Бланш попросила еще одну чашку чая и долго смаковала горячий напиток, с удовольствием откусывая песочное печенье и отламывая кусочки шоколада с миндалем. Антуан тоже с явным наслаждением жевал шоколад. Эта любовь к сладкому выглядела очень мило. – Мне пора, – выговорила она с неохотой. Сегодня они впервые поговорили как друзья. Ей хотелось сохранить это ощущение света от музыки, ностальгическое настроение Антуана. Бланш иногда посещали совершенно безумные идеи. Например, она мечтала консервировать каждое воспоминание в отдельную банку, прежде чем поставить на полку памяти. Чтобы оно сохраняло свои цвета, запахи и звуки, чтобы их первоначальная яркость и осязаемость не утрачивались со временем и всегда удавалось вернуться в тот или иной день. В ее представлении это походило на флорариум или новогодний шар с фигурками домов и людей и непременно большим количеством медленно падающего снега. Девушка невольно разбудила дремлющего около ее ног Барни и направилась к выходу. Пес недовольно заворчал, но решил продолжать прерванный отдых. Антуан проводил ее до дверей. Нет, в этот раз она не увидела его улыбки, но тектонические процессы души пришли в движение. А любое движение есть жизнь, – констатировала про себя Бланш. Глава 6 – Барни не помешает поездка за город. Да и вам тоже. У Антуана так и не прошли бледность и синеватые круги под глазами. А еще Бланш чувствовала, что он почти не ест. Висящая одежда кричала о том, что еще недавно ее хозяин имел больший вес. – Что вы имеете в виду? – Бабушка и дедушка живут на ферме неподалеку, около часа на машине. У деда есть пара помощников, но один из них на днях перенес операцию и месяц-полтора должен восстанавливаться. Вчера мы говорили по телефону. Он сетовал, что не сможет найти человека на этот период. Старый работник ему очень нравится, но вдвоем с Жилем они не могут справляться такое продолжительное время, которое потребуется тому на восстановление. Дедуле уже семьдесят пять, да и Жилю почти шестьдесят. – И? – И вам, и Барни пошел бы на пользу свежий воздух, натуральная пища, которой всех потчует бабуля, прогулки по лесу, купание в озере. А в перерыве между этим вы бы могли помочь дедушке с хозяйством, пока его работник восстанавливает силы. – Вы шутите. – Нисколько. – Я никогда не жил в доме с земельным участком. А за городом бывал в последний раз, когда мне было двенадцать, и я гостил у родителей матери. – Но выглядите вы крепким, – Бланш придирчиво оглядела фигуру Антуана с выпирающими из-под рубашки бицепсами. – Я четверть века не занимался никакой физической работой. – Это не страшно, дедуля вам все покажет и расскажет. – Я не могу рисковать своими руками, для меня важно продолжать играть, это мой рабочий инструмент. – Видимо, пока нерабочий. Бланш осеклась, понимая, что сказала глупость. Глаза Антуана превратились в два куска льда. Она бы поняла, если бы в приступе ярости он хлопнул по столу, выставил ее за дверь. Но сосед только проговорил усталым голосом: – Зачем вам это нужно? Какой из меня работник? Я не имею необходимых навыков, но могу потерять профессию, если что-то случится с руками. Какая ваша цель может оправдывать эти средства? – Я хочу, чтобы вы вернулись к себе. Лучше всего мы понимаем себя, когда становимся ближе к природе. А еще вы обязательно должны познакомиться с дедушкой и бабушкой. Они вам понравятся! Он вглядывался в эту неугомонную девчонку с горящими глазами, ямочками на щеках и задором, которого хватило бы на целую компанию. Бланш излучала заразительную уверенность. Антуан пожал плечами. – Я подумаю до завтра. *** Антуана накрывал тревожный сон. Больше всего он не любил состояние собственной нерешительности. Когда появляется сомнение, рождается страх. Внутри колебалась стрелка маятника. Влево-вправо, вправо-влево. Покой не наступал. И решение не приходило. Он крутился в постели до половины второго. Погрузиться в спасительное забытье сегодня оказалось невозможным. Антуан заставил себя подняться, проглотить таблетку нембутала и запить ее стаканом ледяной воды. Через двадцать минут сознание отключилось. Утро приветливо заглянуло в спальню Антуана. И он подумал: «А почему бы и нет?» Если ферма и ее обитатели не вызовут душевного отклика, он всегда может вернуться сюда. – Барни, – окликнул пса хозяин. – Барни, мы едем в деревню, – на лице Антуана проскочило некоторое подобие улыбки, когда он запустил ладонь в мягкую шерсть пса. В следующую секунду Антуан сообразил, что не взял номер телефона Бланш. Сейчас она должна быть в университете, значит, вечером придется зайти к соседям. Дверь открыл ее отец, седовласый сухощавый мужчина среднего роста. Он с изумлением смотрел на внезапно нагрянувшего соседа. – Могу я увидеть Бланш? – поинтересовался гость, не объясняя цели своего визита. – Да, конечно, – нерешительно ответил хозяин дома. – Бланш! – крикнул он куда-то внутрь дома, – к тебе пришли. Девушка посмотрела на него, так выразительно подняв брови, будто задавала вопрос прямо здесь и сейчас. А еще в ее взгляде читалась надежда. Почему? – Спасибо, папа, – она кивнула отцу, – мы с Антуаном немного пройдемся. Она вышла с гостем за дверь, оставив отца в полнейшем недоумении. – И что вы решили? – Боюсь, что вашему дару убеждения сложно сопротивляться. – А зачем? Вы хотите сказать, что я женщина и намного моложе вас, поэтому стыдно принимать мою помощь? Неужели мужской шовинизм неискореним? Соседка не знала и не могла знать, что Антуан активно поддерживал женщин-композиторов, выступал за равноправие в творческих отраслях. – Бланш, дело не в вас, а в самой идее. – Итак, вы решили поехать? – Да. Мы с Барни решили поехать. – Отлично! Антуану показалось, что от избытка чувств соседка кинется его обнимать, но Бланш только широко улыбнулась, от чего на щеках появились озорные ямочки. – Я позвоню дедушке. И да, нам необходимо обменяться телефонами. И перейти на «ты». Если вы не против, конечно, – добавила Бланш великодушно. – А у меня есть выбор? – поддержал шутливый тон Антуан. Глава 7 Старые дома из серого камня, более новые – из светлого. Деревня Перуж с домами, увитыми квадратиками плюща и диким виноградом, сразу понравилась Антуану. Ноги сами завернули в старую церковь. Два ряда коричневых скамеек, высокие своды и никаких украшений – все аскетично и просто. Тому, кто подъезжал к ферме со стороны деревни, сначала бросался в глаза двухэтажный фахверковый дом с разноцветными кустами роз перед входом и цветущей красной геранью в горшках повсюду, но потом взгляд выхватывал хозяйственные постройки за домом, дуб справа, пару деревянных скамеек невдалеке от него. Навстречу гостю вышла крепкого телосложения женщина с собранными на затылке крашеными темными волосами. – Одиль Готье, – она протянула короткую и мягкую ладошку. – Антуан Делилль, – он ответил на рукопожатие. – Антуан… Неудивительно! Вы похожи на де Сент-Экзюпери! В этом присутствовала доля мистики, но Антуан и вправду походил на тезку-писателя большими, немного «тяжелыми» глазами и формой носа. Полные губы, унаследованные от матери, отцовский аккуратный лоб и копна каштановых волос делали это сходство не очень явным, поэтому знакомые с писателем его не сравнивали. Но если бы они встретились с де Сент-Экзюпери, то их бы приняли за родственников. – Вы друг Бланш? Очень приятно, – продолжала Одиль Готье, прерывая его мысли. – Мы соседи. Бабушка Бланш больше ничего не спросила, за что он был ей благодарен, а пригласила следовать за ней. Отведенная Антуану комната находилась на втором этаже. Хозяйка провела гостя и Барни наверх по деревянной поскрипывающей лестнице и в полумраке коридора указала на одну из дверей с правой стороны. – Вот Ваша комната, располагайтесь. Обедаем через час. Комната оказалась просторной, с большим окном. Постель была прикрыта рукодельным покрывалом из кусочков разноцветной ткани. В углу примостился стол с компьютером, в другом – старое серое кресло. На столе в прозрачной вазочке благоухали белые розы. Антуана умилил этот сентиментальный жест. Здесь его ждали и хотели создать уют. На постели лежали два аккуратно свернутых полотенца. Антуан повесил в солидный дубовый шкаф привезенные с собой вещи и выглянул в окно. На переднем плане виднелась деревянная изгородь, за ней поле, дальний лес. Несколько минут он походил по комнате в задумчивости, потом взял с кровати одно из полотенец и направился в душ.