали именно тем типом характера, который тем больше желает чего-то, чем труднее это получить. Склонившись, Пьерше поцеловал эльфийку, в отчаянном рывке пытаясь выиграть эту схватку, увлечь непокорную противницу за собой. И та ответила – но не в порыве страсти, а точно вкушая то, что по праву принадлежит ей, тягуче, плотоядно, следуя лишь собственному ритму. – Некромант тебя обрати, что ты за демон! – воскликнул он, отшатываясь и возвращаясь на своё место. – Не переживайте, никто не узнает о вашей маленькой шалости. – Орсинь хищно облизнулась. – Да, целуетесь вы очень даже неплохо, – удовлетворённо добавила она, поправляя складки одежды. И в этом удовлетворении была какая-то точка, которую она поставила для самой себя. Неужели ей нужно было от него столь малое, когда его нетерпение лишь возросло? – Моей шалости?! – Ну не я же потеряла голову. Я лишь предоставила вам выбор, – самодовольно констатировала эльфийка. Её слова звучали грубо, но вместо того, чтобы разозлиться, Пьерше захотелось схватить её, притянуть к себе ещё сильнее и целовать, целовать, пока она наконец не подчинится его власти. Однако граф не был уверен, что добьётся таким образом успеха. Вместо глухой каменной стены, которую он привык брать напором, ему предстояло раниться о невидимые лезвия. Пьерше смерил эльфийку ненавидящим взглядом. – Знаете, почему вы добились славы сердцееда? – примирительно, словно соглашаясь больше не дразнить его, улыбнулась та. – Потому что обычно это женщины боятся потерять вас. – А вы не боитесь? – А я, мне кажется, уже выиграла. Граф скептически вскинул бровь. Орсинь продолжила, поясняя: – Конечно, вы меня привлекаете, но я вас – ещё больше, разве нет? – А как же Аурелий? – Как можно сравнивать тёплое и острое? – закатила глаза эльфийка. – Аурелий – моё сокровище, которое я никому не отдам. Да и не нужно мне от вас многого. Пока что вполне достаточно. – Ах вот как, – обиженно отвернулся Пьерше, складывая руки на груди. Однако про себя он был рад, что ему не придётся бороться с собственными чувствами и испытывать вину перед другом. А эту нелепость… можно просто забыть. Граф бросил на Орсинь недоверчивый взгляд и снова столкнулся с её весёлой и проницательной улыбкой. Когда они прибыли на место назначения, эльфийка увидела высокое здание, облицованное чёрным гранитом. Семь исполинских ступеней, обрамлённых массивными колоннами, будто врастали в мостовую. Украшение фасада отличалось максимальной лаконичностью, и было трудно решить – то ли дом слишком мрачен, то ли, наоборот, слишком красив. Зато крупная табличка, покрытая золотом, сверкала на угольном бархатном фоне без лишней скромности. – Буквально дворец, – оценила Орсинь. – У них есть деньги, – сдержанно ответил Пьерше, подавая ей руку и помогая спуститься. Теперь, после всего, что между ними произошло, он не мог отделаться от ощущения излишней интимности в каждом жесте. – И в обозримом будущем обогатятся ещё больше. Вот поэтому-то они нам и нужны. – Мама, глянь, принцесса! Орсинь обернулась. Какой-то малыш, ещё с трудом покачиваясь на пухлых ножках, тянул к ней руки. Его не сбивали с толку ни цвет её кожи, ни раса – он не замечал их, заворожённый белоснежно-мерцающим платьем. Смущённая мать мягко пыталась удержать ребёнка. Когда-то, кажется, с Шиа происходило нечто похожее. Подумать только, как давно это было! Орсинь рассмеялась и помахала малышу рукой. Обстановка внутри здания оказалась проста. Швейцар отметил их в списке гостей и провёл на второй этаж, в просторный холл с обитыми сатином пуфами, в котором уже прогуливались участники собрания. В основном это были солидные, зрелого возраста норды. Появление министра и невесты императора в сопровождении суровой телохранительницы произвело среди них сдержанное оживление. Безусловно, каждому хотелось перекинуться с необычной эльфийкой хотя бы парой фраз, чтобы прощупать её характер. Уже зная наизусть список часто задаваемых вопросов, Орсинь без труда поддерживала непринуждённую беседу. На заседании она улавливала немногое, потому что предприниматели использовали уйму непонятных пока для неё терминов, и вынуждена была молчать в отличие от Пьерше, который принимал самое активное участие в обсуждении, задавая вопросы. Зато у Орсинь было много времени, чтобы оглядеться. Вскоре она заметила и Дженвелью Силевирт: княгиня сидела неподалёку за столиком, а её аура слегка колебалась, распространяя волны магического эха. Автоматическое перо само бегало перед ней по бумаге, ведя протокол заседания. Эльфийка знала, что обычно для таких больших собраний нанимали несколько стенографисток, но, учитывая магические способности Дженвельи, хватало её одной. И это нордианка, происходящая из аристократического рода! После того, как заседание окончилось, Орсинь первая подошла к княгине, которая собирала письменные принадлежности. Однако та опередила её с приветствиями. – Ваша Светлость. – Оставив занятие, Дженвелья низко поклонилась. – Что вы, не стоит, – горячо возразила эльфийка. – Но ведь так и есть. Пора привыкать. – Княгиня улыбнулась мудрой улыбкой женщины, которая многое повидала на своём веку. Как и некогда на балу, Орсинь сразу понравилось выражение её лица. В бесчисленных знакомствах со знатью, которые на неё теперь обрушились, эльфийка ощущала себя вполне естественно – однако ни с кем не обрела той дружбы, которую удалось завязать с Арэйсу. Здесь не было злого умысла со стороны окружающих, просто слишком много официальных условностей приходилось преодолевать. К эльфийке же из-за её особого положения отношение оказалось ещё более предупредительным. Прежде, зная, что она всегда может навестить сестёр и повеселиться с ними, Орсинь не придавала значения своей обособленности. Теперь же она обрадовалась полузабытому теплу. – Я хотела познакомиться с вами ещё на балу, но вы были окружены таким числом поклонников и поклонниц, что я постеснялась, – призналась эльфийка. Дженвелья рассмеялась. – Что вы, это было явно лишнее. Я бы нашла для вас место в своей компании и уж точно бы не позволила никому третировать, как это делала графиня Вельц-Шарр. Да, я считаю, что она получила по заслугам, – спокойно, без какой-либо злости, продолжила княгиня Силевирт. – Эта мерзавка перестала со мной здороваться после того, как я вышла замуж за Меркреда. Но бросать вызов избраннице императора – это верх дерзости! Аристократы в наше время сами не понимают, до какого дна опустились. Мы скоро станем позором, а не достоянием нации. – Похоже, вы не испытываете сочувствия к своему сословию. – Позвольте, я же провела юность в нищете, наблюдая, как тают остатки моего наследства, – отмахнулась Дженвелья. – Так что я знаю цену всем этим титулам. Миром правят только деньги. Поэтому теперь они у меня есть, да кроме того, я могу гораздо свободнее жить. Вы же видели, чем я сегодня занималась? Использовать высокую магию, достояние рода, для рутинных дел по меркам моего круга неприглядно. А мне нравится эта работа, – с усмешкой пожала плечами Дженвелья. – Нравится помогать мужу, да и за домом ухаживать с такими способностями очень удобно. Не вижу в этом ничего зазорного. И тем не менее это трудно объяснить другим. В глазах общества я, быть может, и упала в достоинстве, но в действительности возвысилась, согласившись на союз с таким неординарным нордом, как Меркред. – Мне кажется, у вас широкая и светлая душа, – улыбнулась Орсинь. – Не сочтите мои слова за лесть. – Вот так совпадение, вы мне тоже очень понравились, вы просто чудо, – подмигнула Дженвелья. – Приезжайте к нам в гости: я принимаю по четвергам. У меня собирается отличная компания, и все вам будут только рады. Получив от поездки гораздо больше, чем предполагала, Орсинь возвращалась в приподнятом настроении. Пьерше, погрузившись в рабочие вопросы, также обдумывал полученную информацию. Его живое участие понравилось членам собрания, и граф тоже пообщался чрезвычайно плодотворно. Незаметно, без происшествий, они добрались до дворца. – Ну и как тебе Дженвелья при близком знакомстве? – поинтересовался Пьерше, когда они вместе направились в покои императора. – Она очень лёгкая в общении, но не легкомысленная. В ней чувствуются рассудительность и твёрдость, – отозвалась эльфийка. – Чтобы заручиться её покровительством, потребуется время. – Дружи с Дженвельей любым способом. Не отступайся, – кивнул Пьерше. – Начало у тебя получилось хорошее, да и на остальных ты произвела впечатление. Продолжай в том же духе. – Правда? – обрадованно встрепенулась Орсинь.