— Что случилось? Позовите врача кто-нибудь! — Он без сознания! — Его ударили! — Уже позвали. Одноклассники нехотя делились информацией, и, когда пришла медсестра и сунула Илье под нос нашатырь, он скривился, поморщился и тут же пришёл в себя. Хмуро и растерянно озирался. Заметив одинокого Тима, прошипел: — Ты доигрался, недомерок! Глава 38. Монстр Тима отправили к директору, а Илью отвели в медпункт. Остальные разбрелись по классам, но даже на уроках не утихало шушуканье. У меня вообще не выходил из головы злобный взгляд кровяно-красных глаз и ледяной голос. Мозг отказывался верить, что это был мой любимый Тим. Но боль в плечах отрезвляла, ведь это его рук дело. На перемене я зашла в туалет, задрала рукава и ужаснулась. Плечи были покрыты тёмно-фиолетовыми полосами от пальцев и сильно болели. Я больше не могла даже видеть Тима. Как он мог такое сделать и из-за чего?! Из-за ревности?! Из-за того, что не позволила ему добить лежащего Илью?! Меня душили боль и разочарование. К горлу подступили слёзы, но впереди ещё маячили два урока, нужно было их перетерпеть. Я отсиделась на перемене в туалете, но Галочка доставала меня и на уроках, придвигаясь и шепча всякие гадости про Тима: «Он псих! Больной! Совсем с катушек слетел! Кукуха поехала! Он бы убил Илью! Он маньяк! Как ты можешь с ним встречаться? Его теперь по-любому отчислят». Я не ответила ни на одну её обидную фразу, но выслушивать подобное было мучением. К середине второго урока соседка по парте угомонилась, хотя в классе Тима теперь все начали называть «Психом», а он сам так и не появился. Уроки прошли словно в тумане, я ни на чём не могла сосредоточиться. Хорошо, что не писали никаких самостоятельных. И в голове постоянно звучал один вопрос: «Как он мог так со мной поступить?» Образ жизнерадостного заботливого и внимательного Тима никак не вязался с гематомами на моих плечах. Инга тоже была задумчивой и серьёзной, но заговорила первой, когда мы вышли из гимназии, и как ни странно, она Тима оправдывала: — Клячик прав, что врезал Ковалёву за такие слова, но, кажись, переборщил и совсем не умеет держать себя в руках, — Инга хмурилась, ждала моей реакции, но я молчала. Я не находила для Тима оправданий, ведь видела собственными глазами, прочувствовала на собственной коже его гнев, если бы я не взяла удар на себя, он бы мог убить Илью. И какие бы гадости Ковалёв ни говорил, он смерти не заслуживал. — Ян, скажи хоть что-нибудь? — Инга притормозила и посмотрела на меня. — Мне нечего сказать, — тихо выдала я. — Ты ведь согласна, что Тимофей прав, что врезал Ковалёву? Он же заступился за твою честь! — Я не знаю. Мне не хотелось разговаривать об этом ни с кем, даже с Ингой. — Зато я знаю! — Инга хмурилась. — Честь своей девушки нужно защищать, и в этом Клячику мой респект, не сдрейфил дать Ковалёву по щам! А Илюха давно нарывался, так что всё заслуженно! — У меня все плечи в синяках, это тоже заслуженно?! — голос мой дрогнул. Инга нахмурилась, а потом поджала губы и виновато заговорила: — Но, если честно, я тоже перепугалась, он был вообще не в адеквате. — А ты не заметила красного свечения на его руках? — Как-то было не до свечения. С Ингой я не пошла, мне требовалось побыть одной и разобраться в себе, и я под предлогом подготовки к конференции двинулась домой. Но, едва свернула за угол школьного двора, меня сзади окликнул Тим. Внутри у меня всё заледенело, так же как в школе. Хотелось скрыться, но я, как всегда, замерла как вкопанная. И лишь, когда Тим приблизился, шарахнулась от него: — Не подходи! — Ян, ты чего?! — Тим не улыбался, но смотрел непонимающе, попытался подойти ещё раз, и я снова отскочила. На его щеке красовалась царапина от бляшки с рюкзака Инги. — Не приближайся ко мне! Тим нахмурился, но больше не делал попыток подойти. А я чувствовала, что ещё чуть-чуть — и разревусь. К горлу подступили слёзы, голос мой снова дрогнул, и я задала вопрос, который мучил меня эти два урока: — Как ты мог?! — Я многое могу стерпеть! — Тим говорил холодно. — Но Илюха перегнул палку и заслуженно получил! — Ты мог его убить! — Да брось! — Тим, я видела, на что ты способен, и ты собирался его убить! Тим опустил взгляд, задумался, стал мрачнее, а потом, вздохнув, заговорил : — Я правда не знаю, что на меня нашло, — почесал он голову. — И сам не могу объяснить. — А мы с Борей что, тоже перегнули палку?! — В смысле?! — Тим снова нахмурился. — При чём здесь ты и Боря? — Ты прикалываешься?! Ты Борюсика так оттолкнул, что он к стене отлетел, а мне руки чуть не сломал. Тим явно был шокирован такими подробностями: — Я?! Я не трогал вас! Я врезал Илюхе, он упал, и всё, потом пришли учителя, — пояснил он и потёр лоб. И сейчас Тим пугал меня до чёртиков своим растерянным видом, отговорками. Но раздражало, что он делал вид, будто не понимает, о чём речь. Я сняла плащ и закатала рукав блузки. — Это, скажешь, тоже не ты сделал? Тим сначала отшатнулся, а потом снова хотел приблизиться, но я резко отпрянула. — Это я сделал?! — Тим уставился на меня так, словно видел в первый раз, но потом покачал головой. — Ян, я не мог... — Твоих рук дело, — я перевесила плащ на другой локоть и закатала второй рукав. — Если бы Инга не треснула тебя по башке, ты бы сломал мне руки. Тим не моргал, он с ужасом разглядывал мои плечи. Я вернула рукава обратно, накинула плащ. Тим молча отвёл взгляд. Легче мне не стало. Я ждала объяснений, но у Тима их не было. Он смотрел немигающим взглядом в землю, тёр лоб. — Ян, я не помню... — Тим посмотрел на меня с такой скорбью, что я почти ему поверила. Но потом покачала головой. Его пустые отговорки не утешали, руки по-прежнему болели. — Зато я всё прекрасно помню! — я всё-таки сорвалась, потекли слёзы, меня потряхивало. — Легко сказать «не помню», только тебя это не оправдывает! Тим опять хотел приблизиться, протянул руки, чтобы обнять: — Ян... — Не трогай меня! — я выставила руки вперёд, отгораживаясь от него, и он резко отступил. Я плакала, позорно размазывала слёзы и не хотела, чтобы Тим на меня смотрел в таком виде. — Я пойду! Тим стоял растерянный, но стоило мне развернуться к дому, двинулся следом за мной: — Ян, пожалуйста, давай поговорим, не уходи! Я сам не знаю, что на меня нашло! Я бы никогда тебя не обидел! Прости! — Очень в этом сомневаюсь, — всхлипнула я, обида говорила за меня. — Ты так говоришь, будто я какой-то монстр! — Тим шёл рядом и всё пытался приблизиться. Когда он в очередной раз попытался взять меня за руку, я отпрянула, остановилась и снова посмотрела ему в глаза. — Возможно, так и есть, — устало ответила ему. — Не приближайся ко мне! Тим смотрел печально, поджал губы, а потом тихо заговорил: — Ты считаешь меня монстром? Что я способен на убийство? И я кивнула. Слова — это одно, но я же видела, на что он способен. Тим сразу отвернулся, глубоко вздохнул и нахмурился, посмотрел куда-то на макушки деревьев за моей спиной, а потом вдруг начал рыться в карманах, достал красный шарик: — Кстати, это же твоё, — протянул мне. И говорил при этом совершенно пустым голосом, без тени эмоций, даже немного сдавленным, но скулы его были напряжены. Я взяла шарик из его ладони, и Тим тут же спрятал руки в карманы, будто боялся ненароком коснуться меня и обжечься, бросил на меня печальный взгляд: — Прости меня... — проговорил тихо, но искренне, и добавил: — …если сможешь.