Во время празднования Йоля в древности часто приносили в жертвы людей и животных. Спустя столько лет, в мире, который все ныне живущие зовут «гуманным», ничего не изменилось. Еву Бросковски, дочь Лукерьи Бросковски и племянницу Филиппа Гринюс, принесут в жертву в ночь с первого на второе января. В этом самом кругу ее отдадут Гекате на несколько столетий. Приготовления к празднику заключались в различных ритуалах, защищающих лес от нежданных гостей. Нужно было не только скрыть круг от любопытных людских глаз, но и отогнать злых духов, что пробуждаются и бродят по земле в то время, когда нить между ушедшим и наступающим годом утончается. Алиса ходила по территории вокруг священного места, то посыпая землю высушенной травой, то сжигая бумагу, исписанную текстами на неизвестных языках. Шепот, исходящий из уст Вестницы, разносился на ветру, но никто не мог его услышать, кроме Богини, следящей за происходящим с безоблачного неба. Говорят, что одиночество — самое худшее испытание для человека, настолько невыносимое, что тот готов умереть, только бы перестать разрушать себя изнутри, пожираемый собственными мыслями. Но в действительности самое ужасное — это непрерывный, нескончаемый контроль. Сколько Алиса не жила по правилам Гекаты, она так до сих пор и не смогла ответить на вопрос — кто они такие? Почему их существование призрачно, лишено жизни, но при этом они так важны, несут в себе благополучие планеты? Трагичная, мрачная, но фантастическая судьба. *** Девушка направилась к дороге. Дом Филиппа находился на окраине городка. Здесь мало кто проезжал, в основном только для того, чтобы выехать в другой населенный пункт. Идеальное место для жизни таких, как они. Поблизости на улице стояли еще дома, но одна их часть продавалась, а в другой жили пожилые пары, которые свой век мечтали дожить наедине с природой. Алиса обычно приезжала в Игналину за месяц до прибытия новеньких и жила в доме Филиппа вплоть до окончания обряда восшествия. Раньше всех, но почему-то именно ей поручили приготовление ритуала, который Вестница иногда сама про себя называла «Блот4». Вдалеке появилось две машины. Девушка не ждала их так рано. Мрак, что окружил эту улицу и лес позади, был не случайным. Люди — жители и проезжие не должны были ничего заподозрить. Царила неясность и таинственность, и даже Алиса чувствовала напряжение, словно вся Земля ожидала этого праздника с нетерпением. Не было ни ветра, ни снега. Только туман. Машины подъехали к двухэтажному зданию, и из них вышло пять служителей, которые один за другим направились к Алисе. Первыми подошли Ярлина и Феликс — самые взрослые Вестники Темной Луны этого круга и супруги. Ярлина была рождена рыжеволосой — ее предки по маминой линии были ирландцами, что иммигрировали в Прибалтику, а потому никаких изменений во внешности после обряда восшествия особенно не произошло. Кроме того, у этой девушки были яркие веснушки. Они, словно утренняя роса рассыпались по ее лицу и плечам, что делало Ярлину совсем юной на вид, хоть и сейчас часть из них скрывали выбившиеся из аккуратного каре пряди. Феликс же выделялся темными, даже слегка бордовыми коротко стрижеными волосами и высоким ростом, примерно таким же, как и у Филиппа. Он аккуратно придерживал жену за талию, когда они шли по устеленной снегом земле, а позади остались стоять три девушки. Чистокровные литовки Ветта, Злата и Ханна, — тройняшки и наследницы служителей Луны. На лицо и телосложение они были похожи, но каждая из них выделалась уникальным цветом глаз. У Ветты они были сине-сиреневыми, у Ханны — болотно-зелеными, а у Златы глаза блестели янтарем. — Приветствую вас! — Алиса поочередно обняла каждого новоприбывшего, — как добрались? — На самом деле, очень тяжело, — сказал Феликс и рассмеялся. — Но оно того стоило, ведь нам не терпится познакомиться с новенькой, — добавила Ярлина, лучезарно улыбнувшись. — Обязательно, — девушка смахнула с лица несколько прядей, — угостить вас чаем? — Не часто увидишь тебя, настолько располагающей к членам круга, — мужчина направился в дом. Алиса проигнорировала его слова и обратилась к Ярлине, что последовала за своим мужем. — К нам прибыла Мария, — Вестница чуть сжала ее локоть, останавливая на пороге, — и я хочу уточнить, не знаешь ли ты, по какой причине. — Филипп позвонил и сообщил нам об этом, — она поморщила нос и выбралась из хватки, отходя на пару шагов, — что с тобой? Ты так напряжена. — Он сказал вам, почему? — Чтобы проконтролировать все. Не каждый раз обряд восшествия проходит в столь великий праздник, — девушка обошла Алису, чтобы зайти внутрь, — тебе следует успокоиться, ладно? — Не нужно мне указывать, ладно? — взгляд служительницы вспыхнул, но голос прозвучал холодно. — Я и не пыталась, — Ярлина вдруг улыбнулась, тепло и ласково, и веснушки заиграли на бледном лице. Она больше ничего не сказала, направившись в дом, и Алиса последовала за ней. Гостиная была полна людей, беседующих друг с другом. Тройняшки удобно расположились на диване, переговариваясь с Георгом, рядом с ними стоял Владимир, внимательно, судя по выражению его лица, вникая в разговор. Чуть поодаль, возле двери, ведущей на кухню, стояли Ева с Марком, к ним подошел Феликс и позже Ярлина. Кто-то тронул Алису за плечо, заставляя вздрогнуть и обернуться. — Давно здесь не было так людно, — Филипп оглядел пространство и покачал головой. — Год назад, — усмешку на ее лице невозможно было скрыть, — я смотрю, Еве уже лучше. — Она приходит в себя. — Я хотела узнать, — девушка внимательно посмотрела на мужчину, — ты звонил Ярлине насчет Принцессы? Он отвел взгляд, проведя ладонью по волосам, лицо мгновенно исказилось от мыслей, наполняющих и без того забитую голову. Наконец, он ответил: — Я не смог бы этого не сделать, — честно ответил Филипп, — они не должны беспокоиться, и тебе я советую оставаться в стороне. Ты не должна вмешиваться в дела Луны и ее главной советницы, ради собственного блага. — Очень постараюсь, — добавила она почти шепотом и отошла к остальным. Евы уже не было рядом с Марком, когда Вестница приблизилась к нему. — Ты вовремя, — он усмехнулся. — Где все? — Ева ушла, как она сказала, поближе изучить круг, а Феликс с Ярлиной заваривают себе чай на кухне. — Видимо, моя дружелюбность ограничилась одними лишь словами, — пробурчала девушка себе под нос, — вы подружились с новенькой, не так ли? — Мягко сказано, — Марк растерянно развел руками, — как подготовка к Йолю? — Все под контролем, можешь не переживать. Глава 20 Ева Девушка вышла на задний двор, накинув на себя болотного цвета свитер, хоть холода она и не чувствовала, и направилась в сторону леса. Понемногу получалось прийти в себя, привыкнуть к новому, абсолютно иному существованию. Повезло, что Ева жила у дяди сейчас, это помогало избавиться от чувства, что все вокруг — чужое. Стоило только ступить на сухую траву, как деревья тихо заколыхались, словно приветствуя свою. Ева не была здесь раньше, в детстве гулять за границей заднего двора ей не разрешали, а в последнее время не предоставлялось возможности, но сегодня, войдя в лес, она почувствовала, как внутри него тянулись по воздуху незримые нити между культами всех времен и земель, сплетались и протекали в крови, от чего волосы загорелись ярким огненным пламенем. Ощущение присутствия всех обитающих здесь века назад перестало пугать с того самого момента, как кожи коснулся ветерок. Чем дальше заходила девушка, тем выше и гуще росли ели и сосны, словно пряча любые тропинки, что могли вести к средоточию силы служителей Луны. Не было ни одного места, ни даже намека на что-либо, скрытое здесь. Иногда встречались отмершие деревья, отколотые части которых лежали на земле и были покрыты мхом, а кое-где просто заросшие участки. Кроме того, все было устлано тонким слоем снега. Под ногами что-то негромко замурчало, и Ева с улыбкой взглянула на Глаза, который несколько минут терся о ноги хозяйки, а потом пошел куда-то, беззвучно прося следовать за ним. Из-за высокой травы было сложно следить за всеми передвижениями кота, потому Вестница иногда останавливалась, пока снова не замечала его серую шерстку, и продолжала идти. Казавшаяся спящей земля будто оживала под ногами, умеренно качались ветви над головой. Наконец, они дошли до голой поляны. Та была практически вся покрыта снегом, за исключением идеально вычерченного и вычищенного круга, посыпанного чем-то по краям. Ева осторожно обошла его, а после ступила внутрь. Было пасмурно, но очень светло, и снег слегка поблескивал вокруг. Птицы стаями танцевали в небе над землей, так низко, что почти касались верхушек деревьев, а Ева танцевала вместе с ними. В памяти, будто чужой, рождались неизвестные ранее мелодии, появлялись образы: обряды и ритуалы, костры, мелькающие огни и босые рыжеволосые создания, что кружились внутри этого пробуждающегося под их ногами места. Вестница закрыла глаза, чувствуя так явственно, как никогда раньше — она дома. *** 1 ночь Йоля. Ева лежала под одеялом со своим котом, собираясь спать, но после того, что произошло в лесу, она снова взяла в руки «Луну». Помимо описания различных обрядов, необходимых для гармоничного воздействия луны на приливы, отливы, изменение климата и избежания природных катастроф, в книге находилось бесчисленное множество рукописей, написанные отдельными отрывками и просто сложенные в книгу. Одним из них являлся очерк: «Мы холодны, но в нас горит пламя, и именно оно рождает наше бессмертие. Луна — наш повелитель. Мы не живы, вместе с тем в нас есть частичка огня, что потухла, но в любой момент может зажечься вновь, дабы поддерживать нас. Наше тело и нашу душу». Сны отправляли ее далеко от этих краев, в совершенно другие места, жизни, пока ближе к полночи девушку не разбудила Алиса. — Проснись. В Йоль не спят ночью. Воздух был наполнен запахом огня и имбиря, разносилась мелодия гитары и нежное женское пение. Снег, словно неуверенный в том, стоит ли ему опускаться на землю в эту ночь, несмело кружился на ветру и таял еще в воздухе. Десять Вестников сидели вокруг костра, который слегка потрескивал и уносил искры в небо, прямо к Луне, что следила за всем происходящим, на удивление, с почти безоблачного неба. Новенькая подошла ко всем, одетая в хлопковое платье, с распущенными волосами. Она была зачарована песней, исходящей из уст Ветты, и не решалась ступить ближе. Ночь больше не казалась бесцветной, лишенной красот — она сверкала, была наполнена жизнью и теплом. И пусть Ева еще не знала о том, каким на самом деле важным и таинственным являлся этот праздник, ей он помогал расслабиться, забыться, и позволял просто наслаждаться.