Шумела вода, стучали тарелки, звенели вилки и ложки – женщины семейства Готье на кухне мыли посуду. Антуан лениво поднялся в свою комнату. Под мягким пледом хорошо лежалось, как в уютном коконе. Но заснуть не получалось, несмотря на то, что дом давно затих, а стрелки часов показывали час пополуночи. Стараясь не шуметь, он спустился на первый этаж и аккуратно открыл входную дверь. На лавочке сидела Бланш, закутанная в плед, из которого высовывались только голова и ступни. Звук шагов заставил ее обернуться. Но Антуан задал вопрос первым: – Не спится? – Тебе тоже? – Да. – Часто не могу уснуть после чего-то очень радостного или грустного, долго мучаюсь. Но здесь такая чудесная погода! И дышится лучше, чем в городе среди асфальта, стекла и бетона. Я думала, что если подышу свежим воздухом и посмотрю на звезды, то сон сможет прийти быстрее. Именинница будто описывала его ощущения. Пришлось признаться, что в этом они очень похожи. – А звезды были моим большим увлечением до музыки. Но потом энциклопедии оказались навсегда забыты, некоторые познания удалось сохранить. Тебе понравился праздник? – Да, все было очень мило. Бабушка наготовила на целую армию. В городе такими объемами никто не готовит. И концерт меня очень порадовал. Дядя Гаспар и его ребята молодцы. И ты тоже. Спасибо. – Все было очень мило, но? – Но мне было немного грустно, потому что я разделила этот праздник не со всеми, с кем хотела. «Черт!» – воскликнул про себя Антуан. Он обидел соседку, когда она хотела его по-дружески поцеловать в знак признательности за подарок. Бланш страдала от того, что mec17 не приехал на ее день рождения. И ей совсем не было дела до соседа-композитора. Рука непроизвольно потянулась потереть шею. Давно он не чувствовал себя таким олухом. Сантиметров тридцать отделяло их друг от друга, но это пространство наполнила тишина, тяжелая, как авианосец. Вероятно, Бланш не собиралась посвящать его в то, кого она ждала в этот вечер. Спрашивать же Антуан считал бестактным. Они просидели еще какое-то время, погруженные каждый в свои мысли. Наконец, Бланш поднялась со скамейки. Ее тихие слова отчетливо слышались в беззвучности ночи: «Антуан, спасибо тебе за подарок и песни. Это было очень проникновенно». Делилля охватило дикое желание схватить Бланш вместе с коконом-пледом, прижать к себе и поцеловать, заставить исчезнуть грустные нотки в ее голосе, расправить поникшие плечи. Но поддаться минутной слабости – подлость по отношению к себе, к памяти Селин и к этой печальной девушке, так и не дождавшейся в день рождения своего прекрасного принца. *** Робер и Антуан чинили крышу коровника. Хозяин периодически поглядывал на гостя, который, казалось, унесся очень далеко в своих мыслях. – Сынок, тебя что-то тревожит? – внимательные глаза старика лучились добротой. – Да, Робер. В пожаре я не только семью потерял, но и свою музыку. Я сочинял с двенадцати лет. Музыка всегда была моей страстью и важной частью жизни, а теперь она ушла. Больше года я ничего не пишу. Это не только способ мыслить и выражать свои чувства, язык, на котором я говорю, но и главный заработок. Если в течение ближайшего года-двух дар не вернется, то я не знаю, на что смогу жить… – Сынок, ты можешь продолжать помогать на ферме. Много платить мы не сможем, но у тебя будут жилье и работа, натуральная еда, природа и свежий воздух. Жизнь здесь дешевле жизни в городе. А свое жилье ты можешь сдавать. – Я никогда не думал всерьез о том, чтобы стать деревенским жителем. Но спасибо за предложение, для меня важно ваше дружеское участие. – Ты слишком строг к себе и ожидаешь многого. Ты сейчас подобен пустому кувшину, из которого всяческими способами пытаешься добыть несуществующую воду. Но так не бывает! Дыши свежим воздухом, купайся в озере, работай на ферме, читай книги, ходи на прогулки в лес, играй в группе с Гаспаром и его ребятами. Живи сегодняшним днем, не думай о том, что будет через год или два. Тебе нужно напитаться энергией, жизнью, наполниться, чтобы вернуться к своему творчеству. Я простой человек и мало понимаю в высоких материях, но сразу после зимы мы не собираем плоды. На дереве появляются почки, листочки, цветы, проходит положенное природой время, и завязываются плоды, которые постепенно вызревают. Ты подобен этому дереву после суровой зимы. Не торопись. Дай себе время. – Постараюсь. Робер сказал так просто о сложном, что Антуан ему поверил. Ему очень нравились супруги Готье. Веснушчатый Робер с рыжими волосами, тронутыми сединой. Он всегда ходил в клетчатых рубашках и джинсах. Несмотря на семьдесят пять прожитых лет, хозяин ловко управлялся с хозяйством. Одиль, годом моложе супруга и на много килограммов круглее, сноровисто правила кухней, часто пекла ягодные пироги и сдобные булочки. Робер всегда шутил, что скоро поправится от них, но, видимо, тяжелый труд и свежий воздух способствовали хорошему метаболизму. Хозяин дома не страдал от излишнего веса. Глава 11 Две недели спустя Напористый скрежет подъехавшей машины вспорол тишину фермы. Из красного «рено» выскочила Бланш, сопровождаемая светловолосым молодым человеком. – Тома, – представила она своего спутника. Худощавый молодой человек держался свободно, но не развязно. Однако Антуану он сразу не понравился. Слишком тощий, слишком длинный нос. Бланш поочередно обнимала бабушку и дедушку, Антуану протянула руку, которую тот на секунду задержал в своей. До обеда Бланш показывала Тома ферму. Издалека доносились обрывки их оживленной беседы и беззаботный смех. Во время трапезы они поведали о планах побывать на вечерней дискотеке в деревне. Тома давно хотел посетить подобную вечеринку, делилась с близкими Бланш. Антуан налил вторую чашку крепкого кофе. Посыпались вопросы о том, какая планируется программа, что они сегодня играют. Антуан резко откинул волосы со лба. Отхлебывая кофе, сквозь плотно стиснутые губы, он неохотно говорил о композициях грядущего вечера. Бланш чувствовала тяжесть его руки на спинке своего стула. *** Вечером бар «Корсар» плыл по бушующему музыкальному морю. Группа Гаспара играла лирические и танцевальные мелодии. Вокруг кружились разновозрастные пары, словно вся деревня пришла на танцы. Антуан с остервенением бил по струнам гитары, не поднимая головы. – А этот Антуан не особо дружелюбен, – заметил Тома. – У него есть на то основания. Бланш не знала, почему она так ответила, и почему ей не захотелось посвятить Тома в историю Антуана. Руки Тома, обвивающие ее тело в танце, не заставляли Бланш забыть о присутствии Антуана в баре, она почти постоянно бросала украдкой взгляды в его сторону. Иногда она замечала, что он тоже поглядывает на них, но тут же стремительно отводит тяжелые глаза. Ни одного слова не вклинилось в музыкальный поток вечера. Антуан остался с группой Гаспара, Бланш и Тома уехали. По дороге в Лион, когда встречные машины освещали фарами их лица, а из динамиков доносился четкий ритм рэпа и голос Мэтра Гимса18, Тома делился впечатлениями от вечера: «Все было мило, но ужасно провинциально». Бланш рассеянно слушала, даже не пытаясь поддерживать нить разговора, не обращая внимания на обычно раздражающий ее рэп. На предложение заехать куда-то пропустить по стаканчику она ответила решительным отказом, заявив, что уже очень устала и хочет спать. *** – Я поеду в город на день-другой, – сообщил Антуан Роберу, – Барни может остаться у вас на это время? – Конечно, сынок. Что-то случилось? – Нет, все хорошо, нужно уладить некоторые дела. Вечером супруга спросила Робера, не кажется ли ему, что с Антуаном что-то произошло после появления у них Бланш с кавалером. – Парень оживает. Это нормально. Он походил на мумию, когда попал к нам. А теперь подает признаки жизни. – Ты считаешь нормальным, если он будет страдать из-за Бланш, не успев оправиться от прежней душевной боли? – Aimer n’est pas sens amer19… Мы не знаем, что происходит у Бланш с этим парнишкой и что происходит с Антуаном. Стала бы она отправлять Антуана к нам, если бы он был ей совершенно безразличен? – А стала бы она привозить к нам Тома, если неравнодушна к Антуану? Она никогда не была ветреной девчонкой. – Наберись терпения, скоро узнаем. Глава 12 Антуан не мог понять, что его сорвало с уютного загородного причала и понесло в открытое море. Неужели его так задел приезд Бланш с этим носатым пижоном? По справедливости сказать, парнишка был симпатичным и холеным. Наверное, такие и нравятся девушкам. Неудивительно, что Бланш обратила на него внимание. Неудивительно, но отчего-то крайне неприятно. У Антуана мелькали перед глазами картины, как Тома обнимал Бланш за талию, как тонкими юношескими руками прижимал к себе сильнее, чем того требовал танец. Музыка грохотала, оглушала. Антуан старался сосредоточиться на том, что они исполняли, но все равно не мог иногда удержаться от быстрого взгляда на счастливую танцующую пару. Неужели он ревнует? Если бы его сейчас спросили, что он собирается делать в городе, он не нашелся бы, что ответить. Хотел ли он увидеть Бланш? Да, хотел. Собирался ли сказать ей что-то определенное? Нет. Что он мог у нее спросить? Серьезные ли у нее отношения с Тома? Как она относится к нему, Антуану? Так, не имя цели и плана, обгоняя низкие белые облака, Делилль гнал на максимальной скорости в Лион. Могло случиться, что за эти день или два Антуан вообще не увидит Бланш. Если он осмелится постучаться в ее дверь, то что скажет? Что скучает по свежести ее парфюма с нотами нероли и флердоранжа? По ее улыбке и ямочкам на щеках? Что он не хочет отдавать ее этому или другому мальчишке? Робость сковывала волю, надежда оставалась только на случайную встречу. Как давно он ни за кем не ухаживал! Вещи перекладывались из открытого багажника, когда за спиной раздался удивленный голос: «Антуан?». Бланш улыбалась той искренней улыбкой, которая всегда озаряла ее лицо, рисуя ямочки на щеках.