– От посла Кариэлиня. Разве вы с ним поддерживаете какое-то общение? – Нет, – меланхолично удивилась эльфийка. – Я с ним всего пару раз в жизни разговаривала. – Тогда с чего это он написал? – нахмурилась княгиня, ещё раз перечитав адрес отправителя. Пожав плечами, эльфийка забрала конверт и быстро вскрыла его. Послание оказалось небольшим. – Приглашает приехать к нему в посольство для незначительного разговора. Но по какой причине, не указал. – Это странно. Тебе сейчас нежелательно посещать посольство Островной империи, это даст повод новым слухам. – Да, – эхом согласилась Орсинь. – Но знаешь, я уже так устала от бездействия, что мне всё равно. В любом случае, мне хочется высказать ему всё, что я о нём думаю, – сжав бумагу так, что она хрустнула, зло добавила эльфийка. Настроенная крайне решительно, Орсинь не стала тянуть время. Приехав на следующее же утро, она прошла по приглашению секретаря в кабинет и, даже не удосуживаясь присесть, процедила: – Как вам хватает наглости не сдерживать обещания? Ведь вы представитель своей родины! Посол Кариэлинь расплылся в улыбке. – Ах, Шиа, вы ещё так молоды и неопытны! Мы обещали не давать в обиду Приморскую Республику. А что до Белой империи и Королевства Дроу – это их личная вражда. – Меня зовут Орсинь, – холодно напомнила эльфийка. – А что от этого меняется? Оглянитесь: вы всё та же эльфийка. Вы одна из нас. Посмотрите, как быстро норды отвернулись от вас. Всё это было красивой и дорогостоящей игрой, и я пожалел вас и не стал от неё отговаривать, ведь пару месяцев назад вы бы не услышали меня. А теперь мы можем поговорить. – Так вы специально дожидались удобного момента? – прошипела эльфийка, сощурившись. – Вы это планировали с самого начала! – О, что вы, ни в коем случае. – Голос Кариэлиня звучал обволакивающе. – Я, как ваш соотечественник, лишь волнуюсь о том, что, возможно, вы сделали опрометчивый выбор и теперь жалеете об этом. А потому хотел предложить помощь. Я мог бы восстановить вас в правах в Островной империи. Собственно, ваше заявление об отречении так до сих пор и не было отправлено на родину. Это исключительно моя добрая воля и забота о вас. Орсинь вздохнула, тень усталости легла на её лицо. – В таком случае это был напрасный труд. Моя клятва не была ни пустым звуком, ни «дорогостоящей игрой», – тихо, но спокойно ответила она. – Что ж, вы всегда отличались упорством. Это качество характера ценится везде, в том числе и в Островной империи, – усмехнулся Кариэлинь. Всю дорогу во дворец Орсинь молчала, подавленно глядя в окно. Мыслей не было – лишь бесконечное опустошение и апатия. Но стоило ей отыскать Аурелия, который слушал неутешительный доклад Пьерше, согласно которому ни одна материковая страна не согласилась оказать союзническую помощь Белой империи, слёзы полились у неё сами собой, и эльфийка разрыдалась прямо перед императором и его другом. – Орсинь, ты чего? – Памятуя её недавнюю вспышку ярости, Пьерше испуганно выронил свои записи, и листы бумаги с шуршанием разлетелись по полу. – Он это специально! Кариэлинь специально пошёл тебе навстречу, – простонала эльфийка. – Он пообещал поддержку Приморской Республики, чтобы тем самым загнать меня в ловушку! Он только что предлагал мне вернуться в Островную империю в обмен на то, что я буду шпионить за вами! Пьерше побледнел. Взгляд Аурелия стал печальным, он подошёл и обнял Орсинь. – Когда ты на самом верху, все пытаются тебя использовать. Это нормально. Просто ты столкнулась с этим в первый раз. – Я так устала, – всхлипывая, выдавила эльфийка. – Я всё время до чего-то недотягиваю, из кожи вон лезу, ночи не сплю, а в ответ ничего… ничего! – Я тебя никогда не оставлю, моя любимая. Рядом со мной ты можешь быть любой. Тебе просто надо полежать и ни о чём не думать, хорошо? Пойдём, хочешь, я тебя уложу? – Знаком Аурелий попросил, чтобы Пьерше обождал его. Придерживая расстроенную Орсинь за плечи, император увёл её. С того дня эльфийка заперлась в спальне и не покидала её четверо суток. Поэтому, когда вскоре Аурелий отправился в поход вместе с созванной армией, она охотно присоединилась к нему: жизнь в столице для неё день ото дня становилась лишь тяжелее и неприятнее. * * * В армии Орсинь почувствовала себя гораздо спокойнее. Суровые порядки академии ещё не стёрлись из памяти, возвращая тело и разум в привычную обстановку, а физические нагрузки оставляли меньше места для мрачных размышлений. С лёгкостью перенося тяготы и лишения, эльфийка постепенно заслужила уважение ближайших полков: привыкшие к дисциплине, воины рассуждают гораздо меньше, чем праздные горожане, а ценят надёжность и товарищеский дух. Поэтому эльфийка, которая не морщит носик при виде потной одежды и без возражений ест простую пищу, вызывала гул одобрения. И тем не менее насторожённость было не искоренить: Орсинь то и дело ощущала, что на неё пялятся, а потому никому не навязывалась. Большую часть времени она кружила в отдалении на Въенгре. Гигантское тело волка, взращённое магией, теперь оплели упругие мышцы, и каждый день, имея в своём распоряжении необъятные просторы равнин, зверь становился всё быстрее и выносливее. С помощью собственной памяти Орсинь учила Въенгра охотиться – ведь он впервые был вынужден самостоятельно добывать себе пищу, обретая не только силу, но и ловкость. Так что, когда войско снималось с ночёвки, Орсинь отправлялась своим маршрутом, а вечером возвращалась и – в зависимости от ситуации – укладывалась спать на краю лагеря или селения, ведь зверь по-прежнему не был особо дружелюбен с окружающими, да и многие такого монстра откровенно побаивались. И волк всегда сторожил её, свернувшись рядом огромным белым клубком. Единственной, кто по-прежнему поддерживал с Орсинь тесное общение, была Арэйсу. Княгиня тоже выезжала на лошади в открытое поле, высматривая носящуюся вдалеке зигзагами эльфийку: загонять хорошего коня не было ни желания, ни необходимости, но и упускать из виду подопечную Арэйсу также не имела права. Спать же ложились вместе, и тихие кроткие беседы служили обеим девушкам приятным развлечением. С Аурелием Орсинь виделась ежедневно, но, разумеется, тут не было места той интимности, которой можно было достичь в уединении во дворце. Поэтому самыми нежными и доверительными выходили разговоры именно с княгиней Брунгервильсс, в тот сумеречный час, когда душа расслабляется и выбирается из своей скорлупы. – Орсинь, как ты думаешь, зачем ты живёшь? Они лежали, прижавшись друг к дружке спинами, на срубленном еловом лапнике; последнее селение осталось далеко позади, и над головой раскинулось манящее звёздное небо. Судя по донесениям, армия дроу была уже совсем близко, и фраза «решающее сражение» тревожно звенела весь день в воздухе. – Зачем? – со смехом переспросила Орсинь. – Я серьёзно. Почему ты решила так круто изменить свою жизнь? Ведь ты практически не знала Аурелия, когда приехала в Белую империю. – Ну так я тоже серьёзно, – вновь улыбнулась эльфийка, сильнее прижимаясь спиной к Арэйсу. – Почему-то считается, что если спрашивают о смысле жизни, так надо обязательно нахмуриться и принять важную позу. Но на самом деле смысл жизни здесь. – Орсинь положила руку себе на грудь. – Достаточно лишь прислушаться к той песне, что звучит внутри тебя. – И что ты слышишь? – прошептала Арэйсу. – Само желание жить. До тех пор, пока я его чувствую, оно подсказывает мне, чего я хочу и как следует поступать. Княгиня прислушалась к мертвенной тишине внутри себя, вновь поражаясь, сколько стойкости скрывается в этой хрупкой с виду эльфийке. Казалось бы, после каждого удара судьбы, который должен окончательно её сломить, она, точно неутомимый побег дерева, вновь собирает себя по частям, продолжая путь. Это магия, которая Арэйсу неведома. – Я всегда буду рядом, чтобы защитить тебя, – помолчав, произнесла княгиня. – Спасибо. – Орсинь нащупала и пожала её ладонь. По мере того, как армия приближалась к юго-восточной границе, местность становилась холмистой, намекая на близость гор, а воздух заметно теплел. В отличие от центральных регионов Белой империи здесь царила практически летняя погода, дороги давным-давно просохли от слякоти, а землю покрывал яркий ковёр цветов. После столицы, где на ветвях ещё только-только набухали почки, а сквозь жухлую траву пробивалась первая мать-и-мачеха, глаз радовался сочным краскам. Но праздничная красота природы меркла в преддверии подкрадывающейся смерти, и в сердцах бойцов царило скорее напряжение, нежели безмятежная радость. Встречать врага было решено в долине, которую окаймляли крутые горные склоны: подобный рельеф позволял расположить отряды заклинателей максимально близко к месту сражения. Особенность новейшей боевой магии заключалась в том, что она вышла далеко за пределы способностей даже отлично подготовленного мага. Самые хитроумные и опасные чары требовали запредельного количества энергии и особо сложных переплетений магических потоков, которые бы не выдержало тело ни одного живого существа. Поэтому боевые сигилы гравировались на увесистых тугоплавких плитах, каждую из которых тащила упряжь тяжеловозов. Заклинатели выполняли лишь вспомогательную функцию, задавая чарам направление и следя за тем, чтобы сигил не оплавился от перегрузки – ведь восстанавливать его было всё равно что отлить и зачаровать заново. Низкая маневренность и дороговизна магических отрядов вынуждала держать их подальше от поля боя. Но чем больше было расстояние между сигилом и целью, тем большее количество энергии требовалось и тем ниже становилась точность попадания. Поэтому тактика нередко сводилась к тому, чтобы найти правильный баланс между этими двумя переменными. Крутые же склоны долины гарантировали, что к сигилам будет трудно подступиться и в то же время они будут находиться непосредственно рядом с полем битвы. Существовало лишь одно неудобство: дроу получали аналогичное преимущество. – Смотрите, с севера долина медленно понижается, превращаясь в равнину, – рассуждал один из генералов, водя карандашом по карте перед императором, когда военный совет собрался в главном шатре. – А на юго-западе её окружают труднопроходимые кряжи, покрытые лесом. В их сторону никто не будет смотреть. Я предлагаю отправить несколько отрядов в обход, чтобы они зашли дроу в тыл и во время сражения нанесли удар. По словам местных жителей, путь по тайной тропе занимает около суток. – Отряд может физически не успеть, – возразил другой военачальник. – Дроу уже слишком близко. Возможно, Его Величество мог бы спрятать несколько полков на равнине при помощи иллюзии? – Тогда я не смогу находиться на поле битвы, чтобы сбивать с толку вражеских магов, – покачал головой Аурелий. – Если я создам ещё один мираж на отдалении, моя аура неизбежно распылится, а это быстро привлечёт внимание. – Но гарантии, что отряд успеет обогнуть кряж, тоже нет, – настаивал генерал. – Совсем недавно разливались реки, и мы не знаем, в каком состоянии будет дорога. Оползни, поваленные деревья, запруда – да что угодно. А в данном случае нам важно точно спланировать время. Удар должен быть нанесён в правильный момент. Орсинь подняла голову. Она сидела в отдалении, так что на неё почти не падал свет. Отчаяние сделало её равнодушной к любым рискам, и эльфийка из чистого любопытства упросила Аурелия допустить её на совет, хоть это и могло повлечь неприятные слухи. В тот момент, когда в диалоге повисла пауза, она вдруг произнесла: – Я могла бы провести отряд через кряж кратчайшим путём. Генералы, успевшие позабыть о присутствии эльфийки, на мгновение растерялись. Зато Аурелий, сразу поняв, что к чему, отрезал: – Это даже не обговаривается. У тебя как минимум нет никакого опыта. – Зато это самый надёжный способ успеть вовремя, – возразила Орсинь. – Я не подведу. – О чём она? – Генерал, который предлагал обходной план, с интересом оглянулся на неё. Аурелий удручённо вздохнул, тем самым выражая неодобрение, но эльфийка проигнорировала его. – Я способна взывать к духам природы. Это не полноценное шаманство или друидство, но я могу передавать им сгустки своего настроения, которые побуждают духов к определённому действию. Если бы я отправилась вместе с отрядом, то обеспечила бы безопасную дорогу. Я даже полагаю, что в моих силах проложить в скалах новое ущелье, по которому мы бы существенно сократили путь. Учитывая, что энергия духов действует в иной плоскости, дроу не смогут засечь её, и мы застигнем их врасплох. – Надо же, – поднял брови генерал. – Звучит впечатляюще. А позвольте узнать: есть ли какие-либо ограничения у вашей способности? Скажем, могли бы вы, выведя отряд кратчайшим путём, разрушить ещё и противоположный край долины? – Я против в любом случае, – остро возмутился Аурелий. – Это очень опасно, и я никуда не отпущу Ши… Орсинь, – тихо закончил он, отводя глаза от эльфийки. Он до сих пор не мог до конца привыкнуть к её новому имени, но сейчас испытал неловкость от того, что вновь подчеркнул её инородный статус. Это была грубая и опрометчивая оговорка. Но что он мог поделать, если в глубине души по-прежнему видел в Орсинь ту неповторимую, чуть вспыльчивую эльфийку с солнечного острова? И то, что она теперь упрямо отказывалась отзываться на старое имя даже в личном общении, настаивая на том, чтобы он принял перемены, тоже раздражало его. Повисло тягостное молчание: никто не осмеливался спорить с Табриессом. На это имела право лишь императрица. – Аурелий, для меня уже нет разницы, – грустно усмехнулась Орсинь. – Даже если я погибну – всё одно, понимаешь? Я либо верну доверие нордов, либо мне не будет смысла оставаться там, где меня презирают из-за моего происхождения. Этомой народ. И я буду его защищать, иначе окажется, что Ритуал Присяги действительно был лишь красивой и дорогостоящей театральной постановкой. Но я намерена доказать обратное. Генералы заинтригованно переводили взгляд с эльфийки на императора и обратно. В этой девушке, с виду скорее гибкой, чем жилистой, скрывалось такое количество отваги, что сперва даже становилось непонятно, где она в ней помещается. Однако на лице Аурелия по-прежнему читалась непреклонность, и тогда Орсинь вкрадчиво добавила: – К тому же разве не ты переживал, что роль императрицы будет слишком мелка для моего темперамента? Император нахмурился, сжимая кулаки. Затем его тяжёлый, полный протеста взгляд скользнул в сторону Арэйсу. Угадав немой вопрос, княгиня выступила из тени. – Ваше Величество, клянусь, что прежде чем Орсинь будет нанесён какой-либо вред, сперва им придётся убить меня. А вы знаете, сделать это не так-то просто. Аурелий тяжело вздохнул, вновь уставившись на карту. Должно быть, реплика Арэйсу всё-таки напомнила ему, каким козырем он обладает. – Пусть это будет не просто отряд, – глухо произнёс он, – а лучшие из лучших. Они должны обеспечить успех миссии и возвращение моей невесты и княгини Брунгервильсс живыми. * * * Особенность нордов заключается в том, что они способны находиться в пути без сна и отдыха до нескольких суток. Заботу о теле берёт на себя при этом регенерация, которая требует лишь одного – достаточного количества насыщенной магической энергией крови. Именно поэтому главнокомандующие рассчитывали, что дроу не будут ожидать диверсии с юга: уж больно много времени и сил потребуется любому другому существу, чтобы преодолеть путь через горные кряжи. Однако отряд Орсинь должен был пройти его, двигаясь без остановки, меньше чем за сутки. Опыта, как управляться со своими новыми способностями, у эльфийки действительно не было. Поэтому решили, что Орсинь прибережёт силы для атаки вражеских позиций, если в походе не возникнет серьёзных проблем, для которых могла бы понадобиться помощь духов.