Как ни странно, отпроситься у генерал-губернатора удалось почти без проблем. Он уже успел остыть, к тому же князю была прекрасно известна моя дружба с великой княжной и ее супругом. Шеф лишь попросил передать Даше самые искренние соболезнования и потребовал даже не пытаться разматывать клубок наших проблем, подняв шорох на самом верху. Пришлось пообещать. И вот я в поезде. Дни сменялись ночами, как и пейзажи за окном. Ярость понемногу уходила, но желание пустить кому-нибудь кровь никуда не делось. Буду даже разочарован, если смерть Антонио — это простая глупость зарвавшегося от скуки дуэлянта, а не чья-нибудь интрига. В этот раз компанию мне составил Леонард Силыч. Я с некой ностальгией вспомнил те времена, когда мы вместе летели в одной каюте на дирижабле. В этот раз скрываться не пришлось, и проводники сами озаботились кормом и даже кошачьим туалетом. Правда, я вынужден был целиком оплатить купе и дать обещание не выпускать кота наружу. Проводникам же невдомек, что Силыч будет поумнее многих из них, если не всех, вместе взятых. На железнодорожную станцию славного города Владимир мы прибыли почти на закате. К этому моменту я уже был готов к выходу — чемоданы переведены в походное состояние, арсенал быстрого реагирования скрыт под легким длиннополым пиджаком, а на затененное модной шляпой лицо нацеплена маска скучающего прожигателя жизни и путешественника. Проводник помог мне доставить на перрон багаж, а уже там его перехватил носильщик. — Куда желаете, барин? — К грузовому перрону. — Сей момент, — словно норовистый конь, мотнул головой носильщик и потащил тележку к хвосту длиннющей змеи транссибирского экспресса «Золотой феникс». Я двинулся следом, а рядом важно вышагивал кот, с интересом осматривая окрестности. Пока прошли три десятка пассажирских вагонов, дюжину грузовых и добрались до сцепки открытых платформ, умаялся даже я. Что уж говорить о носильщике. Тут впору извозчика нанимать. Мы как раз успели к моменту, когда шустрые грузчики, сдернув защитный брезент, с помощью специального крана опускали паромобиль на перрон неподалеку от грузовой аппарели. Работали они быстро и слаженно — остановка экспресса во Владимире была недолгой. Скатывать вниз дорогущий аппарат грузчики не решились, но с этим я мог справиться и сам. Носильщик, показывая свою техническую подкованность, подкатил тележку прямо к объемному багажнику, но я его разочаровал: — Сложи чемоданы за спинками. Когда багаж занял место в пространстве за спинками двухместного купе, я забрался на водительское место и запустил смесь из баков в котел. Леонард важно уселся на пассажирское сиденье, млея под любопытными и восторженными взглядами окружающих. Пыхнув паром, мобиль медленно и осторожно спустился по аппарели, а затем весело покатил по дороге между товарными складами. Охранник у выезда с территории вокзала лишь поклонился и молча открыл шлагбаум. Выехав на продолжающую привокзальную площадь дорогу, я притормозил паромобиль и, чуть подумав, все же решил не искать гостиницу, а провести ночь в пути. Так будет и быстрее, и проще, потому что дорога между Владимиром и Москвой днем наверняка забита транспортом, а при нынешних правилах дорожного движения, точнее, их почти полном отсутствии, придется либо ползти как улитке, либо сильно рисковать. А мне рисковать нельзя: очень уж специфический груз имеется в багажнике. Осторожно лавируя между редкими мобилями, колясками и телегами, я выбрался из города и с облегчением разогнался на почти пустой дороге в Москву. И лишь когда окончательно стемнело, а дорогу освещали исключительно фары, сделал первую остановку. Открыв багажник, я вынул оттуда запасную канистру с реагентом, а затем откинул панель в глубине грузового отделения. За панелью обнаружилась ниша с мягкой обивкой, где полусидя довольно удобно устроился Мыкола. — Ты в порядке? — спросил я стригоя и получил в ответ утвердительный кивок. Ну и ладненько. Вернув панель на место, я быстро загрузил в багажник канистру. Именно поэтому носильщик получил приказ поместить чемоданы в салон — чтобы мне не пришлось лишний раз таскать их туда-сюда. Наш мастер Ярослав Андреевич и его помощники постарались на славу, превращая четырехместное купе в двухместное с увеличенным багажником. Определить наличие там скрытой ниши с первого взгляда было проблематично. Да и со второго тоже, потому что сейчас в Империи технически подкованных людей — с гулькин нос. И что самое главное, мастера проделали все это за сутки и без лишних вопросов. Правда, обивал спальное место для упыря и устраивал открывающиеся изнутри замки уже Корней Васильевич. Закрыв багажник, я вернулся за руль и вновь разогнал паромобиль почти до максимума, благо на плохо освещенной дороге по ночам в это время могут ездить только экстремалы. Ближе к полуночи, когда проезжали обширный массив леса, я сделал еще одну остановку. Повторив манипуляции с канистрой, выпустил Мыколу наружу. В принципе он, если находится в состоянии покоя, может обходиться без крови дней десять, но коль уж выпала такая возможность… — Сходи на охоту, — сказал я стригою, — не факт, что скоро получится нормально поесть. — Ты помнишь, что я сказал насчет людей и домашней живности? В ответ Мыкола лишь раздраженно дернул головой и буквально растворился в темноте, которая в сочетании со светом фар была особо густой. Неприятные, скажу я вам, ощущения. Оперативно нацепленные на голову гогглы немного исправили ситуацию, и когда через полчаса стригой вернулся, это уже не застало меня врасплох. Кот тоже помог, вовремя зашипев на приближающегося Мыколу, а так-то вампир двигался совершенно бесшумно. Времена, когда Мыкола возвращался с охоты измазанный в крови и грязи, давно минули. Сейчас он выглядел так же аккуратно, как и перед нырком во тьму. К окраинам Москвы мы приближались в предрассветных сумерках. Чувствовал я себя достаточно бодро, потому что часа в три ночи немного поспал прямо на сиденье паромобиля. Благо с такой охраной можно не бояться внезапного нападения. Правда, когда проснулся, я ощутил кратковременный укол страха. Ночь вокруг, а мой безмятежный сон охраняют кот и упырь, сидящий на пригорке, неподалеку от машины. Это до какой же степени нужно потерять страх, чтобы спокойно уснуть в подобной обстановке? В прошлой жизни я мог пережить нечто подобное только в наижутчайших кошмарах. А сейчас ничего, воспринимаю как должное. Да уж, правду говорят, что человек способен привыкнуть ко всему. Вообще-то ночное путешествие мне очень понравилась. В поезде, конечно, комфортнее, но намного скучнее. С Московского тракта мы свернули еще в Балашихе и до Новой Москвы добирались кружными дорогами не очень хорошего качества, причем настолько, что поездка перестала меня радовать. По пути начали попадаться разнообразные телеги. Но ни одного паромобиля, кроме своего собственного, за все утро я так и не увидел. Наконец-то после череды узких, кривых улочек показалась водная гладь искусственного озера. При постройке нового города мастера шлюзов, плотин и каналов от всей души поиздевались над бедной Пахрой, превращая не очень-то большую реку в еще одну транспортную артерию имперской столицы. В итоге образовалась дюжина маленьких озер и два больших. На берегу второго по размеру искусственного водоема Новой Москвы и находился один из десятка местных речных портов. Именно сюда мне посоветовали наведаться знакомые купцы из Топинска. Они часто привозили в столицу товар, который продавался не сразу и нуждался в месте для хранения. Огромный складской комплекс отличался от других тем, что рядом находилась гостиница для приезжих купцов. Фешенебельностью она не поражала, но меня все устраивало. Один из самых маленьких складов удалось снять прямо в гостинице, у метрдотеля, пока носильщик тащил часть моих чемоданов в номер. Сам я ни отдыхать, ни завтракать не спешил, а сразу направился на склад. Мне досталось небольшое помещение, по размеру как раз подходившее для хранения паромобиля. К удивлению приказчика, я и не думал загонять туда машину, а, отобрав у него ключ, отправил парня обратно в гостиницу. Незачем ему видеть, как в склад из багажника перемещается стригой со свернутым матрасом под мышкой. Позаботившись о напарнике, я вернулся за руль и поехал к гостинице. Соваться на Андреевский проспект с упырем в багажнике было бы глупейшим поступком. Мало ли какие там стоят следящие артефакты и бродят специалисты по поиску всякой нечисти. Тот случай, когда Евсея «наградили» ограничивающими браслетами прямо на вокзале, стал для меня хорошим уроком. Перед тем как подняться в номер, я попросил консьержа отправить к машине горничных, дабы они очистили ее от пыли. В данной ситуации это были идеальные мойщики машин, умеющие обращаться со сложной мебелью и диванной обивкой. Увы, в номере душа не было, зато на первом этаже гостиницы имелась неплохая купальня. Так что я без проблем освежился, съел легкий завтрак и завалился в постель еще на пару часов. Ближе к обеду относительно свежий, предельно бодрый и облаченный в приличный костюм, я подвел паромобиль к ограде графского дворца семейства Скоцци. Правда, семейство теперь состояло из одной персоны, и мысли об этом опять ввергли меня в мрачное настроение. Как и в прошлый раз, охранник сначала отзвонился по телефону и только после этого впустил гостя на охраняемую территорию. Вместо пула слуг меня встречал один хорошо знакомый человек. Ну, почти человек. — Можете мне не верить, господин Силаев, но я рад вас видеть, — огорошил меня неожиданным признанием извечный телохранитель Даши. Не то чтобы мы с этим волколаком были в натянутых отношениях, но и особой приязни у нас не случилось, несмотря на много чего совместно пережитого. К тому же он не очень одобрял связь своей хозяйки с такой личностью, как я. И вряд ли тут срабатывала ревность — просто волчара нюхом чуял человека, притягивающего к себе неприятности, а значит, и к его хозяйке тоже. — Чего только в жизни не бывает, — без особого энтузиазма пожал я плечами. — И все же поведайте мне, Василий, с чего вдруг такая милость? Волколак шутейного тона не поддержал: — Плохо с хозяйкой. — Что случилось? — тут же напрягся и я. — Ничего, кроме гибели графа, но по ней это сильно ударило. Психует, почти не спит. — Думаете, я смогу помочь? — Чего только в жизни не бывает, — с грустной улыбкой вернул мне Василий мою же колкость. — Хорошо, мы попробуем, — покосился я на выбравшегося из паромобиля кота. Леонард Силыч и Василий обменялись не самыми доброжелательными взглядами, но, видно, решили, что проблем хватает и без дополнительной вражды. — Я провожу вас в вашу комнату, а затем сообщу хозяйке. Почти весь путь до входа в правое крыло здания мы промолчали, а затем я все же решил прощупать почву насчет обмена информации: — Василий, после встречи с княжной мне бы хотелось обсудить с вами обстоятельства гибели графа. Волколак заиграл желваками, но все же ответил: — Оно вам надо связываться с дворянской Игрой? — Остановившись, Василий посмотрел мне в глаза. — Плевать мне на Игру. Если Антонио сгинул по дурости, нам остается лишь оплакать его, а если там хоть что-то нечисто… — Там все нечисто, — зарычал волколак. По его лицу даже пробежала волна частичной трансформации, но он тут же успокоился. — Поговорим об этом позже. Возможно, у вас что-то выйдет. В конце концов, я ведь сейчас говорю с бесноватым Ловцом. Опа, а моя погремуха претерпела изменения. Даже не знаю, гордиться или расстраиваться. Отведя меня в уже знакомую гостевую комнату, Василий удалился, а ему на смену пришла служанка. Кажется, ее зовут то ли Агафьей, то ли Агриппиной. Следом за служанкой явился дюжий парень, приволокший мои чемоданы. Они вдвоем быстро разложили вещи по шкафам, не тронув лишь оружейного баула. Затем, так и не дождавшись дополнительных приказов, удалились. После гостиницы переодеваться и мыться смысла не было, так что я просто принялся ждать возвращения Василия. Он управился на удивление быстро. Минут через пятнадцать в дверь постучали. — Она ждет вас в столовой, — сказал волколак, и у него непроизвольно дернулся уголок рта. — Даже не знаю, как вы с ней будете разговаривать. — Словами, Василий, словами, — сказал я тоном умудренного опытом старика, внушающего прописные истины подростку. Для пикировки обстановка была не та, так что дальнейший путь мы проделали молча. Вот и дверь в столовую. Открываясь, она скрипнула совсем уж зловеще. А петли следовало бы смазать. Распустилась прислуга. Кто бы сомневался, что привели меня сюда не для дружеского обеда. Стол был совершенно пуст, а сидящая на стуле Даша являла собой квинтэссенцию мрака. Черное платье, черная вуаль и, что самое неприятное, ощущение черной ауры, пульсирующими кругами расходившейся от ее застывшей фигуры. Да уж, не зря переживал Василий. Так и до срыва недалеко, а там толстенный ошейник и монастырская келья. И это если она не успеет наделать слишком уж много трупов. Но княжну можно понять — она ведь потеряла совсем не мужа или любовника. Загнись я где-нибудь под кустом, Даша, может, и поплачет, но долго горевать не станет. На той злополучной дуэли погиб ее самый близкий друг — возможно, единственная родная душа на этом свете. — Вас не звали. Звенящий льдом голос вырвал меня из задумчивого созерцания.