Голова гудела, руки по-прежнему тряслись. Я осмотрела комнату и решила забрать все шары с собой. Взяла их в руки. Серебристый, скорее всего, отвечал за электрический ток, коричневый — за землю, жёлтый — за сон, а розовый остался для меня загадкой. Хотя Равиль говорил, что знает наверняка, когда люди врут. Возможно, это и есть сила розового шара — видеть ложь. Я положила все шары в карман, кроме жёлтого. Новые, выпавшие, вернула в пирамидку, и она тут же закрылась. Тоже сложила её в карман. И активировала жёлтый шар, надеясь, что не ошиблась, иначе Равиль может опять накинуться на меня и начать душить. И я разбудила его. Он поморгал, потянулся, привстал. Я стояла, настороженно наблюдая за ним. — Яна! — улыбнулся он, а я выдохнула. — А где остальные?! — Ушли спать, а вы мне проводили экскурсию. Я тоже собиралась спать. Мы искали бинт, — показала рану на руке. Равиль недоверчиво нахмурился, но кивнул на дверь: — Я уснул?! Что случилось? Ладно, идём. Пока мы поднимались по коридору, Равиля терзали сомнения: — Зачем мы с тобой пошли в подвал? У меня словно провал в памяти, я будто что-то хотел тебе показать, но забыл что. Ты не помнишь? — Вы головой ударились, там низкий потолок, — я врала, потому что не придумала никакой другой легенды. И Равиль потёр ушибленный стулом затылок. — Вы обещали дать мне бинт. Рука по-прежнему кровоточила и болела. Равиль не собирался больше меня душить, и это вселяло надежду, что моё внушение подействовало. Правда, он хмурился и выглядел растерянным, поэтому я всё равно была настороже. Вдруг какой-то момент пропустила и он что-то припомнит про экспедицию и шары. Когда мы поднялись, оказалось, что уже начинало светать. Глава 71. Утро нового дня Первым делом я разбудила Ингу. Она так резко проснулась, что чуть не врезала мне. Но, когда увидела, кинулась обниматься. — Ты как? — я коснулась шеи подруги, там проявились синяки. Инга тоже потёрла шею, поморщилась и прошипела: — Где этот козёл?! — осматривалась она. — Я ему внушила, что мы друзья, изменила воспоминания о вчерашнем. Поэтому не напоминай ни о чём, и он нас отпустит домой. Я пойду разбужу Тима. Тим тоже очнулся резко и так крепко стиснул меня, что я чуть не расплакалась от внезапно накатившей нежности. Папу решила разбудить утром, а Тима потащила в нашу с Ингой спальню. — Ты мне снилась! — тихо, но взволнованно проговорил Тим, он был какой-то взбудораженный. — Хороший был сон. Это было лето! Мы катались на велосипедах до озера в лесу и купались. И ты говорила, что плохо плаваешь. Сказала, что если залезешь в воду, то можешь утонуть. А я ответил, что мы утонем вместе, ведь вместе не страшно. — Хороший сон, ничего не скажешь! — чуть усмехнулась я, и стало так тепло и привычно рядом с Тимом, будто и не было всего того ужаса сегодняшней ночи. Мы остановились в коридоре перед дверью. — Нет, я не про то! Во сне у меня было такое сильное чувство, что мы никогда не утонем, но будем вместе, даже если кто-то из нас начнёт тонуть. Не волнуйся, я тебе не дам захлебнуться! — Тим посмотрел на меня с улыбкой. С той самой улыбкой, от которой моё сердце плавилось от любви. — Тогда это правда хороший сон. Инга задумчиво выглядывала в окно: — Там какой-то движ! — обернулась к нам, когда мы вошли. — Надеюсь, Равиль ничего не вспомнил. — Он вышел, что-то махал руками, а потом всех разогнал! И его люди вон стоят в стороне, обсуждают. Походу, он собирался нас прикончить, а теперь передумал, — Инга отошла от окна и села на кровать, смотрела на нас. — Может, не будем испытывать судьбу ещё раз и сбежим сейчас? — А папа? Как ему всё объяснить? Вроде на Равиля действует внушение, раз он меня до сих пор не убил. Давайте дождёмся утра! И я уснула так быстро, словно меня саму вырубило силой. А вот Тим с Ингой, похоже, не спали. Потому что, когда раздался стук в дверь и я резко подскочила, а они сидели рядом и разговаривали. Мы разбудили папу, объяснили ему, что он уснул вчера прямо за столом. Затем умылись и вышли в гостиную. — Без завтрака я вас не отпущу, — с улыбкой встретил нас Равиль. Мы от него шарахнулись, но всё равно натянуто улыбнулись. — А что такие кислые лица? — вглядывался в нас он. Искры исчезли, и даже цвет его глаз поменялся. Без своего пронзительно-острого взгляда он уже не казался таким опасным. — Не выспались, — буркнул Тим. — Гроза мешала! — Как насчёт прогулки на лошадях до водопада? — Нет! — хором ответили мы с Ингой. И Равиль округлил глаза. — Вы же обещали отвезти нас в деревню! — подыгрывал Тим. Папа тоже удивлённо поглядывал на нас: — Вам надоело? Вчера были полны энтузиазма, а сейчас вдруг запросились домой, что случилось? И мы принялись сочинять отмазки, упрямились. Папа с Равилем в итоге сдались, и мы поехали с его водителем в деревню. На внедорожнике путешествие по горам было куда быстрее, хоть нам и пришлось делать большой крюк, чтобы объехать лес, холмы и реку. К кампусу мы выехали только к вечеру и облегчённо вздохнули. Из-за наплыва отдыхающих свободных мест не оказалось, пришлось снова ночевать в машине. Мне тоже приснился сон, кошмар. Существо с гравюры из пещеры смотрело на меня со скалы и явно что-то хотело от меня. Но во сне я была полна уверенности, что это существо не причинит мне вреда. Смотрела на него спокойно. Это не зверь, это сгусток злой силы. И ему нужны были кровь и смерть. А его разрезали на части, поместили его силу в шары, но это не уничтожило существо, лишь разозлило. Вдруг стало очевидно, чего хочет этот зверь. Свободы. Когда ему удаётся убедить человека совершить убийство, оно порабощает его и стремится соединиться с другими частями себя. Зверь едва заметно кивнул моим мыслям и улетел в тёмное небо над горами. Я проснулась резко в липком поту и мурашках. Сердце быстро билось. Хотелось с кем-то поговорить. Инга рядом свернулась калачиком, подложив под голову мой спальный мешок. Тим и папа спали на откинутых передних сиденьях. Спать в машине было жутко неудобно, и под утро затекали все части тела. Я потянулась к ключам, чтобы разблокировать машину, и толкнула нечаянно Тима. Он приоткрыл глаза, посмотрел на меня, кивнул и снова уснул. Я вышла из машины, было дико холодно, стелился предрассветный туман. Пришлось снова залезать за курткой и шапкой, я смотрела на еле видимые горы вдалеке, и мне казалось, что существо улетело туда. Как его освободить, если мне не хватает двух шаров, которые теперь похоронены под завалами вместе со Светланой и бабушкой? А что, если существо не нужно освобождать? Вдруг, объединив все шары, я выпущу какое-то сильное зло? Но почему-то после сна мне казалось, что существо не причинит никому вреда. И жутко не хотелось, чтобы в моём разуме жила частичка этого создания. Пусть я буду слабой и дальше, но это точно буду я. И достала все шарики из себя, положила их в карман. Стало даже чуточку холоднее, но меня сзади обнял за талию Тим и положил голову на плечо: — Рассвет встречаешь? Что не разбудила? И вновь стало теплее, я улыбнулась, и мы действительно встретили рассвет, вот так в обнимку. Папа всё-таки уговорил нас съездить на экскурсию, ведь у нас был в запасе целый день. И мы не пожалели, хоть и не чувствовалось былой свободы, нас везде подгоняли, и большую часть маршрута мы терялись в толпе. Но другие туристы не мешали нам наслаждаться живописной природой, и я хоть немного отвлеклась от собственных мыслей. И после экскурсии, полные впечатлений, мы отправились домой. На обратном пути Тим снова попросился за руль. На этот раз папа ему отказал: — Нет уж, Тимофей. Нет у меня к тебе больше доверия! — Да ладно тебе! — уговаривал Тим. — Ты мне даже Яну доверил. — Теперь бы не доверил! — Будешь мне всю жизнь теперь вспоминать этого медведя? — буркнул Тим. — Я бы убежал от него! — Убежал бы он! Не от всего возможно убежать, поэтому иногда надо остановиться и подумать. — Самое время! Пусть на нас несётся разъярённый медведь, а мы будет стоять и думать! Супер! Можно ещё задачки порешать! — фыркнул Тим. — По физике. К туристам бежал медведь со скоростью А. Он спускался с холма под углом сорок пять градусов. Внимание, вопрос: через сколько минут он сожрёт туристов, если до них ему бежать пятьсот метров, а те будут стоять и думать? Мы с Ингой рассмеялись. Папа тяжело вздохнул: — Вот поэтому я тебе Яну больше и не доверю — ты сначала делаешь, а потом думаешь! И это твой второй прокол! — А! То есть ты за мной косяки записываешь?! — Тим вдруг ощетинился, разговаривал с вызовом. — А первый когда был, напомни? — Когда Яна убежала из больницы! — тон папы тоже стал резким. — Перестаньте оба, пожалуйста, — вклинилась между ними я, стараясь сохранять максимально дружелюбный тон. И сдавила плечо Тима, чтобы он больше не огрызался. — Давайте привал сделаем! Все просто устали. Я приняла сторону Тима. Безрассудство, с которым он побежал на медведя, не оправдывала. Но, когда он объяснил, что хотел увести зверя от нас подальше, стало страшно. Может, он козырял своей самоуверенностью, что убежал бы, но, скорее всего, ему также было страшно. Но понимая, что я уж точно не убегу от медведя, он решил принять удар на себя. На заправке мы пили чай и кофе, ели купленные сэндвичи, сидя на ящике с песком. Потом папа пошёл купить воды в дорогу, и я поспешила за ним: — Извинись перед Тимом! — За что? — папа покосился на меня. — Я просто не хочу, чтобы вы ссорились.