В 1671 году стал Досифей митрополитом Сочавским и всей Молдавской земли. Посещал монастыри, налаживал духовную жизнь, поддерживал и ободрял простой народ. Не забывал при этом и труды свои пиитические… Зажгли свечи. Зажгли, а толку нет. Сочинять все равно темно. Мысли, одна другой тревожней, стучатся в голову. Doamne, ce sa inmultara… «Господи! почто те возрастают…» Второй год митрополичьего его служения, а покоя все нет. Снова разгорелась вражда между Стамбулом и Варшавой. Смерчем пронеслись войска султана Мехмеда через бедную его Молдавию, «поле перепелиное»… Время ли стишками тешиться? Inter arma silent Musae. «Среди орудий музы молчат». Что же его Муза все не желает умолкать, подзуживает его, водит рукою с пером? Ну переложит он сладкозвучным молдавским наречием Псалтырь. А где издать? Были в Молдавии свои толковые печатники, да кого войной разметало, кого чума забрала. Печатни все ветхие, доброго типографского набора днем с огнем не сыщешь. Не то что в Венеции или в немецких землях с их благоустроенными печатнями и книжными лавками. А в городе Франкфурте, что на Майне-реке, сказывают, каждый год бывает особая ярмарка, где только книгами торгуют. Попадались и ему немецкие книги, добрая работа. И переплет надежный, и бумагу потрогать приятно. Не то что здесь… Для чего же он, отложив дела архиерейские, то бродит по тесным своим покоям, бормоча и вздыхая, то, как пылкий юнец, бросается к бумаге и гусиному перу? Вот уже и свечи оплыли, и листы исписанные кипой лежат… Для чего? Если б хоть краешком проникнуть мыслию в будущее, прозреть судьбу стихотворного труда своего… Будущее же было таким. «Псалтырь в стихах» будет отпечатана в следующем, 1673 году. Да, не в Молдавии, а недалеко от Львова, в Уневском монастыре. Но переведенные Досифеем псалмы разлетятся по Молдавии из уст в уста и станут частью народной словесности. А еще через год придется сочавскому митрополиту удалиться в польские земли. Господарь Петричейку выступит против Порты в союзе с Польшей, одновременно будет искать дружбы с Москвой. Досифей поддержит Петричейку. И оба отправятся в изгнание. Для Досифея оно, правда, будет недолгим. В начале 1675 года он вернется в Яссы, а летом следующего года вновь займет митрополичью кафедру. И снова примется за переводы и дела издательские. Переведет на молдавский и издаст «Божественную Литургию», «Псалтырь в прозе», «Молитвенник», «Поэму о господарях Молдавии», «Паремийник»… Все эти книги будут отпечатаны уже в Яссах. По просьбе митрополита из Москвы от патриарха Иоакима в 1679 году было прислано «тиснение типографийское». Свою благодарность послу Ивану Белевичу, чьими трудами типографский набор был доставлен, митрополит выразит четверостишием на последней странице «Молитвенника»: Ionasco Bilevici ci-au pusu nevointa… Ионашко Белевич взял труд изрядный, Из Москвы он станок доставил печатный; Дай-то Бог, чтобы славное его имя В книге жизни стояло бы со святыми! Посвятит митрополит стихотворение и московскому патриарху Иоакиму (позже патриарх откликнется и на просьбу Досифея прислать бумагу для печатания «Прологов»): Laudata s-aiba direptulu pomana In ceriu si pre lume fara de prighana, Ca si de la Moscva luciaste lucoare, Intindzind lungi radze si bun nume supt soare. Достойно всяко поистине даренье На земле иметь и на небе хваленье. И из Москвы сияние нам излилось, Посылая лучи и всякую милость. Такова была эта эпоха – эпоха барокко, торжественной и одновременно изящной поэзии. Таков был этот митрополит-поэт, по-молдавски – «поэтул». Все вызывало в нем прилив вдохновения: и библейский стих, и подвиги древних, и доставка «типографийского тиснения»… Кроме дел пиитических приходилось брать участие и в политических. 12 сентября 1683 года турецкая армия будет разгромлена под Веной. Господарь Петричейку вернется в Молдавию, попытается изгнать турок и перейти в русское подданство. Главную роль в этом Петричейку отводил Досифею. В 1684 году митрополит отправится во главе посольства в Москву. Но добраться сможет только до Киева: здесь его задержат. То ли из-за чумы, то ли из-за того, что в Москве не очень доверяли Петричейку, долго жившему в Польше и вернувшемуся к власти благодаря польской помощи. А положение в Молдавии все ухудшалось: к княжеству подступило объединенное турецкое и крымское войско; обещанная Польшей помощь все не шла. Досифей томился в Киеве и слал в Москву воззвания. «Пославши войска против агарянов, ускорите, да не погибнем. От иные бо страны ниоткуду надежды о избавлении, токмо на святое вы царство». В «святое царство» послов так и не пустят. Щедро наградив, отправят восвояси. Польша наконец вступит в Молдавию, но потерпит от турок поражение. Досифей вынужден будет снова уйти с отступающими польскими войсками. Начнется второе его изгнание, долгое и томительное. Он обоснуется неподалеку от Львова, в Стрые, с верным ему клиром. И снова будет писать в Москву: уже не о военной помощи для господаря, а о милостыне для присных своих. «Я, смиренный Сочавский митрополит, сущий в отдалении от земли своей… с частью братии от клира, уцелевшей от острия меча и разграбления и гнева войска из Молдавии, – ныне странничаем во граде Стриу и чаем, дабы наша земля успокоилась, и тогда, приняв изъявление, возвратимся… в наше отечество в град Сочаву, разоренную и запущенную от агарянского частого попрания и насильных лютых бед…» В другой раз митрополит отправит в Москву в дар частицы святых мощей и свои труды; оттуда ему пришлют запрошенную архиерейскую мантию взамен обветшавшей и милостыню. В феврале 1691 года митрополичий посланник снова побывает в Москве и передаст просьбу стареющего Досифея: пока не пресекла его коса смерти, позволить вернуться в край родной… Вернуться ему не удастся. Молдавией будет править неграмотный и жестокий Константин Кантемир; Досифея, не поддерживавшего его политику, Кантемир невзлюбит. Кантемир даже устроил, чтобы патриархи наложили на Досифея запрещение. «Но, – добавляет хронист, – ничто не потревожило его, так что люди говорили, что он святой». Досифей переберется в Жолков, поблизости от Львова. Здесь, глядя на невысокие холмы и серенькое моросящее небо, он в последний раз вспомнит родную Молдавию, ее теплое солнце, сады и виноградники… В 1693 году он завершит в Жолкове свой земной путь. Но это все в будущем. Пока же митрополит, затворившись от людей и волнений, переводит Псалтырь. Вот уже до восьмого псалма дошел, любимого своего. Doamne, Domnul nostru, cum t-ai facut nume… Господи, Господь наш, утвердил Свое имя, Что чудятся Ему во всей вселенней зримей! Текут строки рекою, шире Прута и Днестра, одна другую нагоняет, одна за другой о брег сладостно плещет. Что пред этим потоком заботы суетные огорчения мира сего? Что пред ним господарский гнев и милости господарские? Что они пред той любовию Божией, которая изливается Им через Его творения? Зрю я небеса, что Ты соделал перстами И украсил оные своими трудами; Луне велел, чтоб то росла, то убывала, И Солнце утвердил, светло чтобы сияло. Звезды яркие, чтобы нощию нам светили, Даровал нам тож, дабы довольны тем были. Что есть человек, что Ты его поминаешь И зело о пользе его Ты промышляешь? И правда: что есть человек, что суть вечные заботы и тревоги его? Взгляни на небо, подивись звездному хору, поклонись Творцу. И отойдут тревоги, и заботы удалятся. Не многим чем от ангелов во всей их славе Умалил Ты его во владенье и праве. Возложил на главу его знанья корону, Научил доброте и всякому закону.