— Гони, видок, долго не удержу! — заорал Зорян, чем вырвал меня из состояния оторопи. Не хотелось мне заниматься столь экстремальным вождением, а придется. Пропеллер, надсадно взвыв, набрал максимальные обороты, и я повел катер зигзагами. Причем так лихо повел, что по коже пробежался морозец страха. Даже не знаю, как мы не влетели в торчавшие из воды стволы, но меньше чем через полминуты катер пропахал метров двадцать тростниковых зарослей и резвой жабкой выскочил на берег. Пока летели, в нас продолжали стрелять, но энергетический щит ведьмака выдержал. Хочу себе такой же, но что-то мне подсказывало, что там не все так просто и подобная опция недоступна простому видоку. И все же зависть прямо душит — Зорян нас буквально спас, потому что на подходе к острову мы были как на ладони. Вот и думай теперь, что этакое подарить столь уникальному человеку. А отдариться за спасенную жизнь нужно обязательно, да и вообще налаживать дружеские отношения. Семейная команда Белецких выпрыгнула из катера упругими мячиками. Заоравший что-то невразумительное Бренников ринулся следом, громыхая из своего армейского револьвера. Ну а мне пришлось задержаться, чтобы вернуть все снаряжение на место, — слишком уж резкой оказалась русалка, не дав мне толком одеться. Закончил как раз к моменту, когда в берег уткнулся катер с Лехой и жандармами. Два грузовых судна лишь подходили к берегу. Оттуда доносились азартные вопли шатунов и казаков. Причем станичники матерно ругали Чижа, боясь пропустить все веселье. Отморозки чертовы. На тропинку, ведущую от мостков с пришвартованным катером заговорщиков, к центральной части острова мы с жандармами выскочили одновременно. По пути я успел шугануть обратно Леху, которому вдруг вздумалось погеройствовать. За Белецких я не особо переживал, а вот проснувшийся в Бренникове боевой азарт вызывал определенные опасения. Что самое интересное — все вышло как раз с точностью до наоборот. Догнав соратников у очередной полянки, я увидел, что Дмитрий Иванович, грамотно укрываясь за стволом дерева, осторожно ведет огонь в сторону противоположного конца прогалины. В это же время Зорян и его сынок вплотную сошлись с подельником ведьмы. Если честно, мне стало легче от осознания, что владелец спаренного арбалета — это не Эмма. Дела на поляне шли не самым лучшим образом. Сынок Зоряна корчился на траве, прижав руки к животу. От мысли, что туда прилетел артефактный болт, становилось как-то нехорошо. Старый ведьмак не простит мне смерти сына. В это время взбешенный Зорян остервенело терзал оппонента бьющими из его рук молниями. От вражеского ведьмака уже валил какой-то сизый дым. Когда пораженный магическими разрядами бородатый мужик затих, а за моей спиной послышался лихой казачий посвист, показалось, что победа уже в наших руках. И тут ситуация резко изменилась. Жуткий, какой-то животный вой вязкой патокой разлился по лесу, заставляя мой желудок испуганно заурчать. С большим усилием в этом звуке можно было различить голос женщины. Голос, наполненный запредельной болью и горем. Из куста, поросшего какими-то розовыми цветочками, вышла прятавшаяся там Фурсова. В обтягивающих стройное тело кожаных лосинах и зеленом кафтанчике она выглядела не менее эффектно, чем в платье, но все очарование портили совершенно обезумевшие глаза и перекошенное лицо. А дальше повторилась ситуация, возникшая во время штурма дома, где проводилась оргия. Правда, теперь уже со значительно бо?льшим размахом, и давила ведьма не похотью, а обуревавшими ее саму болью и отчаянием. Похоже, страх и горе сорвали в ментальном даре ведьмы какую-то пломбу, и дикая мощь выплеснулась наружу. Скрутило всех — и слабо защищенных казачков, и даже Зоряна. Да чего уж там — специально снаряженных для подобных схваток жандармов повалило, словно снопы пшеницы сильным ветром. А вот мне хоть и стало плохо и тоскливо, но не так чтобы сильно. Амулет профессора раскалился, обжигая кожу, и все же сдержал ментальный удар. Все мышцы тела протестующе ныли, но это не помешало мне вытащить «крашер» с резиновыми пулями в барабане и с чувством полного удовлетворения четыре раза пальнуть в живот ведьме. Стоявшая в эффектной позе с раскинутыми в стороны руками Фурсова сложилась, словно сломанная кукла, и кулем рухнула на землю. Мои соратники начали приходить в себя. Не удивлен, что первым очнулся Зорян. Он, пошатываясь, подошел к сыну и напряженно замер над ним, а затем повел себя так, словно обезумел. Вместо того чтобы броситься помогать отпрыску, ведьмак тут же от души шлепнул ладонью по вихрастому затылку и пошел ко мне. Парень за его спиной наконец-то разогнулся и отбросил в сторону зажатый в руке болт. Ай, хороша кольчужка. Зря я до сих пор игнорировал Зоряна, испугавшись его дурной славы. Нужно срочно исправляться и налаживать максимально теплые отношения. Подойдя ближе, ведьмак вперился взглядом в мою грудь: — Знатная вещица у тебя, Дормидонтыч. Дашь посмотреть? Обращение, которое было придумано, дабы прощупать мою адекватность, видимо, закрепилось. Впрочем, я не возражал. — Покажу, конечно, но позже. Только осторожнее. Вещь полезная и досталась в подарок от друга. — Когда я сотворил свой первый артефакт, ты еще не родился, — притворно нахмурился ведьмак. — Разберемся. Злые как черти казаки, ускоряясь, побежали вперед. А вот к Дмитрию Ивановичу окончательно вернулось благоразумие. Вместо того чтобы ринуться в новую атаку, он решил помочь юному ведьмаку, коль уж родной отец наплевал на проблемы непутевого отпрыска. — Ведьму не помни?те! — запоздало всполошился я, отметив злость станичников. Но переживания оказались напрасными — жандармы уже паковали скулящую Фурсову. До основного лагеря заговорщиков пришлось пройти еще метров сто под аккомпанемент выстрелов. Мы с Зоряном перешли на бег, но можно было уже не спешить. Станичники и шатуны быстро расправились с дюжиной охранников-ведьмаков, а никого другого на острове и не было. Лагерь тоже не впечатлял, но в шести больших полуземлянках наверняка можно найти много интересного и ценного. Меня же больше интересовало то, что осталось за спиной. — Проследите, пожалуйста, за казаками. Плохо не то, что к их рукам может что-то прилипнуть, хуже, если это самое прилипшее оторвет шаловливые ручонки к такой-то матери. Зорян понимающе улыбнулся в бороду и направился к разоряющим лагерь казакам. На обратном пути я наткнулся на уныло бредущего юного ведьмака и решил воспользоваться случаем: — Ты как? — Нормально, — неприязненно произнес сынок Зоряна и добавил сквозь зубы: — Ваше благородие. Ничего, сейчас мы проверим, злобствует парень из-за неудачи или по причине изначально мерзкого характера. — Можешь называть меня Игнатом, не такая уж я большая шишка, — с неким намеком предложил я. Парень смущенно засопел и проворчал: — Пахомом тятя назвал. — Ну, будем знакомы, Пахом. — Открыто улыбнувшись, я протянул юному ведьмаку руку, которую он крепко пожал. Нормальный парень, просто еще неопытный и весь как огурец — зеленый и в колючих пупырышках. — Ты поторопись, отцу может понадобиться помощь. Посмотрев вослед торопливо убежавшему Пахому, я тоже перешел на бег и вскоре оказался на поляне, где жандармы пытались привести в чувство сомлевшую ведьму. Хотя, нужно отдать должное, наручники и миленький такой ошейник они на нее все же благоразумно нацепили. В данный момент Савушкин совершал попытки вернуть ведьму в сознание, как это делают кавалеры на балах с сомлевшими дамами, — дул на нее и легонько встряхивал. Да уж, жандармы порой пугают меня своей непредсказуемостью. Мы не на балу, и галантным я бываю, только если сам того захочу, так что, чуть изменив маршрут движения, подошел к оставшейся после позавчерашнего дождя луже и щедро зачерпнул оттуда жидкой грязи. Вот этот комок я и уронил на миленькое личико ведьмы. О, смотри, как быстро очнулась! В шоке были все, кроме самого исполнителя волшебного фокуса. Ведьма зашипела рассерженной кошкой и скованными спереди руками попыталась очистить лицо. С грязью это дело получалось крайне непродуктивно. У меня не было ни малейшего желания унизить эту женщину, а вот вывести ее из равновесия очень даже хотелось. — Как хорошо, что вы очнулись, госпожа Фурсова, — начал я экспресс-допрос, не дожидаясь возмущенных воплей от своих более воспитанных союзников. — У меня есть к вам очень выгодное предложение. Вы рассказываете все о своих преступлениях и выдаете истинного заказчика всего творимого в Топинске безобразия, а в качестве ответной любезности я приложу все силы, чтобы суд учел ваше чистосердечное признание и содействие следствию. В ответ ведьма прекратила размазывать грязь по лицу, зловеще улыбнулась и плюнула в меня. Экая мастерица, но не виртуоз. Плевок попал на мою одежду где-то в районе груди, но особого ущерба наряду не нанес, потому что после всех этих побегушек по острову он и так был испачкан до предела. Реакция женщины меня не особо удивила — она явно была уверена, что Матюхин вытащит ее из рук правосудия. А вот то, что после слов о покровителе напрягся Савушкин, заставило меня задуматься. К делу я его привлек не только из-за антимагических кандалов, но и в качестве свидетеля. Но так ли уж нужно подставлять единственно известного мне нормального человека в жандармском корпусе? — Родион Николаевич, я не уверен, что вам стоит слышать предстоящий нам с госпожой Фурсовой разговор. — Игнат Дормидонтович, это моя арестованная, и расследовать ее преступление будет седьмое отделение, — официальным тоном возразил жандарм. — Уверен, Дмитрий Иванович найдет, что вам возразить, — парировал я, и решительный взгляд следователя подтвердил мою догадку, — но я предлагаю вам компромисс. Что, если вы расскажете начальству, как после долгого спора я предложил вам отправить сатанистку в Эбейтынский монастырь? В итоге она не достанется ни вам, ни нам. Лицо Савушкина удивленно вытянулось, а вот ведьма испуганно икнула и побледнела. Мне даже стало интересно, что же такое творят с ведьмами в сем богоугодном месте. Если вспомнить до дрожи добрые и жутко всепонимающие глаза отца Андриана и бешеный взгляд брата Савелия, то твориться там могло все что угодно. Похоже, аналогичную картинку нарисовало и воображение жандарма, поэтому он лишь кивнул и добавил для проформы: — Кандалы после вернете, расписку брать не буду. Засим троица жандармов удалилась вслед за основной массой нашего отряда. Ну а я искренне улыбнулся нашей пленнице: — Да, милая, именно так я и собираюсь поступить. Ты голову-то включи, дурочка. Думаешь, покровитель Матюхина, как бы высоко он ни сидел, станет ссориться с церковью? То, как она дернулась при упоминании фамилии нанимателя, откровенно меня порадовало, так что я продолжил: — Сатанинские шуточки стали вашей огромной ошибкой. Поверь мне, в лучшем случае от вас с этим рыжим скотом попросту откажутся, а в худшем — на всякий случай — тихонько удавят. Единственный шанс выжить — это сделать так, чтобы у тебя за душой не осталось никаких секретов. Зачем убивать кого-то для сокрытия того, что и так всем известно? Фурсовой ума явно не занимать, но, судя по взгляду, убедил я ее не до конца. Ну что же, зайдем с другой стороны. — Давайте сыграем в одну интересную игру. Вы ведь уверены, что, едва мы окажемся в городе, господин Матюхин избавит вас от тягостного общения со мной? Предлагаю пари без денежной ставки. Я берусь доставить вас к воротам монастыря раньше, чем ваш наниматель сможет приблизиться к нам хотя бы на десяток метров. Похоже, она не поверила и на этот раз. А зря.