– Что значит «посмотрим»?! Назревал второй виток ссоры, но его прервал скрип двери. В проеме показался зевающий Орландо. От утреннего холода он сразу встряхнулся. – Кто рано ложится и рано встает, здоровье, богатство и ум наживет! – возвестил он. – А вам-то чего не спится? Альваро, ты просто маньяк. Уже и девушку к своим тренировкам приохотил? – Нет, Дийна у нас занимается по отдельной программе, – сказал де Мельгар с непроницаемо-насмешливым видом. – Сегодня у нее было спортивное ориентирование. А завтра – пробежка. Он подмигнул взбешенной девушке, подобрал свои ножны с мечами, лежавшие на плетеном кресле, и, насвистывая, удалился в дом, а Дийна осталась кипеть от ярости. Глава 9 Целый день эта сцена не шла у нее из головы. «За что он так со мной?» – недоумевала Дийна. При всех его закидонах, Альваро не производил впечатления человека, готового тиранить всех, кто в социальном смысле ниже его хоть на миллиметр. Наоборот. За его язвительными подколками, словно за фасадом из тонкой бумаги, угадывался человек с железной выдержкой, привыкший держать свои желания в узде. «Больше похоже на то, что он пытается выжить меня из замка!» Пересчитав деньги, она присвистнула. Такой суммы вполне хватило бы, чтобы начать новую жизнь где-нибудь в тихом местечке на Аррибе или Фуэрте. Она могла бы сбежать. «И отказаться от своей цели? Ну уж нет!» Собственно, у нее было два выхода: либо пойти повиниться перед деканом, либо… утром отправиться в рыбную лавку. Дийна злилась весь день, сто раз прокляла де Мельгара с его бдительностью и завиральными идеями, но в конце концов выбрала пробежку до Оротавы. Встать пришлось в пять утра, что отнюдь не улучшило ее настроения. Кое-как натянув рабочие брюки и зевая, она добрела до привратницкой, где сеньор Гарра беспрепятственно выпустил ее за ворота. Вниз по склону горы тянулась извилистая тропа, ведущая к воздушному порту и дальше, в сторону города. Вдоль обочин на рыже-красной земле желтели кусты ретамы, храбро топорщились маргаритки, высоко поднимались двухметровые свечи буглоса – весеннего медоноса. Поначалу Дийне от злости хотелось пнуть каждый камень на этой дороге, но мало-помалу красота и свежесть осеннего утра привели ее в более доброе расположение духа. Небо плавно меняло цвет от розового к голубому. Горы вставали вокруг Оротавы – рыжие, красные, серо-зеленые, с резкими полосами теней. Было тихо, подъемник еще не работал. От каменных стен и заборов тянуло прохладой. Сизая ступенчатая улица, широкими зигзагами сбегающая к озеру, была такой узкой, что если раскинуть руки, то можно было коснуться ими противоположных стен. Озеро Агилос ловило восходящее солнце золотой и серебряной рябью. Оно было таким прозрачным, что на его дне виднелись камни, поблескивающие слабым темным огнем, когда до них доставали солнечные лучи. Добравшись наконец до рынка, Дийна тяжело дышала, хваталась за бок и подозревала у себя все признаки сердечного приступа. Никогда еще ей не приходилось так много бегать! Легкая атлетика вообще не была ее сильной стороной. На рынке вовсю кипела жизнь. Здесь продавали тушки уток и гусей, а также живых птиц в клетках. Кто-то зычным голосом предлагал свежее козье молоко, кто-то расхваливал сладкие палочки. Скрипели телеги, громко бранились поссорившиеся торговки… На минуту у Дийны возникло ощущение, что она попала в некую параллельную реальность, настолько отличался замок Эль Вьенто – это маленькое ученое королевство в табакерке – от бурлящего и грязного города, расположенного по соседству. Образ жизни, привычки, манеры, язык – все здесь было другим. Ей хотелось отдохнуть, но предстоял еще обратный путь, более сложный, так что рассиживаться не стоило. Небо неумолимо светлело. Яркое золото, вспыхнувшее на восточном склоне Теймаре, заставило ее поспешить. Солнце еще не поднялось из-за гребня, но белые стены домов, торчавших на самом верху, уже потеплели. Дийна быстро купила треклятых устриц и заторопилась обратно, беспокоясь, что донья Кобра, вероятно, уже караулит ее возле кафедры со злорадной улыбкой и приказом об увольнении наготове. Рядом с рынком расположились погонщики ослов, привязав своих подопечных к ограде. Многие горожане, набрав полные корзины покупок, пасовали перед трудностями самостоятельного подъема и соглашались расстаться с некоторой суммой денег ради более комфортной доставки. Дийна приостановилась, сообразив, как ей одним махом разделаться со всеми трудностями. Раньше, пока не появился подъемник, ослы вообще были самым популярным видом транспорта в Оротаве… – Сорок центаво! Нет, два реала, если доставишь меня наверх, пока солнце не поднимется над тем холмом! – предложила она погонщику. Тот согласился, и обратный путь Дийна проделала в обществе пахучего четвероногого, зато с комфортом. Тем не менее она с тревогой посматривала на золотое свечение, разливавшееся по склону горы. Осел был гораздо выносливее ее, но все-таки не всесилен. Последнюю часть пути ей пришлось проделать бегом. Она стремглав влетела в оливковую рощу, где ее поджидал Альваро, бросила ему судок с устрицами и приготовилась мчаться дальше, но де Мельгар ее задержал. Задумчиво повертел в руках «завтрак» и, кажется, даже принюхался. Потом рассмеялся: – Завтра сбегаешь к озеру еще раз. – Что?! Так нечестно! – А привлекать ослов – это неспортивно. Кроме того, от них попахивает. Дийна, взбешенная, не сразу нашлась что ответить. – Может, и так! Но, если хочешь знать, в ослином обществе мне было приятнее, чем в твоем! – Ну, о вкусах не спорят, – покладисто согласился Альваро. Разумеется, неприятности на этом не кончились. Поскольку Гонсалес в очередной раз блистательно отсутствовал, донья Кобра привлекла его лаборантку к работе в саду. На пару с Кайо им поручили собрать всю падалицу, сжечь ее и окопать яблони. Дийна уже устала злиться на сварливую деканшу, поэтому для разнообразия рассердилась на магистра Гонсалеса: если бы он чаще появлялся на рабочем месте, может, тогда ее перестали бы донимать! Кайо тоже дулся на своего начальника, сеньора Гарру, с которым раньше прекрасно ладил: – Говорил я ему, что пора убирать цветы в теплицу. Думал, он позабыл. А он наорал, чтобы я не совался не в свое дело! Сам же раньше меня учил! Ночью вон как похолодало, померзнет все! Дийне было не до того, чтобы обсуждать странности поведения здешнего привратника, поэтому работа шла в мрачном молчании. Сад был расположен уступами на склоне горы, и они трудились сейчас на нижней террасе, недалеко от замковых стен. В другой день Дийна постаралась бы развеселить мальчишку, шуткой или добрым словом развеять одолевшую их угрюмость, но сегодня ее беспокоили другие заботы. После утренней пробежки в Оротаву ей постоянно казалось, что за ней кто-то следит. Впечатление было такое, будто ей на спину прилепили листок и нарисовали мишень. Дийна мысленно убеждала себя, что это все чушь. Нет поводов для паники. Она пробыла на рынке каких-то десять минут! Дон Гаспар при всем желании не успел бы ее там засечь. Кроме того, в новой одежде она была сама на себя не похожа. И в любом случае, ни один злоумышленник не сможет пробраться в замок. «Вспомни, сколько раз ты сама пыталась – и безуспешно!» Один раз в разговоре с Транкильей Дийна спросила, каким образом сотрудники колледжа спокойно покидают замок и возвращаются обратно, тогда как чужой человек не может проникнуть за крепостную стену, хоть разорвись. – Это магия замка, – спокойно заявила Транкилья, будто речь шла о погоде. – Эль Вьенто строили те, кто умел обращаться с флайром. Ты не сможешь войти, пока кто-нибудь из живущих в замке не пригласит тебя внутрь. Только после этого замок признает тебя и будет считать своей! Дийна надеялась, что этой волшебной защиты из флайра будет достаточно, чтобы удерживать на расстоянии всяких бандитов, если Гаспар вдруг захочет ее проучить. Она наклонилась, подобрав еще несколько отвратительных сгнивших плодов, – и в тот же миг что-то просвистело в воздухе. Все разумные мысли тут же вылетели у нее из головы. Это камень! Кто-то целится в нее из кустов! Бросив корзину, она молниеносно рухнула на землю и перекатилась, уходя от удара. Ничего страшного не случилось – только наверху зашуршали ветки. Дийна замерла, присев на колено, и почувствовала себя идиоткой. – Стой, не двигайся! Это алагато! – крикнул Кайо, отбросив лопату. Он быстро выхватил нож. «Проклятье, лучше бы это был камень!» Она содрогнулась от отвращения. Алагато жили главным образом в пещерах на «изнанке» острова, держались стаями и на вид были даже милыми: безобидные пушистые зверьки размером с кошку, с острыми мордочками и длинными цеплючими хвостами. Туристы ахали: какая прелесть! Местные помалкивали, хорошо помня, во что могла превратить человека стая этих голодных тварей. В почерневший, распухший от яда труп. – Ты его видишь? – нервно спросила Дийна, не шевелясь и щурясь на слишком яркую листву. Высоко стоявшее солнце ее слепило. Она вся превратилась в слух, боясь пропустить хоть малейший шорох. Кайо не успел ответить. Бросок хищной твари, вопль Дийны и свист ножа в воздухе слились воедино. Раненый алагато шмякнулся на свежевскопанную землю, а девушка отлетела к яблоне, пытаясь спрятаться за тонким стволом. – Как ты его! – выдохнула она с облегчением. – В полете прямо достал! И осеклась, услышав за деревьями чей-то горестный вскрик. – Баррига! Прямо к ним напролом сквозь кусты мчался парень в синей мантии – полноватый, с русыми курчавыми волосами и в очках. Он подобрал зверька, прошептал что-то успокаивающее и бережно прижал его к груди. Потом обжег взглядом остолбеневших Дийну и Кайо: – Что вы за сволочи! – Это же алагато! – предупредила Дийна, с ужасом глядя на студента-смертника. – Он ядовитый! – Ну и что? – запальчиво возразил парень. – Виноват он, что ли? Он не кусается! Он, между прочим, вообще ручной! Пушистый комок, вяло обвисший в его руках, вдруг завозился и заскулил. Студент тут же склонился к нему, а Кайо, чей подвиг остался неоцененным, насупился: – Слышь ты, блаженный, если это твоя зверюга, то держал бы ее на поводке! – Вас бы кто на поводок посадил! – в сердцах ответил парень, сверкнул голубыми глазами и ушел, унося с собой раненого друга. – Откуда мне было знать, что он ручной! – сокрушалась Дийна, когда они с Транкильей спустились в столовую, чтобы перекусить. Пирожок с вишней, чашка какао и полчаса в обществе сочувствующей подруги были единственным светлым моментом за сегодняшний день. – И не говори! – поддержала ее Транкилья. – Ты не представляешь, какую живность студенты иногда сюда тащат! Аж жуть берет! Например, в позапрошлом году был у нас один парень – скромный такой, длинноволосый, все стихи сочинял. Сидел тихо у себя в комнате, а потом взял и завел себе ручную змею. Самое веселое началось, когда к нему неожиданно подселили соседа. Тот, бедняга, в одних подштанниках чуть в окно не выпрыгнул от страха. А другой студент, узнав, что в колледже запрещено держать собак, завел себе утку, нарядил ее в мантию и носил с собой на все вечеринки. Иногда мне кажется, что избыток ума для молодых людей совсем не полезен! Дийна кивала, хотя ей было не до веселья. У нее ныли ноги после пробежки, а еще немного мучила совесть после происшествия со студентом. Раненый зверек выглядел таким несчастным и жалким! С другой стороны, если бы не Кайо, она сама могла лежать сейчас в лазарете или даже в гробу. Алагато – хищники. Поди угадай, что у них на уме! Другой проблемой была «донья Кобра». Дийна еще не успела вытряхнуть из волос сухие листья после работы в саду, как деканша снова появилась на кафедре и потребовала учебные планы. Как будто забыла, что сама же поручила ей заняться совсем другими делами! Битый час сеньора ди Кобро нудела ей в уши, что другие кафедры давно представили все документы, и только магистр Гонсалес все тянет волынку, ставя под угрозу весь образовательный процесс, как всегда! Назойливый голос «деканши» преследовал Дийну даже сейчас, во время беседы с подругой. Хорошо хоть с Транкильей можно нормально поговорить! Здесь все так любят командовать, палец протяни – сразу руку откусят! На кафедру Дийна вернулась, полная мрачной решимости покончить с учебными планами раз и навсегда. Сев за машинку, она печатала до тех пор, пока не онемели пальцы, и буквы не начали расплываться перед глазами. Поздно вечером, привлеченная стуком клавиш, на кафедру заглянула вездесущая донья Кобра и выгнала ее вон: – Здесь вам не богадельня, чтобы торчать всю ночь! Завтра с утра придете и все закончите, ясно вам? Чтобы ровно в восемь утра были здесь! Уже совсем стемнело, когда Дийна добралась, наконец, до флигеля. Даже ужинать не хотелось – только бы упасть и уснуть. Поднявшись к себе, она ощупью зажгла лампу и застыла, не веря своим глазам. В комнате царил бардак. Нет, бардак – это слабо сказано! Комната выглядела так, будто сквозь нее пронесся торнадо. Все, что можно было вытащить из шкафа и сбросить с комода, валялось на полу. Занавески висели клочьями. Постель была сбита в ком, а от простыней исходил скверный запах. «Вряд ли это сделал кто-то из аспирантов! – подумала Дийна с невольной иронией. – Даже если они до сих пор меня недолюбливают, это уже чересчур! На такое даже Альваро не способен! Ну, разве что он научился превращаться в кота и решил дать волю своим инстинктам…» Внизу, на кухне, слышались голоса. Можно было поискать утешения у Саины, а заодно расспросить, не заходил ли к ним кто-нибудь в дом. Спустившись на первый этаж, Дийна заглянула на кухню – и все вопросы замерли у нее на языке, когда кудрявый парень в очках, сидевший за столом, сверкнул на нее знакомыми голубыми глазами. «Значит, это и есть Мартин Феррер, работающий в Орнитологическом парке. Да, удачное вышло знакомство, ничего не скажешь!» Аспирант тоже не смог скрыть удивления: – Эй, я же вас знаю! Это вы издевались в саду над Барригой! От такого обвинения Дийна опешила: