– Это подземелье древней крепости Табриессов, на территории которой сейчас располагается поместье императрицы Юйсинь, – произнесла Орсинь, разворачивая схему. – Я предполагаю, что именно его имела в виду Дженвелья. Брунгервильссы владеют этим участком земли уже более полутора века и наверняка сумели отыскать вход в катакомбы, а также обустроить их под нужды Ритуала. – Великолепно, – кивнул Эристхейл. – Так нам будет проще ориентироваться. – Мы хотим пойти с вами, – вдруг выступила Сепиру. Она умоляюще посмотрела на удивлённого Аурелия. – Ты знаешь: и я, и Пьерше, и Кэрел обладаем сильной магией. Я даже спасла жизнь Кэрелу! Прошу, позволь нам тоже защищать тебя. – Это выше наших сил – просто сидеть и ждать, вернёшься ты живым или нет, – поддержал её Пьерше. – Я никогда не прощу себе, если во время Ритуала с тобой что-то случится, а меня не будет рядом. Мы же друзья. Мы хотим быть вместе с тобой в трудную минуту. – Что ж, я никогда ни в чём вас не неволил, – улыбнулся император. – И с радостью принимаю вашу помощь! – Готовы? Тогда вперёд. Медлить нельзя. – Эристхейл первым поднялся, опираясь на посох. * * * На широкой аллее, ведущей ко дворцу, их уже ожидала сотня всадников; у каждого к седлу был приторочен магический светильник. Сизая вечерняя вышина над их головами, подсвечиваемая городскими огнями, волновалась и хмурилась, рваные облака стремительно неслись по небу. Издали доносился гром, однако непогода всё никак не давала себе воли, будто её что-то сдерживало. Императору и его друзьям тоже подали коней, да ещё одного запасного, по приказу Аурелия. Орсинь выпрыгнула на Въенгре из глубины парка, и кавалерия, завидев вооружённую императрицу, заволновалась. Что должно было произойти, чтобы она, беременная, облачилась в доспехи? Те еле сходились на эльфийке, однако она всё же сумела застегнуть ремни. Быстро выехав на середину площади, раскинувшейся перед дворцом, Орсинь зычно прокричала: – Каждый из вас приносил присягу Белой империи. И сегодня вы исполните свой долг! Прямо сейчас преступники, захватив резиденцию императрицы Юйсинь, подготавливают тёмный Ритуал, способный ввергнуть в пучину хаоса не только нашу страну, но и весь мир. Использовать для их поимки Дар Табриесса опасно, ведь не все из них ему подвластны. А наша задача – схватить преступников тихо и незаметно. Я открою портал в резиденцию императрицы Юйсинь, но скольким из вас удастся пройти через него – мне неведомо. Как только вы увидите, что мой ворг собирается прыгнуть, это знак всем, кто не успеет попасть на ту сторону, прекратить движение. Те, кто переместится к особняку, делятся на две группы и оцепляют территорию усадьбы по периметру. После того, как задача будет выполнена, вы начнёте движение в глубину. Мы с императором сразу направимся к развалинам построек. Всем всё понятно?! Стройный хор голосов рявкнул столь оглушительно, что перекрыл даже раскаты грома. Орсинь кивнула Арэйсу, и княгиня, растворившись дымкой, через мгновение вновь материализовалась вместе с копьём, которое осторожно протянула эльфийке. При одном взгляде на это оружие становилось понятно, что оно особенное. Воздух вокруг него звенел, проникая вязкой пеленой в сознание; шерсть Въенгра вздыбилась, глаза его дико блеснули, и он зарычал. Орсинь подхватила его рык, ощерившись, вздыбившись, меняясь очертаниями и покрываясь неровными клоками шерсти. Друзья Аурелия, прежде не видевшие метаморфозы, дружно охнули. Ещё не окончив жуткого вопля, эльфийка прочертила копьём в воздухе крест на крест две линии, будто пытаясь разрезать пространство. А затем бросила в их пересечение оружие. Могучий рывок заставил копьё перелететь площадь, но вместо того, чтобы упасть и вонзиться в ступени дворца, оно повисло над землёй. И в стороны от его острия вдруг начал проступать незнакомый пейзаж, более напоминающий пересечённую местность. Он рос и ширился в обрамлении размытой светящейся каймы, то и дело меняющей очертания. Свет её был столь ярок и резал глаза, и различить, что находилось по ту сторону портала, было невозможно. – Вперёд! – скомандовал Аурелий, спрыгивая со своего коня и отдавая его повод Сепиру. Так же поступила и Арэйсу, отдавая своё животное Кэрелу. Пьерше вёл запасную лошадь. Вместе с Эристхейлом они первые исчезли в портале, оставляя императора и княгиню позади. Понукая скакунов, которым не нравилось искажение пространства, следом лавиной хлынули кавалеристы. С каждым животным и нордом, пересекающим сияющую границу, оскал на лице Орсинь становился всё более напряжённым. Вот стекленеет обращённый в себя взгляд; вот вздуваются на шее и лбу вены; всё бегут и бегут кони, перепрыгивая невидимый барьер, а эльфийка замерла, вытянувшись по направлению к копью, точно отдаёт ему свои силы. Вот уже чужой пейзаж меркнет, теряет отчётливость, а императрица всё не сдаётся, хоть у волка под ней идёт изо рта пена. Только двое всадников не успевают присоединиться к эскадрону, когда лицо её наконец расслабляется и Въенгр делает стремительный прыжок. Эльфийка на лету подхватывает копьё, и её силуэт растворяется в воздухе вместе с сияющей дымкой. * * * Над резиденцией императрицы Юйсинь бушевал ливень. Плотные потоки воды обрушивались на землю, превратив её в грязное месиво; тёмные кроны деревьев мятежно раскачивались, едва различимые на фоне беззвёздного неба. Здесь, вдали от обитаемого жилья, оно было густо-чёрным, лишь холодные вспышки молний то и дело озаряли пустынный пейзаж с обгоревшим остовом усадьбы. Сквозь рёв ветра и грома доносились указания командира. Пара минут – и эскадрон, разделившись, поскакал вдоль поместья, только жёлтые огоньки светильников обозначали, где находятся удаляющиеся всадники. Перед оставшимися в одиночестве друзьями материализовались Аурелий с Арэйсу, которые за счёт собственной магии решили поберечь силы Орсинь. – Ты как? – крикнул император эльфийке. Несмотря на хлещущий ливень, с её висков стекал пот. Орсинь тяжело отдувалась, сгорбившись на Въенгре. – Нормально, – прохрипела она. – Хорошо, тогда я хочу показать вам кое-что ещё, – произнёс Аурелий. Тембр его голоса вдруг исказился, беря на пару тонов выше, волосы потеряли яркий цвет золота, разрослись, плечи сузились, а бёдра, наоборот, раздались, натягивая до предела ткань брюк, и на месте императора возникла Геасфель. Со всех сторон раздались испуганные восклицания. – Не может быть! – поражённо прошептала Арэйсу, побледнев. – Двойники! – Так-так-так, – с любопытством протянул Эристхейл. – Теперь всё становится на свои места. Так, значит, на последней стадии у вас едины не только душа, но и тело? Теперь ваша теория обретает гораздо больше смысла! – Что же вы наделали?! Зачем? – в отчаянии простонала Орсинь. – Всё, что нужно, я объясню позже. – Аурелий материализовался рядом с Геасфель. Голос двойников дрогнул, переходя в двухголосие, черты их лиц неравномерно плавились, напоминая больше то одного, то другого. – Да уж, тебе придётся как следует объясниться! – в негодовании воскликнул Пьерше. – Залезайте скорее на лошадей, Ритуал не ждёт. Хотелось бы мчаться во весь опор, но не тут-то было: мокрая трава вперемешку с песком стала очень скользкой. Слепящий дождь заливал глаза, и, как бы всадники ни понукали животных, им в лучшем случае удавалось переходить на рысь. Вскоре все промокли до нитки, вода стекала по спинам и хлюпала в сапогах, но напряжение, которое гнало отряд вперёд, затмевало любые неудобства. Павильон со входом в подземелье располагался в глубине лесопарка. Всадники без труда миновали открытое пространство, не встретив никаких ловушек. Огней кавалерии больше не было видно. Они остались одни – посреди призрачно белеющих развалин, в самом сердце негостеприимной грозовой ночи. Иногда, при особо оглушительных раскатах грома, лошади испуганно ржали и вставали на дыбы. Под деревьями мрак сгустился ещё плотнее, однако пышная, успевшая разрастись листва смягчала дождь. Дорожка, выложенная булыжниками, ещё не успела разрушиться, и кони наконец-то перешли на уверенную рысь. Отряд по-прежнему не встретил ни души. Казалось, никого и не могло быть здесь – в погибшем и два года приходившем в запустение поместье. Всё ощущалось зыбким, нереальным. Неожиданно из-за поворота тёмной громадой вырос павильон. Хищный изгиб молнии, ударившей совсем рядом, осветил его в резких чёрно-белых контрастах, как порой изображают здания на гравюрах: куполообразная крыша, продолговатый корпус с колоннами, высокие окна в витиеватых рамах. Въенгр повёл носом по земле, прищёлкнул зубами. – Он чует след, кто-то прошёл совсем недавно, но вода уносит запахи, – процедила Орсинь. – Здесь точно кто-то есть, надо оставить снаружи стражу. Въенгр не сможет последовать за мной в подземелье, соответственно, он будет стеречь. Кто ещё? – Давайте я, как самая опытная, – предложила Арэйсу. – Остальные пусть ищут потайной лаз. – Тогда я тоже снаружи, – тут же отозвался Кэрел. – Отлично, у вас самая разрушительная магия, она подходит для открытого пространства, – кивнул Аурелий. – Арэйсу, ты тогда у дверей, Кэрел и Въенгр с другой стороны. Я переживаю, что у Кэрела совсем нет опыта в боевых действиях. Пусть волк ему помогает. Лошадей привязали у ближайших деревьев; незапертая дверь павильона поддалась легко, внутри оказалось тихо и пусто. Как только Аурелий и остальные зашли в него, стало непривычно тихо: толстые стены домика надёжно ограждали от внешнего шума. В тёмных окнах, залитых дождём, было ничего не разобрать… – Тут даже и не пыльно, – отметила Сепиру, и её голос гулко заметался под куполом. – Теперь я начинаю верить, что поместье обитаемо. – Как будем искать? – спросил Пьерше. – Эристхейл, вы что-нибудь можете? Маг с философским видом осматривал разукрашенные живописью стены, поднеся к ним светильник. – Проблема в том, что Бездна требует слишком высокую плату, когда я обращаюсь к ней напрямую. А без её энергии мне доступно немногое: так, на уровне деревенского знахаря. Такова наша человеческая доля, – отказался тот. – Возможно, вы сделали неправильный выбор и поиски подземелья стоило предоставить княгине Брунгервильсс, раз она ваш профессиональный ассасин? – предположил он через пару минут, когда все растерянно разбрелись по помещению, ощупывая каждый камешек. – Пусть снаружи стережёт Белая Волчица, она и видит в темноте, как зверь. – С ума сошли? Она беременна! – возмутился Аурелий, на мгновение отчётливо приняв свой облик. – Так, ладно, разойдитесь, – скомандовала эльфийка. – Некогда нам ждать. Попробуем так… Как некогда в Исследовательском Цеху, она легонько коснулась копьём дальней части мозаичного пола, и та, захрустев, обратилась в мелкий песок. Орсинь разгребла его носком сапога, открывая каменный фундамент здания. Она повторяла действие, обнажая участок за участком, а остальные принялись убирать сор, пока под переплетающимся узором не проступили границы узкой плиты. Ни выемок, ни каких-либо царапин у неё не было – очевидно, её всё же поднимал некий секретный механизм. – Да плевать! – бросила эльфийка и, прежде чем кто-либо успел её остановить, ударила копьём посильнее. Раздался оглушительный треск: помимо того, что плита обрушилась, подняв столб пыли, по монолитной массе фундамента и стен прошла длинная кривая трещина. Сепиру испуганно взвизгнула, да и остальные машинально вжали головы в плечи, с опаской поглядывая на потолок. Но прежде, чем друзья успели перевести дух, извне донёсся истошный вопль… Кэрел старательно вслушивался в шелестящую тишину лесопарка. Деревья не подступали вплотную к павильону, и князь вновь подвергался натиску бурного ливня. Не спасал даже козырёк. Слева сильно несло псиной от прилёгшего на влажную землю волка. Зверь был спокоен, уставившись немигающим взглядом в неподвижные кустарники. Однако чем дольше ничего не происходило, тем беспокойнее становилось у Кэрела на душе. Корила совесть, ведь он обещал не оставлять Арэйсу одну… Не выдержав, он решил сделать на всякий случай круговой обход. Князь шёл почти наощупь, погасив для скрытности светильник. Зрение обострилось, и ещё на подходе к торцу здания ему почудились странные отблески. Князь сбавил скорость, стараясь передвигаться неслышно. Прижавшись к стене, он осторожно выглянул за угол: чёрный силуэт незнакомца двигался по направлению к Арэйсу, а та почему-то замерла, не издавая ни звука. Новый порыв сменившего направление ветра донёс до Кэрела слова: – Я ещё тогда подумал: вот так чудно́е совпадение! Твоя семья уничтожила мою, а мне выпала возможность разрушить твою жизнь. Хотя идею мести я никогда не преследовал. Меня просто будоражила мысль, что я могу надругаться над девой Брунгервильссов, которую берегут, как зеницу ока. Ноги Арэйсу безвольно подкосились. Она выронила меч, с ужасом взирая на приближающуюся к ней плотную, высокую фигуру Женвиля Щенга. Ещё сам не понимая, что делает, Кэрел выпустил мощную волну магии, укрывая любимую каменным щитом. И тут же, как раз в то место, где должна была находиться грудь княгини, вонзился арбалетный болт. В душе Кэрела что-то взревело, и в этот момент, вторя ей наяву, почва в темноте лесопарка вздыбилась. Ожившая земляная ящерица озарила пламенем деревья примерно в той стороне, где находился арбалетчик. Затаившийся в ветвях убийца с воплем полетел вниз, а хищные пасти всё продолжали вылезать на поверхность, заливая парк огнём. Кэрел точно потерял рассудок от ярости. Однако он успел заметить, как меркнет силуэт Женвиля Щенга, становясь прозрачным. Подбежав к находящейся в полуобмороке Арэйсу, князь крепко прижал её к себе. – Всё в порядке! Я здесь. Княгиня что-то едва слышно простонала. Из павильона с оружием наготове уже выбегали друзья. – Что? Что случилось? Ответом им послужило ещё несколько воплей из охваченных пожаром зарослей – судя по всему, засада не отличалась многочисленностью. Тех заговорщиков, кому удавалось выбежать к павильону, поджидал Въенгр… Однако главной проблемой были не они. – Женвиль где-то здесь. И обладает чарами невидимости. Арэйсу вдруг затряслась в руках Кэрела, её неразборчивое бормотание становилось всё громче: – Будь ты проклят… будь ты проклят… А-а-а, как же я тебя ненавижу! Проклинаю с самого начала, как ты появился в моей жизни, и до конца твоих дней! Чтобы ты испил ту же чашу страданий, что и я!! – прокричала княгиня, обратив безумный взгляд к прошитому белоснежной молнией небу. Истошный, исполненный боли вой разорвал ночь. Все увидели Щенга, который больше не обращал внимания ни на присутствие врагов, ни на скалящего зубы волка. Как зверь, катался он в грязи, сдирая с себя одежду, и его странные конвульсии больше всего напоминали невыносимые физические муки. – Что ты сделала?! Что ты сделала? – вопил он в неистовстве. – Верни, верни мне её! Арэйсу вдруг осела, действительно теряя сознание. – Похоже, это была эмоциональная магия, – задумчиво произнёс Эристхейл. – Желание княгини Брунгервильсс оказалось так сильно, что обрело форму в реальности. Судя по всему, преступник лишился возможности колдовать: можно сказать, стал калекой. Но такого рода заклятья всегда оставляют без сил, ведь черпают энергию из самых глубин души. Теперь княгине требуется покой. – Мы не можем ждать, – покачал головой Аурелий. – Кэрел, укройтесь пока с Арэйсу в павильоне, а мы пойдём дальше. – Хорошо. – Князь кивнул, бережно поднимая любимую, чтобы перенести её в здание. * * * Лестница, ведущая в подземелье, оказалась узкой и винтообразной, точь-в-точь как в старинных крепостях. Очень скоро исчезли и рокот непогоды, и пряный запах влажной почвы – всё осталось там, наверху, как и Женвиль Щенг, которого граф Круазе на всякий случай сковал лианами. Чем глубже спускался отряд, тем холоднее становилось; ледяное дыхание земли пробирало сквозь промокшую одежду до костей. Воздух пах затхлой сыростью. Подземное безмолвие было прямо-таки могильным, и только золотистое сияние светильников, напоминающих маленькие горячие солнца, придавало бодрости. – Похоже на башню. Давайте посмотрим карту, – сказала Сепиру, когда отряд спустился на площадку, на которой стало немного просторнее. Они так никого и не встретили. Видимо, все заговорщики оказались убиты наверху. Да оно и понятно: любой, узнавший про план Дженвельи, либо посчитал бы его бредом сумасшедших, либо с большой вероятностью довёл бы до сведения императора. Сообщники отбирались тщательно, и за количеством авторы заговора не гнались: меньше опасность, что сведения всплывут на поверхность. Орсинь достала из поясной сумки карту, предусмотрительно завёрнутую в промасленную бумагу. Эристхейл поднёс к ней фонарь. – Судя по всему, это крепость раннего образца. Простые каменные стены, а посередине двора – высокая цитадель с четырьмя башнями. Вероятно, мы спустились по остаткам одной из них. Значит, здесь должно быть ещё три лаза. Какой-то из них рабочий. – Разделимся попарно и проверим все, – предложил Аурелий. Из ниоткуда вдруг раздался громкий, тяжёлый звон колокола. Казалось, в подземелье звонить нечему, однако наваждение не отступало. Через удары начала пробиваться едва уловимая мелодия: она манила и отталкивала, внушала благоговение и ужас одновременно. С одного края площадки разлился яркий, режущий глаза свет, явно исходящий откуда-то снизу.