В карих глазах Корин Баррэ Бланш прочитала облегчение и благодарность. Вернулись Антуан с Барни. Антуан бросил быстрый взгляд на женщин. Они казались менее напряженными, чем до его ухода. Наверное, нашли общий язык, подумал он. Когда Бланш их покинула, Корин с бокалом красного вина изящно опустилась на диван, отвела назад прядь волос, демонстрируя идеальный маникюр. Она всегда была такой, затмевающей всех, включая собственных дочерей. И даже потеря дочери и внука не изменила этого обстоятельства. – Ты помыл посуду… – Я помню, что ты не терпишь хаоса. «Внешний порядок ведет к внутренней гармонии». – Мой мальчик, ты хорошо выучил уроки. Было в этом обращении что-то царственно-снисходительное. Но манера Корин Баррэ никогда его не раздражала. Он восхищался ее сиянием. Королева в семье должна быть одна, и ее лидирующее положение все безоговорочно признавали. – Корин, пятнадцать лет жизни не вычеркнешь, да я и не собираюсь этого делать. Это было счастливое время. – Да, для всех… Корин обладала чувством такта и деликатностью. И очень ценила эти качества в других. Но сегодня ее что-то подстегивало, какая-то мысль или догадка, поэтому она позволила себе полунамек-полувопрос. – А эта девочка? – Надеюсь, что мое будущее. Не утрачивая и доли самообладания и величия, Корин медленно закурила сигарету. – Я так и подумала. Глава 19 Северный ветер хлестал платаны, поднимал в воздух коричневые кусочки коры и сухие листочки. В воздухе чувствовалось дыхание осени. Антуан и Бланш поторопились укрыться от непогоды в его доме. По гостиной разгуливал ветер, раздувая занавеси. Антуан захлопнул окно и поймал нежданного гостя в ловушку, заставив присмиреть. Бланш плотнее закуталась в широкую кофту. Барни увлеченно глодал косточку на кухне, не обращая на них никакого внимания. Антуан разлил в белые чашки горячий шоколад. Они пили насыщенный напиток, обжигаясь, рассказывали истории из детства. У Бланш таких историй было больше. Летом на ферме у дедушки и бабушки и в гостях у дяди Гаспара она заводила знакомства, любила общаться с людьми разного возраста. Поэтому и историй из чужих жизней скопилось немало. Они составляли причудливый калейдоскоп, ее богатство и ее наследство. Временами она их вытаскивала из сундука памяти, перебирала и складывала назад, но крайне редко ими делилась, потому что каждый встречающийся человек зачастую был переполнен социальными сетями, видео, новостями из телевизора, ноутбука, телефона. И почти ни у кого не оставалось времени послушать. Часть героев историй Бланш за эти годы отошли в мир иной. Эти воспоминания, связанные с ушедшими, она особо берегла и ценила. Кто теперь знает, что мсье Моро любил красный цвет, а мадам Симон – клубнику. Мадам Руссель влюбилась в пятнадцать лет в соседского мальчишку, лучшего танцора деревни, но отец настоял на браке с булочником. Мсье Фрило писал стихи, но никому их не показывал, сначала боялся, что будут смеяться, а потом не осталось близких, кому можно было их показать. И тетрадочки с желтыми страницами, исписанные аккуратным почерком, любовно открывались артритными пальцами, и стихи читались девятилетней Бланш. А она внимательно слушала. И даже запомнила некоторые строки наизусть. А потом какой-то зимой мсье Фрило умер, дом продали дальние родственники, к лету там уже жили чужие люди. И тетрадочек не осталось, они улетели, как сухая листва, в прошлое вместе с мыслями и чувствами мсье Фрило. А сегодня как раз выдался такой прекрасный вечер, вечер историй. На улице свирепствовала непогода, руку согревала чашка с шоколадом, Антуан слушал, кивая в нужных местах. Вечер незаметно выскользнул за дверь. Сверкающие чистотой чашки заняли свои места в верхнем шкафчике кухонного гарнитура. Барни, удовлетворенный победой над косточкой, сладко уснул на своем лежаке. Бланш почти подошла к двери, когда почувствовала какое-то напряжение, возникшее между ними, и ожидание. После того первого поцелуя на ферме бабушки и дедушки между ними установилась иная связь, но будто по негласному уговору они не говорили об этом, и дальше вели себя так, будто ничего не изменилось для них двоих. Хотя и Гаспар, и Робер с Одиль уже ясно понимали, что они пара. Будто создалось особое энергетическое поле. Они бросали друг на друга нежные взгляды, сидели рядом за столом, делились лучшими кусочками еды. Родители Бланш тоже это чувствовали. Но не одобряли. Их не удивляло то, что дочь выбрала «мужчину с прошлым», она всегда кого-то спасала, но подобный выбор заставлял волноваться за нее. Хотя даже они не могли не признать, что Антуан выглядел влюбленным. Его тяжелое и часто холодное лицо потеплело, иногда по нему пробегала смущенная улыбка. Антуан медленно протянул руку к ее щеке, провел пальцем по контуру губ, сделал шаг навстречу. В этот раз в поцелуй была вложена вся нежность, которую он испытывал. Он боялся ее напугать своим напором, неудержимым желанием касаться каждого сантиметра ее тела. Она обвила руками его шею. Его затылок горел от прикосновения ее рук. Губы Антуана опускались по шее Бланш к ключицам, волосы щекотали ее щеки. И эта первозданная жажда жизни увлекла ее за собой. Его дыхание, подобно сквозняку, шевелило светлые волосы спящей. Антуан любовался ею, подперев одной рукой голову. Бланш доверилась ему. Бланш поверила в него. Поверила в то, что для него еще не все закончено, и решила разделить эту незаконченность. Поверила, что он еще способен любить. Глава 20 Полтора года спустя – А я думал, что вы подарите мне сестричку, – разочарованно протянул Матье, увидев красный велосипед. – Гном, сестрички – это не подарок на день рождения, – рассмеялась Селин. – Мы об этом подумаем, – заверил сына Антуан. Может, к следующему дню рождения получится. Он подмигнул жене. – Я бы делился с ней шоколадными драже, катал на велосипеде, защищал от задиры Жожо, – продолжал мечтать Матье. – Антуан! – взволнованный голос Бланш взывал к нему. Медленно-медленно происходило возвращение в день сегодняшний. – Ты не рад? – Рад, – Антуан обнял жену и грустно улыбнулся. – Нет, ты не рад… Наверное, слишком рано… , – Бланш чувствовала, что вот-вот заплачет. Ей казалось, что известие о том, что у них будет ребенок, порадует мужа. После такого количества горя он нуждался в положительных вестях и счастливых событиях. – Бланш… – Антуан положил руки на плечи жены. Обычно суровое лицо осветилось небывалой теплотой и добротой, – Бланш, я хочу этого ребенка, нашего ребенка. И надеюсь, что это будет девочка. Матье мечтал о сестренке. Он считал, что это лучший подарок на день рождения и очень расстроился, когда на последний день рождения ему подарили велосипед. Он собирался возить малышку на новом велосипеде, угощать конфетами и защищать от драчуна-соседа. Может быть, желание моего мальчика сбудется. Только он об этом не узнает. Слезы заставляли Бланш часто моргать. Они срывались со щек и расплывались на лиловой блузке. – Я думаю, что Матье обязательно узнает. И будет ангелом-хранителем малыша. Да, она могла подарить мужу дочку, но вернуть сына было не в ее власти. Эта боль всегда будет проявляться в самые неожиданные моменты. И с этим надо научиться жить. И ему, и ей. *** Антуан боялся, что малышка в животе Бланш будет напоминать ему о Матье. Девочка, которая скоро придет в этот мир, могла быть рыжеватой и веснушчатой, похожей на Робера или Одиль Готье или такой же милой пухленькой крошкой, как ее маленькая тетя Элен, или иметь ямочки на щеках, как Бланш. А может, она повторит черты его родителей. Но дочь никогда не напомнит ему о сыне. Матье, удивительно похожий на Селин, даже движениями и жестами, не повторится в этой крошке. Это одновременно вызывало и радость, и грусть. Грусть от того, что Матье ушел навсегда, а радость – потому что он сможет любить девочку без оглядки на прошлое. *** Кто-то его толкал. Антуан никак не мог разлепить глаза и не видел сына, но отчетливо слышал его звонкий голос: «Папа, вставай! Сегодня она родится, наша Анна!» – в голосе сына различались ликующие нотки. Антуану с трудом удалось сесть на кровати и открыть глаза. Но Матье он не увидел. – Антуан! – доносился с первого этажа встревоженный голос жены. – Антуан, началось! Одним рывком отбросив одеяло, Антуан побежал по лестнице, и уже через несколько секунд скатился вниз, не чувствуя под собой ступенек. Около основания лестницы, согнувшись и держась за живот одной рукой и за перила другой, застыла бледная Бланш. Он схватил приготовленную для роддома сумку с одеждой для Бланш и вещами для малышки и, ласково придерживая жену за плечи, вывел во двор. До роддома добрались без пробок. Антуан передал Бланш врачам и глубоко вздохнул. Нужно было позвонить родителям Бланш, Роберу и Одиль, своим родителям. Но около часа он так и просидел в оцепенении. «Тук-тук-тук» – сердце выпрыгивало из груди, а в голове отдавалось приливами крови «бум-бум-бум». Волнение за Бланш и малышку не стихало. «Она молодая здоровая женщина почти двадцати трех лет» – уверенно говорил разум. Но сердце не успокаивалось. Хотя вспомнился голос Матье, утверждавший, что сегодня Анна появится на свет. Почему Анна? Никого из родственниц: тетушек, бабушек, кузин сына так не звали. А они с Бланш решили, что дадут имя девочке тогда, когда ее увидят. *** Делилль осторожно взял на руки розовую малышку с пухлыми губами его матери и глазами Антуана де Сент-Экзюпери. Дочь… – Анна. Ее будут звать Анна. – Анна, дочь Антуана. Звучит! Девочка касалась крохотным пальчиком кончика носа. Весь ее вид сообщал о радости нахождения в этом мире. Такая разница с Матье! Сын с первых дней смотрел на все вокруг с удивительной для младенца серьезностью. Антуан вел внутренний диалог с Анной: «Моя красавица, я буду вставать к тебе каждую ночь, не хочу упускать ни минуты твоей жизни. С твоим братом я не думал, как это важно». В палату вкатилась кругленькая энергичная медсестра, одобрительно кивнула в сторону Антуана с младенцем на руках «Первый ребенок?» «Да» Бланш и «Нет» Антуана прозвучали одновременно. Бланш попыталась найти выход из неловкого положения. – У мужа второй брак, – как можно доброжелательнее сказала она, но пальцы быстро теребили одеяло. Бланш надеялась деликатно прекратить неуместные расспросы. Но ее реплика только подогрела любопытство пожилой медсестры. – А как старшие дети отнеслись к тому, что появится маленький? В глазах Антуана плескалась боль. Голос дрогнул, но твердо произнес: «Мой сын мечтал о сестренке». – Ой, это замечательно! А моя старшая внучка очень ревновала к младшей в первые месяцы. Но сейчас уже все наладилось, Слава Богу! – женщина облегченно вздохнула, вспоминая о решении своей проблемы, и совершенно не замечая грусти и растерянности молодых родителей. Тысячу раз после трагедии с Селин и Матье ему казалось, что он умрет молодым, пропадет, растворится в воздухе, как тезка-пилот. Но в бело-синем доме на кухне важно, с видом философа, восседал Барни, с больничной постели нежно улыбалась Бланш, а на руках посапывала крошечная девочка. Близкие. Его новая жизнь.