Я тоже машинально посмотрела на свой порез, он уже чуть затянулся, осталась красная полоска шрама, но я вновь протянула Артёму шарики. — Возьми их! Они твои. Что бы это ни было. — Нет уж. Мне этот геморрой не нужен, и так слишком много проблем из-за этой фигни. Забирайте эти шарики себе. Подарок вам, на Восьмое марта, — хмыкнул он. — О, можно, я тогда себе фиолетовый оставлю, — обрадовалась Инга. — Ладно, спасибо, — я сунула оставшиеся два шарика в карман, они были такие тёплые, что не хотелось выпускать их из рук. — Может, зайдёте? — вдруг предложил Артём, смотря на Ингу. — Чаю попьём. Инга перевела взгляд на меня, я пожала плечами. Мы стояли в коридоре не раздеваясь. Инга держала банку сметаны в руках. Хоть Артём и производил впечатление социофоба, но с нами был вежливым и милым. И всегда так смотрел на Ингу, что я чувствовала себя лишней. — Пошли лучше к нам, у нас есть пачка пельменей. Яна приготовит их по своему фирменному рецепту, — вдруг предложила Инга. И Артём не стал отказываться. Надел кроссовки, накинул куртку, и мы поднялись на пятый этаж. — Сейчас нам Янчик сбацает своё коронное блюдо, — Инга набирала воду в кастрюлю, а я тем временем шинковала зелень. Артём сидел за кухонным столом: — Могу помочь. — Помочь пельмени сварить?! — хмыкнула Инга, поставила кастрюлю на огонь и уселась напротив Артёма. Достала из кармана свой фиолетовый шарик и разглядывала его. — Всё-таки интересно, что это такое? Как думаешь, это драгоценный камень? Артём осторожно взял шарик в руки, посмотрел: — Непохоже на драгоценный. Там что-то есть внутри. Может какой минерал, типа как янтарь хранит в себе частичку древнего мира. Я тем временем закончила кромсать зелень, принесла из кармана другие два шарика и сидела, вглядываясь в зелёный: — Они, мне кажется, одинаковые, только цвета различаются. У кого бы узнать, что это такое? И там внутри как будто искры движутся. Инга схватила красный и тоже вглядывалась. Потом убежала в комнату и принесла лупу, светила фонариком телефона. Вода закипела, я засыпала пельмени, и мы сгрудились над шариком и смотрели в лупу. — Может его попробовать расколоть? — предложил Артём. — Я тебе попробую! — Инга вырвала у него из рук шарик. — Я сначала узнаю, что это за фигня, вдруг что-то ценное. Можно попробовать в ломбарде узнать или у ювелиров. Пока они спорили, я занялась готовкой. Мой фирменный рецепт заключался в том, что сначала пельмени варились, как только всплывали, я сливала часть воды, добавляла сметану, зелень и приправы, и они ещё какое-то время тушились в сметанном соусе. Подавались в этом же соусе. Получалось вкусно, по крайней мере, мы с Ингой любили их в таком виде. Артёму тоже понравилось. Мы все были голодными и поэтому торопились есть, за столом то с одной стороны, то с другой кто-то интенсивно дул на горячий пельмень, и это было так смешно, будто мы передавали эстафетой это «Хо-хо-хо» друг другу. А когда вновь завели разговор, то как-то быстро переключились на 8 Марта и обсуждение подарков. А шарики я опять положила в карман плаща. — Надо почаще к вам заходить, девчонки, — улыбнулся Артём перед уходом. Глава 27. Второй шанс В пятницу Инга всю перемену уговаривала меня пойти на дискотеку, но после встречи в коридоре с Ковалёвым, когда он подмигнул мне и сказал: «Яночка, до встречи на дискотеке» желание пропало напрочь. Хоть я изначально и не собиралась, но Инга рвалась пойти. — Янчик, давай хотя бы на полчасика останемся. — Инга, меня с прошлого раза до сих пор обсуждают. А филологини скоро зажмут в тёмном углу и прибьют, а ведь мне Ковалёв даже не нравится! Я незаслуженно погибну. — Я бы давно на твоём месте замутила с Илюхой. Всё-таки он краш. — Сама с ним и мути, — насупилась я. — Я предлагала ему как-то в прошлом году, он сказал, что я не в его вкусе. А вот это стало для меня новостью. — Как он ещё жив остался после таких заявлений, — хмыкнула я. — А если он твой краш, зачем шипперишь меня с ним постоянно? — Сейчас у меня есть Дождик, и Илюха ему проигрывает по всем фронтам. Янчик, ну, пойдём сходим на дискотеку, — вновь начала ныть Инга. — В этот раз без меня, поберегу силы на завтрашний концерт, — улыбнулась я и добавила: —...и нервы. Инга в итоге тоже не осталась на дискотеку, и мы после праздничного выступления собирались уйти, но у гардероба меня снова поймал Илья. Схватил за руку и держал, не давая войти в раздевалку. — Не, не, не. Куда сбегать? Ты мне ещё танец должна. — А больше я тебе ничего не должна?! — я пыталась вырвать свою ладонь у Ковалёва, но он так крепко держал, что хотелось плакать от отчаяния. — Вообще-то ещё кое-что должна. Но это мы потом обсудим. — Отпусти меня! — вновь попыталась я вырвать ладонь. — Илюх, ты русского языка не понимаешь?! — из раздевалки вышла Инга со своей курткой. — Ага, Яночку только отпусти, сразу сбежит, — оправдывался он, но выпустил мою ладонь, и я тут же ускользнула внутрь раздевалки. — Видишь?! — А ты боишься не догонишь? — фыркнула Инга. — Что вы засобирались-то? Сейчас самое интересное начнётся. Я взяла свой плащ, ботинки и вышла в атриум. Инга с Ильёй сидели на лавочке посередине. Инга переобувалась и что-то ему говорила. Что-то серьёзное, судя по её лицу. Когда я подошла, оба замолчали. Села рядом с Ингой, сняла туфли. И тут заметила нашего школьного психолога, она прошагала мимо и пошла на второй этаж, и я сразу вспомнила об обещании, данном Михаилу Захаровичу. Уже прошло больше месяца, а я так и не написала ему ничего. Стало стыдно. Я должна была зайти к психологу, хотя бы для галочки, ведь обещала. — Инга, слушай, хочешь, иди пока на дискотеку, я тебя там найду, мне нужно кое с кем поговорить, — я схватила свои вещи, опять повесила их в раздевалку и побежала за психологом. К своему стыду, я даже не помнила её имени. Она была молодой, приветливой, мы общались перед Новым годом. Психолог проводила у старшеклассников профориентацию, мы делали различные тесты, а потом она индивидуально общалась с каждым. Я постучалась, заглянула, она уже дошла до своего кабинета, сидела за столом перед компьютером. — Можно с вами поговорить? — как назло, я пришла без запроса, а тот, что мне предложил Михаил Захарович, напрочь вылетел из головы. — Да, конечно, — она кивнула на стул перед её столом. — Только скажи мне, кто ты. Когда я назвалась, она открыла толстую папку нашего класса, проглядывала её, приговаривая под нос: «Яна, Яна, Яна...», потом нашла меня, полистала папку, там почему-то была вклеена ксерокопия выписки из больницы. Я сжала губы, теперь она будет знать, что перед ней психически неуравновешенная личность. Она остановилась на лечении, а потом посмотрела на меня: — Ты сейчас принимаешь антидепрессанты? — Уже нет, с мая перестала. — И как себя чувствуешь? — Очень хорошо, даже лучше, чем с ними. — О чём ты хотела поговорить? — посмотрела она мне в глаза. И я растерялась. То в голове роились какие-то тревоги, переживания обо всём на свете, но когда психолог задала вопрос, в мыслях образовался вакуум, не за что было зацепиться. — Может, тебя что-то тревожит, пугает в последнее время? — психолог дала мне минуту и вновь спросила. Пугает! — Есть кое-кто, кто меня пугает, — это первое, что пришло ко мне в голову от ассоциации со словом «пугает». — Есть один мальчик, который пристаёт. И я уже боюсь его появления, что он опять выкинет. — Так, — кивнула она. Видимо, ждала подробностей, но я молчала. — Он делает что-то против твоей воли? — Конечно! По доброй воле я бы не стала обниматься и целоваться с Ковалёвым. — Яна, это серьёзное дело, о насилии нужно сообщить руководству школы. — Вы что?! Не было никакого насилия! — я уставилась на неё. Она, видимо, не так поняла.