– Аллах даровал нам победу над франками! Сейчас надо решить: идти ли нам на аль-Кудс или вначале покончить с Тиром? Никто не торопился с ответом. Все знали о давней мечте Салах ад-Дина овладеть священным городом. Опытные полководцы понимали стратегическое значение Тира. После его падения все побережье оказалось бы в руках мусульман, и гарнизон аль-Кудса потерял бы даже малую надежду на подмогу, после чего ему оставалось только сдаться на милость победителя… Но кто из смертных осмелился бы хоть на миг отсрочить исполнение заветного желания всемогущего султана?! Аль-Малик аль-Афдаль, старший сын и правая рука Салах ад-Дина, первым нарушил молчание: – Если повелитель позволит, я скажу. Султан одобрительно кивнул головой, и все обратились в слух. – Мы вряд ли возьмем Тир без помощи египетского флота. Поэтому нужно уже сегодня распорядиться о его переброске, что потребует большого времени. А пока можно заняться аль-Кудсом. Его захват приведет франков в ужас, и они не скоро соберут силы для нового большого похода. Эмиры поддержали его мнение: – Правоверные с нетерпением ждут освобождения аль-Кудса! А потом повернем на Тир! Салах ад-Дин задумался. Как ему сейчас не хватало трезвого ума незабвенного Асад ад-Дина, всегда проникавшего в суть явлений! Теперь же правильное решение ускользало от него, подобно тому, как лягушка выскальзывает из рук человека, пытающегося ее схватить. Поколебавшись, он объявил: – Идем выручать священный аль-Кудс. И да поможет нам всемогущий Аллах! Прибыв на место, султан направил гарнизону предложение открыть ворота во избежание лишнего кровопролития, а всем жителям покинуть город со своим имуществом. При этом христианам разрешалось впредь посещать их святыни и отправлять религиозные обряды. Правитель Иерусалима де Ибелин, несмотря на малочисленность гарнизона, отклонил эти условия и решил защищаться. Он был участником Хиттинской битвы, чудом спасся от сарацинских сабель и надеялся отомстить врагу за поражение. За многими великими победами стоит тяжкий труд. Люди передвигают гигантские осадные механизмы, перетаскивают горы камней для метания, перелопачивают неподатливую землю. Вот и сейчас мусульмане начали делать глубокие подкопы под стенами с северной стороны города. Среди осажденных поползли слухи о заговоре последователей греческой веры с намерением сдать город султану. Священники не могли успокоить свою паству, несмотря на частые молебны и торжественные шествия. Вскоре над городом разнеслись зловещие удары стенобитных таранов. В одном месте камни обвалились и открыли вход для штурмующих. Под христианами закачалась земля. Салах ад-Дину доложили о прибытии де Ибелина. Он принял визитера, сидя на походном троне. Рыцарь подошел к султану, преклонил голову и сдавленным голосом произнес: – Мы готовы признать твою победу и принять первоначальные условия. – Когда в начале осады ты отказался от моих предложений, я поклялся взять город силой. – Если ты начнешь штурм, христиане сожгут свои жилища. Зачем тебе пепелище?! Султан подумал, и скрепя сердце, согласился: – Хорошо, я разрешаю вам заплатить за свою свободу и покинуть город. Каждый может взять то имущество, которое вынесет на себе. Все оставшиеся будут проданы в рабство. Де Ибелину пришлось принять эти условия. Наконец, настал самый светлый день в жизни Салах ад-Дина. Он сидел на троне у ворот, назначенных для выхода выкупивших свободу христиан и смотрел на грандиозное шествие. Возглавлял его патриарх, сопровождаемый высшим духовенством, множеством клириков со священной утварью и несметными церковными сокровищами. Королева Сибилла двигалась в окружении баронов и знатных рыцарей. Дальше шли простые жители: женщины с детьми на руках, мужчины, тащившие на себе больных и престарелых сородичей. В воздухе стоял неумолчный плач и жалобные стоны. Страдания несчастных людей смягчили сердце султана. Он разрешил остаться в городе больным и ухаживающим за ними иоаннитам. Также по случаю одержанной победы он выпустил на свободу большое количество пленных христиан. В аль-Кудсе произошел большой передел культовых сооружений. Христианам оставили только храм Гроба Господня, остальные их церкви превратили в мечети. Салах ад-Дин отправился к мечети аль-Акса. С ней было связано ночное путешествие пророка Мухаммеда из Мекки в аль-Кудс и отсюда он вознесся на небо. Рыцари из ордена тамплиеров когда-то превратили ее в свой дом. Султан приказал окропить мечеть освященной розовой водой. В ближайшую пятницу там прошла служба, прославлявшая Аллаха и его посланника Мухаммеда. Была воздана хвала Салах ад-Дину, сокрушившему франков и вернувшему священный город в лоно истинной веры. По прошествии некоторого времени к султану прибыл православный патриарх с письмом византийского императора Исаака Ангела. Тот поздравлял Салах ад-Дина с победой и просил разрешить патриарху и духовенству, ранее изгнанным латинянами, вести службу в Святом городе. Такое позволение было великодушно предоставлено. Султан распределил между эмирами и воинами захваченную добычу, установив в аль-Кудсе должный порядок и с войском выступил к Тиру. Печальная миссия Золотые динары, подарок доброго эмира, пришлись Ренье весьма кстати. Небольшой их части оказалось достаточно, чтобы купить в Тире много полезных вещей: красивых тканей, драгоценных камней, оружия, посуды, пряностей и разных вкусностей. Прощание с остающимися в Палестине друзьями было не долгим. Он пообещал им вернуться, как только уладит свои домашние дела. Ранним утром генуэзский торговый корабль направился к выходу из гавани. Ренье с Исмилей стояли на корме и с грустью смотрели на уплывающий берег. Мощная неподвижная фигура Робера, подсвеченная алыми лучами восходящего солнца, выделялась среди суетливой толпы. Рядом с ним с развевающейся гривой стоял конь «Обгоняющий ветер». Масум с белой мышкой на плече придерживал рукой неугомонного ослика. В глазах Исмили стояли слезы, ее маленькое сердечко разрывалось от тоски. Увидит ли она когда-нибудь людей, сделавших ей так много добра? Корабль вышел в открытое море и темно-зеленая полоска земли скрылась в розовой дымке. Пассажиры одинокого корабля ощущали себя неподвижным центром мира и лишь пенистый след за кормой показывал, что они куда-то движутся. Для них наступили монотонные будни долгого плавания. Много времени Ренье с Исмилей проводили на палубе, любуясь вечно живым лазурным морем, резвой игрой рыб и великолепными закатами солнца. Архиепископ Йоския изредка выходил в сопровождении слуги на палубу для прогулки. Он был задумчив и выглядел глубоко озабоченным, однако с удовольствием разговаривал с молодыми людьми. Исмиля еще в Тиверии начала осваивать язык франков и теперь продвинулась в его понимании, внимательно слушая душеспасительные беседы архиепископа и задавая ему множество вопросов. Йоския считал своим долгом привить будущей прихожанке основы истинной веры и от всей души радовался ее успехам. Беспокойный характер Ренье не позволял ему целиком отдаться отдыху. И он допекал капитана настойчивыми расспросами о том, как устроен корабль, зачем нужно так много разных парусов, и каким образом мудрые кормчие выдерживают правильный курс в бескрайнем водном пространстве, лишенном каких-либо ориентиров. И однажды тот отвел любознательного юношу в свою каюту, плотно прикрыл двери и осторожно достал из потайного уголка небольшой сосуд с водой. В нем плавала круглая пробка с закрепленным на ее поверхности продолговатым кусочком железа. Капитан бережно поставил сосуд на столик и шепотом пояснил: – Я купил это редчайшее приспособление за очень большие деньги у купцов, которые привезли его из страны Син62. Он склонился над сосудом и продолжил: – Знающие истину называют это «стрелкой», – он пальцем слегка толкнул пробку, и она стала медленно вращаться. – Теперь нужно подождать, когда она перестанет двигаться. Через некоторое время поплавок остановился, и капитан торжественно объявил: – В спокойном состоянии один конец железки смотрит на юг, а другой – на север! И так будет при любом положении корабля, в любом месте безбрежного моря и в любое время дня и ночи! И даже тогда, когда звезды будут закрыты тучами! Он перевел дух: – Зная, где находятся юг и север, можно выдерживать нужный курс плавания. Ренье смотрел на рукотворное чудо и быстро убедился: куда бы ни поворачивал корабль, «стрелка» действительно оставалась верна своему направлению! Не в силах скрыть удивление, он спросил: – Где находится страна Син и почему таких «стрелок» ни у кого нет? Довольный произведенным на юношу впечатлением, капитан ответил: – Она расположена на самом краю мира, на берегу Великого океана, там, откуда восходит солнце. Ехать туда надо два года. И дорога идет через высокие горы, дремучие леса, широкие реки и продуваемые суровыми ветрами пустыни. Строгие правители страны под страхом смертной казни запретили вывозить оттуда такого рода полезные диковинки, опасаясь разгласить секреты их изготовления. Иноземцам попасть туда очень трудно, а увезти с собой хоть какие-то редкости, почти невозможно! Он загадочно улыбнулся и со значением произнес: – И там есть не только волшебные «стрелки», но и много такого, что не приснится даже мудрейшему из мудрых! Ренье вопросительно посмотрел на капитана и тот, подняв палец вверх, сказал: – Например, рассказывают о стрелах, для пуска которых не нужен ни лук, ни арбалет. Они летают сами собой, оставляя позади огненный след! А в конце полета они ярко вспыхивают и с грохотом рассыпаются на множество сверкающих искр! Глаза юноши расширились от удивления и прилив нетерпеливого желания побывать в этой удивительной стране заставил учащенно забиться его сердце. Он вышел из каюты капитана, охваченный мечтами о дальних странствиях… Между тем плавание шло без происшествий, пассажиры находились в прекрасном настроении и многие из них уже говорили о скором прибытии на Сицилию. Лишь капитан был молчалив и временами настороженно всматривался в горизонт. Он знал, что осенью благоприятный ветер очень неустойчив и в любое время может усилиться до свирепого урагана. И он изорвет паруса в клочья и корабль станет игрушкой безжалостной стихии, которая унесет его в неведомые края. И действительно, в один несчастный день установилось полное затишье, предсказывая перемену погоды. Едва матросы успели снять часть такелажа, как поднялся сильный встречный ветер. Капитан показал большое искусство маневрирования. Перекладывая руль из стороны в сторону и поворачивая парус, он периодически менял курс движения и корабль зигзагами продвигался вперед. Наступила ночь, ураган усилился, срывая с гребней волн белую пену, и паруса пришлось опустить. Могучие валы то поднимали судно до небес, то обрушивали его в морскую бездну, так, что у людей захватывало дух. Капитан с помощником прилагали неимоверные усилия, удерживая корабль носом поперек волн, тем самым уменьшая качку. Бурлящие потоки воды прокатывались по палубе, утаскивая за собой плохо закрепленные грузы. Большая волна унесла в пучину растерявшегося матроса. Корабль скрипел и стонал, казалось, он вот-вот развалится под ударами стихии. Всю ночь на борту никто не спал, и все усердно молились, не очень-то надеясь на спасение. Утром ветер стих, в трюме обнаружилось несколько течей, и плотник тут же начал конопатить самые большие щели. Команда принялась откачивать воду и к полудню плавучесть корабля удалось восстановить. К счастью для путешественников, погода благоприятствовала им и через несколько дней корабль добрался до обширной гавани острова Крит. Там уже стояло несколько потрепанных судов, в том числе один со сломанной мачтой, направлявшийся из Александрии в Акку и унесенный бурей далеко в сторону. Его пассажиры не роптали на своенравную стихию, а, напротив, радовались, что остались живы и возносили молитвы за свое чудесное спасение. Ренье только сейчас осознал, как опасны морские плавания: многим кораблям приходилось долго скитаться по бесконечным водным просторам с ничтожными запасами питья и еды. Как часто, выйдя прекрасным солнечным днем в ласковое море, судно становились добычей злых бурь, коварных течений и зубастых подводных скал! Капитан нанял местных жителей для ремонта корабля и занялся пополнением запасов воды и закупкой пищи: хлеба, сыра, сушеных винограда и фиников. Вскоре подновленное судно весело закачалось на гостеприимных волнах критской гавани и воодушевленные великой надеждой, путники направились к Сицилии. Спустя три дня корабль попал в зону штиля и застыл посреди зеркальной глади моря. Все гуляли по палубе, радуясь приятному осеннему солнцу и наслаждаясь прекрасной погодой. Однако идиллический отдых был прерван появлением неизвестной галеры, двигавшейся на веслах по направлению к путешественникам. Через небольшое время незваных гостей уже можно было рассмотреть. По бортам галеры стояли решительного вида мужчины в разношерстной одежде, вооруженные луками и саблями. Капитан почувствовал неладное и приказал команде разобрать оружие. Как только галера приблизилась на расстояние десятка локтей, с нее полетели железные крюки на прочных веревках и зацепились за борт корабля. Пираты мощным рывком жилистых рук сблизили суда и с душераздирающими криками бросились на штурм. В короткой схватке они перебили сопротивлявшихся матросов и взяли остальных в плен. Ренье, сознавая ответственность за жизни Исмили и архиепископа, в свалке не участвовал, а встал с обнаженным мечом перед дверьми их кают. К нему подбежало несколько разбойников и решительного вида лучник нацелил на него острую стрелу. На мгновение установилась мертвая тишина. Противники были готовы в любое мгновение напасть друг на друга, но внезапная властная команда разрядила напряжение: – Братья, опустите оружие! К ним подошел главарь пиратов. Это был молодой ладный мужчина с умными глазами. Он внимательно вгляделся в лицо юноши и приветливо улыбнулся: – Отважный рыцарь, ты можешь отложить свой меч. Я уважаю твою готовность сразиться сразу с десятком опытных воинов. Но ни тебе, ни твоим спутникам ничто не угрожает! Ренье, еще не веря в спасение, озадаченно посмотрел на разбойника. Что-то в его облике показалось ему знакомым. Тот шагнул к юноше и хлопнул его по плечу: – Друг, меня зовут Анри. Ты ведь слушал несколько лет назад лекции в Болонье, в школе свободных искусств. Я тебя хорошо запомнил. Ты отличался редкой въедливостью и способностью задавать мэтрам каверзные вопросы! Они говорили: «Этот мальчик впитывает знания с такой скоростью, с какой голодный жеребенок всасывает молоко из материнского вымени!» Ренье осенило, и в его памяти всплыли светлые образы старших товарищей по учебе: – А я помню, как ты бражничал и волочился за девушками! Вряд ли в твоей памяти осталось мое имя, – и он представился. – Ренье. Они радостно обнялись. Узнав о цели путешествия однокашника, Анри сказал: