Сидя в тишине хранилища старых газет, Питер вспоминал, как Веном раз за разом пытался его убить, терроризируя при этом его близких. В своей извращенной манере Веном заботился о невинных, придерживался определенного кодекса чести. Но Питер не мог забыть о людях, которых убивал Брок: от мирных граждан до охранников в Каземате, в тюрьме, где его держали. Во время их последней встречи едва не погибла бывшая жена Эдди — и погибла бы, если бы не Человек-Паук. — Тебя считают чокнутым, но таких глупостей ты никогда не творил. Этими словами его заставила остановиться бывшая жена. Эдди осознал неоспоримую истину: Человек-Паук тоже защищает невинных. И тогда Веном согласился на перемирие. — Ты оставляешь в покое меня, я — тебя. Питеру вспомнился глухой рык Венома так явно, словно он сейчас прозвучал ему в ухо. А что ему оставалось? Питер думал об этом снова и снова. Сколько бы времени прошло, прежде чем Веном убил бы кого-то важного для Человека-Паука: Мэри Джейн или тетю Мэй… Брок знал о них все благодаря воспоминаниям, которые хранил симбиот. «Что я мог бы сделать иначе?» И вот Питер наблюдает за очередными подвигами Венома. Другой город, другое побережье, но снова приходится считать тела. «Брок не в себе, к тому же он убийца. Смогу ли я простить себя, если не попытаюсь поймать его… несмотря на цену, которую придется заплатить?» Питер знал ответ. Достав телефон, он набрал номер и стал ждать ответа. — Мэри Джейн, привет. Можешь собрать мне сумку, милая? Тут кое-что случилось, надо ехать в Калифорнию. Расскажу все, как доберусь до дома, — на одном дыхании проговорил он, пока девушка не успела ничего спросить. 4 Пустыня Мохаве, Калифорния ЖАРА. Сковорода, печь, лава, преисподняя… ей было все равно, какое использовать определение, но было адски жарко. Доменная печь подходила больше всего: жара будто с ревом срывала с тела последние капли влаги. Язык словно превратился в картон. Но она продолжала бежать. Краем глаза она заметила отблеск света и нырнула, прокатившись по зарослям ларреи, стараясь не обращать внимания на жесткие ветки, царапающие тело. Пули взрывали землю там, где она только что ступала. С жужжанием налетел дрон, а затем пошел на разворот, чтобы повторить маневр. Она поднялась на колени и принялась руками рыть песок, который то и дело дыбился от выстрелов. Песчинки царапали пальцы, и кровь тут же впитывалась в кремниевую пыль. Жужжание дрона становилось все громче. Наконец она нащупала то, что искала — остатки одной из отстрелянных пуль. Металл тяжело лег на ладонь: почти две унции свинца превратились в бесформенную массу. Дрон был уже настолько близко, что до ее ушей донесся щелчок системы наведения. Она поспешно вытащила шнурки из ботинок, разорвала свою серо-зеленую футболку, отделив от нее квадратный кусок ткани. На пределе скорости завязала узлы на концах оторванного куска футболки и подвязала их шнурками. Поднявшись, бросила свинец от пули в самодельный мешочек. Дрон накренился в ее сторону. Она начала раскручивать импровизированную пращу. Не двигаться. Ждать. Ждать. Дрон подлетел ближе. Еще ближе. У нее есть одна попытка. Только одна. Если она сделает хоть шаг в сторону, беспилотник скорректирует траекторию полета, и она промахнется. В воздухе просвистели снаряды — дрон начал стрелять. Но она стояла на месте, размахивая оружием, входя в ритм, ожидая момента, когда беспилотник будет на нужном расстоянии. Пули, как разъяренные шершни, разрывали воздух. Почти… Почти… Пора! Она швырнула комок свинца, и он тут же скрылся с глаз в плавящемся воздухе. Попала. Дрон отчаянно закачался, орудия вышли из строя. Микросхемы внутри замкнуло от удара. Беспилотник резко повернулся и рухнул на землю, подняв облако пыли. Жужжание стихло. Донна Диего отвязала шнурки, вставила их в ботинки и направилась к дрону, который дымился в песке. * * * ЗДАНИЕ из шлакоблока едва возвышалось над песком, прикопанное, чтобы не привлекать внимания — и избежать жары. Человек, стоявший снаружи, наблюдал, как Донна Диего появляется из ряби раскаленного воздуха и песка. Он был одет в темный костюм, полностью застегнутый и плотный, будто на улице стоял парижский осенний день. — Я не понимаю, как вы терпите эту форму при такой температуре, мистер Дрейк, — прохрипела женщина, измученная недостатком влаги. Мужчина равнодушно осматривал ее, отмечая накачанные мускулы и решимость, застывшую на ее обветренном лице. В довесок в руках она держала два пулемета, вырванных из его дрона. — Это дело привычки, мисс Диего, — усмехнулся он. Она подняла оружие. — Хотите получить их обратно? Они помогли мне избавиться от остальных пташек смерти, которые встретились на моем пути. Он указал влево от бункера. — Нет, можете выбросить их в пустыню. Донна сделала несколько шагов и отшвырнула оружие подальше. Пулеметы описали дугу и приземлились в песок, лязгнув друг об друга. Слева от Донны на горизонте появились четыре фигуры, направляющиеся к бункеру, и она тут же пожалела о выброшенном оружии. — К нам гости, — крикнула она через плечо. Карлтон Дрейк подошел к ней сзади. — Это Карл Мах, Лесли Геснерия, Рамон Эрнандес и Тревор Коул. Те, кто успешно окончил курс — кроме вас. Фигуры обрели более четкие очертания и постепенно стали похожи на людей, несмотря на то, что их силуэты по-прежнему размывал раскаленный воздух. — Что случилось с теми, кто потерпел неудачу? — Это… не ваше дело, — заявил Дрейк. — Кто не прошел, тот не имеет значения. Для проекта нам нужны только лучшие из лучших. Девушка присвистнула. Утром на испытания вышли шестьдесят человек. — Пятерых хватит? Карлтон Дрейк улыбнулся. — Вы впятером можете изменить мир, мисс Диего. 5 Сан-Франциско, Калифорния НОЧЬ пришлось провести на крыше пекарни, и рано утром его разбудил запах свежего хлеба и выпечки. Хорошо, что ему не часто нужен был длительный сон. Плечо немного болело от лежания на парапете, но боль ушла, как только свет калифорнийского солнца нагрел его кожаную куртку. Куртку, которая вовсе не куртка. Симбиот — Другой — мог превращаться в любую одежду, которая нужна Броку, и в прохладе ночи он решил, что им подойдет кожаная куртка с джинсами. Эдди не приказывал симбиоту создавать это — Другой черпал идеи из его сознания. Их связь отдавалась в голове постоянным гулом с момента, как они слились воедино, будто эмпатический датчик, работающий в обход логики. Такое тесное общение позволяло им функционировать как единое целое и в форме Венома. И все же Эдди разговаривал с симбиотом. Вслух. — Надо признать, — сказал он тихим ровным голосом, прохаживаясь по дорожке в Парке дель Рио. Поблизости никого не было, но вдалеке слышался шум голосов. — Я немного растерян. Ты родился на другой планете. Логично, что ты одинок, но я-то вырос в Сан-Франциско, а теперь даже комнату не могу снять — сразу бегут арестовывать! — Он расстроенно покачал головой. — Я… Симбиот вызвал из подсознания образ и показал его внутреннему взору Эдди. — Хм? — Звук исходил из глубин гортани. — Поговорить с отцом? — вопросительно произнес он голосом, перетекающим в рычание. — Никогда! Просить о помощи этого монстра — последнее, что я сделаю в жизни.