— Ян, у нас физика, я не могу её пропустить, — Инга снова села рядом. — Иди на урок, а после я к тебе приду, поговорим. И она снова попыталась меня поднять, я на ватных ногах поплелась на английский. Мы с Тимом были в разных группах, в противоположных концах гимназии. На урок я зашла вместе со звонком, успела умыться ледяной водой, но глаза покраснели. Галочка тоже была в группе с Тимом, и на английском я сидела с Алёнкой, от которой всегда пахло зелёным чаем, мятой и клубникой. Учебника я не обнаружила, вдруг вспомнила, что его унёс Тим. Но сейчас мне было всё равно. Я была разбита и раздавлена, еле-еле сдерживая слёзы, глотала их и обиду, руки до сих пор тряслись, а сердце сжалось в тиски. Англичанка что-то рассказывала, но все её слова пролетали мимо меня, да и в голове был лишь белый шум. В дверь кто-то постучал, и тут же заглянул Тим: — Извините, Яна учебник забыла! — прошёл и передал мне, мы с ним встретились глазами. Он нахмурился и вышел. Но среди урока написал мне: «Что случилось?» Ответить я не успела, потому что англичанка раздала всем листочки с тестом, и мы до конца урока писали самостоятельную. Инга поймала меня на выходе из класса. Я тянула резину и не хотела идти на следующий урок. Тем более, в соседнем кабинете как раз должен был быть урок у филологов. — Ты как? — Так себе. Инга дошла до моего кабинета со мной, класс ещё был закрыт. Филологини топтались у окон. Другие окошки заняли наш класс и десятиклассники. Мы стали с Ингой к стене, рядом с моим кабинетом, а филологини смотрели на нас, бросали презрительные взгляды, что-то говорили, в упор разглядывая, и начинали громко гоготать. Все на шпильках, с броским макияжем, с идеальным маникюром, ухоженные, утончённые, но из-за этого казались совершенно одинаковыми. Красились они, как и все топовые инстаблогерши, носили похожие причёски — длинные выпрямленные волосы. Показушная манерность, да и разговоры у них были в основном только об инстаграме, кто выложил какой пост. — Если я прямо сейчас вырву волосы Игнатовой, тебе станет легче? — Инга с вызовом смотрела на стайку филологинь, и, делая вид, что почёсывает нос, показывала им неприличный жест. — Не надо! — я хмыкнула. — Не станет. В холл вошёл Тим и прямиком двинулся к нам, стал спиной к филологиням и загородил меня от них, спросил с беспокойством: — Ян, что случилось? Мне не хватало духу посмотреть ему в глаза, я боялась, что опять расплачусь, признаю полнейшую капитуляцию перед филологинями, поэтому я опустила взгляд в пол и рассматривала полоски линолеума. — Тимофей, ты же доверяешь Яне? — вставила веское слово Инга. — Да. — Вот и доверяй! И не слушай, что говорят за спиной эти размалёванные дуры! Я пойду, — Инга ободряюще придержала меня за плечо и ушла. Филологини притихли, я на них не смотрела, но была уверена, что они-то разглядывают нас во все глаза. — Я примерно догадываюсь, в чём дело, — Тим встал рядом и принял точно такую же позу, облокотился спиной об стену и смотрел на свои кроссовки. — Но понять тебя не могу. Илюха сказал, что вы с ним вместе. — А ещё он сказал, что мы с Ингой лесби, — буркнула я. — Всё он врёт. — Ян, ну я же слышал разговор между вами про чистые листы? — Тим говорил тихо, и я не могла понять, сердится он или нет. Я вздохнула. А ведь со стороны, наверное, может показаться, что между нами с Ковалёвым что-то есть, нас часто видели вместе в коридорах, Илья даже умудрился меня ещё раз поцеловать в атриуме на глазах у Петренко. А уж после таких разговоров про чистый лист, у Тима явно пропало ко мне доверие. — Нет между нами ничего! Я просто попросила Ковалёва больше меня не трогать, и максимум мы можем остаться друзьями. — Может, стоило ему сказать, что у тебя есть я?! — Тим повернулся ко мне, и я подняла на него взгляд. Он сердился, брови были сдвинуты, губы поджаты. — Я говорила, что у меня есть парень, но не сказала, что это ты, — мне так трудно было выдержать его взгляд, что я снова отвела глаза, а филологини косились на нас. — Давай не будем шифроваться?! Рано или поздно все узнают. И плевать! Или ты до сих пор меня стесняешься? Я хмыкнула. — У меня теперь такая слава, что это тебе нужно держаться от меня подальше. — А мне по барабану, что говорят. Так что?! — Тим протянул свою руку ладонью вверх, и я положила сверху свою, мы переплели пальцы и посмотрели друг на друга. Тим слегка улыбнулся. Даже филологини затихли. Мне нужен был Тим, рядом с ним мне всё было по плечу. И когда он крепко сжимал мою ладонь и улыбался мне, становилось так тепло на душе, появлялась непоколебимая уверенность, что всё будет хорошо. Глава 34. Химия На последнем уроке у нас была лаба по химии. Лабораторные у нас можно делать по двое или по трое: один читает инструктаж, другой проводит опыты, третий пишет формулы и выводы. Ко мне сбоку придвинулся Тим: — Девчонки, сегодня я с вами. Я ему улыбнулась. Марк пересел к Оле с Таней, которые обычно сидели перед ними, видимо, Тим его туда сплавил. — Клячик, может, к кому-нибудь ещё подсядешь? — скривилась Галочка. — У нас есть ещё пары. Вон Дима с Матвеем вдвоём делают. — Мне к вам хочется, — Тим лукаво улыбался и придвинулся ко мне ещё ближе. — Ян, ну ты хоть скажи, пусть отсядет, — Галочка, видимо, Тима не очень любила. — Я не против, пусть делает с нами. Галочка рядом цокнула, вздохнула и недовольно закатила глаза. Но в такой тесной близости с Тимом я нервничала. Одно дело переглядываться, и совсем другое — задевать друг друга локтями, ощущать его запах. — Нальёшь уксус? — Тим заполнил свою пробирку соляной кислотой. Я взяла флакончик с уксусной кислотой и другую пробирку, но, вместо того чтобы смотреть, что делаю, уставилась на губы Тима и почувствовала, как меня заливает краской и обдаёт жаром. Дёрнулась и плеснула уксус на рубашку Тима. — Хорошо, хоть не серная, — он встал и пытался стряхнуть капли с живота, пока они не впитались. — Тимофей! Что у вас там?! — уставилась на нас Алла Константиновна. — Всё нормально, Алла Константиновна, уксус протёк, — Тим снова сел. — Ещё раз прольёте реагенты, оценки всем снижу на балл! — строго заговорила химичка. — Ой, прости. Я потянулась за салфетками, взяла их и прикладывала к животу Тима, пропитывала мокрую ткань, ощущая под рубашкой твёрдый пресс и горячее тело. — Я, конечно, и сам могу, но мне нравится, — и Тим тоже смутился, он смотрел на меня и широко улыбался. Я тоже уставилась на Тима, не убирая руки с его живота. Мы были так близко, от нас резко воняло уксусом, и, не отрываясь, смотрели друг на друга и улыбались, как дурачки. Если бы мы были не на уроке, уже вовсю целовались бы. — Если хочешь, можешь меня всего облить. Алла Константиновна, похоже, заметила, что мы играем в гляделки вместо лабораторной: — Тимофей! Тебя отсадить?! Резко отскочив от Тима, я обернулась на Галочку, она смотрела на нас с широко открытыми глазами, её челюсть отвисла. — Галочка, пиши формулу! — одёрнула её я и покраснела. Вновь взялась за пробирку, но Тим отобрал её у меня: — Лучше сам всё налью, — пустил тонкой струйкой уксус и, выглянув из-за меня, обратился к Галочке. — Галь, ты там успеваешь писать? — Сами пишите свои формулы, — Галочка отодвинула от себя рабочую тетрадь, скрестила руки на груди и насупилась. — Не дуйся, — шепнула я ей и уткнулась в свою рабочую тетрадь. Тим тем временем долил карбонат калия в обе пробирки. Засунул их в подставки и открыл свою тетрадь, переписывал у меня формулы и выводы. Мыслями я, конечно, была не в химии, но писала и улыбалась. Поняла, что, когда Тим рядом, об учёбе думать не получается. — Нам нельзя сидеть вместе, — усмехнулась я, когда мы вышли из класса и отправились в раздевалку рядом, держась за руки. — Клячик, что за приколы?! — позади нас вырос Ковалёв, мы обернулись и остановились. — Ты тупой?! Я тебе ясно сказал отвалить от Яночки! Тим смотрел на Илью с вызовом: — Илюх, это, похоже, ты тупой! Отвали, а?! — С каких пор ты такой борзый стал?! — Ковалёв прищурился. — Папочка перестал пороть?! Тим сжал кулаки, напряг скулы, но молчал. А Илья хмыкнул: — Неужели порет до сих пор?!