Тим оттащил наши вещи в стиралку и только после этого вернулся и оделся сам. На кухне в кругу его семьи и в одежде Тима мне было так неловко, что я даже ладони спрятала внутрь рукавов. Отец Тима долго молчал, поглядывая то на меня, то на сына, потом кивнул на руку Тима, тот снял мокрый ортез. — Как рука? — Через неделю уже можно не носить гипс. Всё норм. Быстро зажило в этот раз. — На реабилитацию не забивай только. — Знаю! — хмыкнул Тим и для демонстрации подвигал четырьмя пальцами. — Врач уже предупредил, что большой палец нужно будет долго разрабатывать. В этот раз не было между ними напряжения, отец Тима говорил спокойно, без претензий. Тим тоже отвечал позитивно, весело. Может, при мне, а может, и правда решили оставить распри. Пока вещи тряслись в сушилке, мы отмывали наши кроссовки, и Тим после вещей поставил их сушиться. Мы сидели у него в комнате, он улыбался, ходил по комнате, выглядывал в окно, где по-прежнему гремела гроза и лил дождь. После того как я включила телефон, мама мне уже раз десять написала, всё спрашивала, где я. — Соскучился по дому? — Как оказалось, да, — усмехнулся он. — Но у меня все основные вещи, учебники, форма сейчас у Паштета. Завтра к нему сгоняю, заберу. Дождь так и не закончился, и уже к десяти часам, когда высохли наши вещи и кроссовки, Тим взял зонт и пошёл меня провожать. В прихожую вновь выглянул отец: — Тимофей, ты ведь сегодня дома будешь ночевать? — Надеюсь. Если меня тут снова никто больше не будет бить, — хмыкнул он. И Виктор Валентинович поджал губы, опустил взгляд. Мы шли под одним зонтом, дождь уже не был таким сильным, гроза ушла. Тим обнимал меня за плечи, а я льнула к его боку. — Я рада, что ты вернулся домой! Уже хотела тебе предложить влезть в голову к твоему отцу и поменять отношение к тебе, — призналась я. — Только не представляю, под каким предлогом я бы его обняла. — То, что было сегодня, — редкость! — хмыкнул Тим. — Зря ты на него наговариваешь, ему не всё равно. — Может, и не всё равно, — согласился Тим и заговорил с грустью: — Но мои достижения ему явно важнее меня. Глава 53. Не делай добра На следующий день я вытащила Ингу погулять. Обычно, если я была с Тимом, она отказывалась под предлогом: — Когда вы вместе, вас так и хочется оставить одних. Пашу мы не так смущали, и Инга, узнав, что к нам потом присоединится ещё и Паша, согласилась на прогулку. Было пасмурно, сыро и холодно, поэтому мы засели в Маяке, собирались потом сходить в кино, но ждали Пашу. Тим хмыкнул, глядя в телефон: — Паштет в магаз зайдёт по дороге, можно ему заказать вкусняшек. Хотите чего-нибудь? — Я очень хочу мармеладных червячков, — вдруг вспомнила я. Тим написал и захохотал: — Паштет спрашивает, тебе глистов или ленточных? — Дождевых! — рассмеялась я. Паша своим появлением опять навёл смуту, громко жаловался на репетиторшу по русскому, которая заставила написать его целых два сочинения. И, как оказалось, в кино с Пашей лучше не ходить. Не знаю, как его не выгнали из зала и не избили другие зрители, но он комментировал практически всё, начиная от реплик героев и заканчивая сюжетными ходами и хромакеем. Замолкал, лишь когда жевал попкорн и пил колу. Тим, видимо, привык к компании Паши и словно не обращал внимания на все его возгласы. А мы с Ингой хоть и сидели через Тима, но всё слышали, и это было невыносимо. — Паш, тебе нужно обзоры фильмов снимать, — когда вышли, Инга качала головой и улыбалась. — Тебя ждёт успех! — Ага, а ещё вести стримы[1] с просмотром кино в твоей компании, — хмыкнул Тим. — А донатить[2] тебе будут, когда ты затыкаешься и даёшь посмотреть фильм. — А это тема, — рассмеялся Паша. — Делайте ваши ставки, сколько минут я смогу смотреть молча эту фигню. В последние дни Инга маялась без Джорджа, хоть он и доставал её звонками, писал ей постоянно, но возвращаться к нему она не собиралась. Зашла только раз, забрала оставшиеся в его квартире вещи, сказала на прощание, что не может уважать человека, который бросил своего ребёнка. — Вот вообще не тянет теперь к нему. Как отрезало! Ты точно его не трогала в моих мозгах?! — снова на большой перемене жаловалась она. — Нет. Я же тебе говорила. — А почему так резко всё прошло? — хмурилась она. — Может, ты проецировала своего отца на Дождика, искала в нём отцовскую любовь, — предположила я. Инга сдвинула брови, сжала губы, задумалась: — Мне теперь кажется, что я во всех парнях искала отцовскую любовь, — Инга закрыла лицо руками. Перед физкультурой мы вышли из женской раздевалки, чтобы дойти до зала, но меня тут же схватил за руку Илья и потянул в сторону: — Яночка, одну тему надо перетереть, — заговорил серьёзно. — Давай отойдём. Девчонки притормаживали, смотрели на нас. Я встретилась глазами с Галочкой и увидела в её взгляде море разочарования. Я лишь махнула Инге и пошла вслед за Ковалёвым в коридор. — У нас уже вроде нет никого в раздевалке, все ушли, — он привёл меня к мужской раздевалке, что находилась за углом, заглянул в дверь. — Никого. Пошли! — Я не пойду в мужскую раздевалку! — я нахмурилась, отпрянула, готовилась к подлянке. — Что за тема? Илья суетливо озирался, подвигал челюстью и, вздохнув, выпалил: — Короче, я никак не могу выкинуть тебя из головы, думаю о тебе постоянно. Ян, я рили готов на всё! Только скажи, что тебе нужно, чтобы ты бросила Недомерка и была со мной! Он явно нервничал, говорил отрывистое, суетился, отводил глаза. Я вылупилась на Илью и отступила на шаг. Если это прикол, то для шутки Илья слишком нервничал. Но и как реагировать на его признание, я тоже не знала. Даже стало его немного жаль, взаимности от меня ему не видать. — Я сейчас на полном серьёзе, — видимо, заметив моё замешательство, продолжил Илья. Я поджала губы, всё ещё с широко раскрытыми глазами смотрела на Илью, и вдруг у меня в голове мелькнула мысль, что нужно ему внушить, будто я ему не нравлюсь. Нужно только влезть к нему в голову. Тогда он и Тима не будет провоцировать, и от меня отстанет. — Илья, ничего у нас с тобой не получится. Но я знаю один способ, чтобы тебя отпустило, — я чуть улыбнулась. — Можно я тебя обниму? — Я тоже знаю способ, чтоб меня отпустило, — хмыкнул он и распахнул объятия. Я осторожно обняла его. Меня обдало запахом его туалетной воды. А вот Илья сжал меня в объятиях крепко, но времени было мало, и я быстро открыла воспоминание, наше общее, на новогодней дискотеке. Увидела себя его глазами. Илье понравился мой запах: магнолий, мяты, типографской бумаги и асфальта. Пока мы танцевали, он разглядывал моё лицо сверху вниз, и да, думал о том, что я в него наверняка влюблена. Илья действительно планировал затащить меня в постель. Но, прежде чем он меня поцеловал в воспоминании, я внушила, что не нравлюсь ему как девушка, скорее как друг, и что его привлекает другая. Но кто?! И тут я увидела большие скорбные глаза моей соседки по парте, смотрящей на нас со стороны, и мысленно улыбнулась. Что ж, Илья, похоже, ты теперь запал на Галочку. Но не успела я вынырнуть из воспоминания до того момента, как Илья меня поцеловал... Глава 54. Горите в аду! Илья поцеловал меня в реале, обхватил ладонями лицо, пока я ковырялась в его голове, впав в ступор. — Илья, как же ты задолбал! — я его резко оттолкнула, инстинктивно дала пощёчину. Рядом раздался хохот. Мы одновременно повернулись, к нам направлялся одноклассник Ильи, Сеня Колобков, спрятал в карман телефон. — Что, Илюх, добился своего? Гончарова, сегодня снова хайпанёшь! — и быстро проскользнул между нами в раздевалку. Илья стоял довольный собой и лыбился, а мне хотелось его убить. — Всё, Гончарова, гештальт с тобой закрыт! Меня рили отпустило. Пиньк! — и он ткнул меня пальцем в кончик носа, обнял за плечи и направил в сторону зала. — Пошли на физру! Я снова вырвалась из его объятий, злилась и на себя, и на Илью. Надо было просто его послать куда подальше, а не считаться с его чувствами. Он это заслужил! На физкультуре всё валилось из рук, меня не покидала кипящая злость, и поэтому я была рассеянная, а физкультурник постоянно подшучивал надо мной, чем бесил ещё больше. Я так обрадовалась звонку с урока, словно меня после нескольких лет рабства выпустили на волю. Но облегчение моё длилось недолго. Девчонки, как всегда, что-то шумно обсуждали, пока переодевались, а потом Аня взяла в руки телефон. — Офигеть! — показала она экран Свете, и они обе уставились на меня.