— Нас вообще никто никуда не зовет, но мы же не обижаемся, — с притворным огорчением сказал я и добавил уже не для Даши: — Заходи, чего мнешься? А Леонард действительно все никак не мог решиться войти в дверь. Нематериальную злобу темной ипостаси стриги он чувствовал как никто другой, но все же Сылыч не был простым котом. Совершенно по-человечески вздохнув, он вошел в комнату и настороженно прижался к моей ноге. Давящую ауру полубезумной злобы размыло удивление, на что и был расчет. Я с самого начала сомневался, что смогу утешить Дашу. А вот мягкая ласка кота, особенно для женщины, которую боятся все животные, может и сработать. Так оно и вышло. Леонард без особой охоты, но довольно быстро подошел к Даше и с урчанием потерся об ее ногу. Кажется, я даже услышал, как лопнула призрачная струна напряжения. Княжна наклонилась и подняла тяжелого кота себе на колени. Осторожно погладила, а затем… разрыдалась. Мне осталось только приблизиться и, встав позади княжны, положить ладони ей на плечи. Плакала она недолго, а успокоившись, позвонила в маленький колокольчик. В комнату тут же ворвались слуги с подносами. Причем все старательно пытались скрыть счастливые улыбки. Уверен, они обрадовались совсем не избавлению от угрозы быть растерзанными сошедшей с ума стригой, просто действительно любили свою хозяйку. Наконец-то обстановка в комнате стала более нормальной. Погасили свечи и немного приоткрыли шторы, впуская солнечный свет. Быстро накрыли на стол. Даже Леонарду на стул положили тарелку с чем-то мясным. Кормить его на столе я запретил. Обед получился одновременно и грустным, и веселым. Мы вспоминали Антонио, его проделки, циничность и одновременно удивительную чувствительность. Настроение Даши качалось между веселой грустью и злой печалью. Неудивительно, что темная сторона ее натуры не могла не повлиять на ситуацию. В такие моменты глаза княжны сверкали бешенством, один раз она даже раздавила зажатый в руке бокал. Порезанные пальцы потянулись к ошейнику. Я уже хотел подняться со стула, но Леонард Силыч справился сам. Как Дашу нельзя назвать обычным человеком, так и моего хвостатого напарника не стоит считать обычным котом. Любое другое животное выброс эмоций стриги вогнал бы в панику, но Леонард лишь встряхнулся и плавным движением заскочил на колени княжны. Нежно боднув Дашу головой в живот, кот печально заурчал, а затем проникновенно заглянул ей в глаза. Княжна тут же утратила воинственность и, обняв пушистого психолога, тихонько всхлипнула. Но это были уже остатки той депрессии, из которой нам с моим усатым другом все-таки удалось вытащить мою подругу. Княжна улыбнулась сквозь слезы, с каким-то остервенением срывая с себя вуаль. — Кстати, ты уже видел воплощение на экране своего поэтического гения? Уже в который раз мне стало стыдно за бессовестное ограбление господина Шекспира. Совсем чуть-чуть. — Нет, пока не довелось, да и не уверен, что буду в восторге. — Почему же? — подняла брови Даша. — Получилось весьма недурно. Хочешь посмотреть прямо сейчас? — У вас что, кинотеатр прямо здесь? — А что тебя удивляет? В конце концов, я небедная леди, к тому же один из главных акционеров концерна «Верона». К слову, дорогой партнер, ты бы как-то повлиял на генерального директора. Я не особо вникала, но, кажется, Василий пару раз гонял от порога обеспокоенных управляющих. — Завтра разберусь, — недовольно проворчал я, думая о том, что же опять умудрился учудить Дава. Что-то мне не верилось, будто он способен хоть как-то навредить своему финансовому благополучию. Стремление к собственной выгоде у него заложено на уровне генов. — Ну что, пойдем? — Встав со стула, Даша протянула мне руку. — А тебе сейчас можно, это… — Начав фразу, я немного растерялся, не зная, как ее заскочить. Не очень-то хотелось упоминать о трауре, когда княжна только-только пришла в себя. — Ой, полно тебе, — небрежно отмахнулась Даша, но все же не сдержала грустного вздоха. — Уверена, Антонио смотрит сверху на все эти черные тряпки и жутко ругается как по-итальянски, так и по-русски. Вот уж кому всегда было плевать на условности. — Тогда веди меня, прекрасная муза. Даша взяла меня под локоток и повела по коридору к внутренней лестнице на первый этаж. Затем мы спустились вниз и, пройдя еще один коридор, оказались у большой двустворчатой двери. Застоявшиеся от уныния и бездействия слуги, едва осознав движение хозяйки, тут же забегали как встревоженные тараканы. Двери открыл суетящийся сверх необходимого лакей, а позади нас уже пристроилась служанка с подносом, на котором стояла бутылка вина и бокалы. За дверью обнаружился небольшой зал с экраном во всю стену. Из мебели в помещении находились с десяток мягких кресел, парочка диванов и небольшие столики. Даша сразу потянула меня к дивану. Когда мы уселись, она обхватала мою руку и крепко прижалась к плечу. В этом жесте не было эротизма, просто ей не хватало человеческого тепла. То, что сейчас творилось с княжной, нельзя назвать улучшением настроения и полным уходом депрессии — просто нервная реакция. Но все же она держалась, как могла. Не знаю, кто там отвечал во дворце за работу киноаппаратуры, но активизировался он довольно быстро. Не успели мы заскучать, как электрические лампы в зале погасли. Затем откуда-то сверху из-за наших спин в экран ударил мощный луч света. Ну что сказать, картинка так себе, так же как и цвет, но это я придираюсь. Для местного уровня вообще нереальная крутизна. На экране поплыла панорама города, снятая сверху. Неужели использовали дирижабль? А может, просто загнали оператора на какую-то башню. Но все равно неплохо. Голос за кадром зловещим тоном начал вещать о вражде двух купеческих родов из итальянского квартала Новой Москвы, а также поведал зрителям о не самом адекватном поведении молодой поросли сих семейств. Ну вот, не удержался Серж от чрезмерного пафоса. Кстати, нужно наведаться и к нему. У парня тоже горе. Что бы я ни думал о чрезмерно близких отношениях между мужчинами, человек он неплохой и любил Антонио все душой. Фильм продолжался, и теперь режиссера можно было похвалить. Неплохая динамика и смена планов. Тут он сработал на «отлично». С актерами неоднозначная ситуация. Ромео, то есть Роман Мамонтов, был откровенно староват для шестнадцатилетнего, а вот Джулия Карпова выглядела сущим ангелочком. Не знаю как, но Даша почувствовала мой интерес к девушке, выглядевшей на экране беззащитным олененком. — Хороша барышня? — Ну как тебе сказать… — не желая врать, промямлил я. — Ты на нее особо-то не облизывайся. Занята пташка, причем твоим же похотливым дружком. К тому же за этим ангельским личиком скрывается такая мразь, что диву даешься. Эва как, а на вид и не скажешь. Впрочем, на экране она играет очень хорошо, так что и в жизни лицедействует наверняка не хуже. Озвучивать свои мысли я не стал, да и Даша решила не углубляться в тему, так что мы молча продолжили просмотр. Минут через десять фильм действительно увлек меня. Несмотря на некоторые ляпы, Серж оказался прекрасным режиссером и подобрал неплохую съемочную группу. И все же досмотреть фильм до конца не получилось, хоть он и не был таким уж продолжительным — всего-то сорок минут. Впрочем, я уже знал, чем все закончится, поэтому без особого сожаления прервал просмотр. Причиной тому стало посапывание княжны в мое плечо. Это очень хорошо — для женщины сон такое же прекрасное лекарство от депрессии, как для мужиков крепкий алкоголь. С величайшей осторожностью я переместился на диване, встал, а затем аккуратно поднял княжну на руки. Да уж, изрядно ее вымотала последняя декада. Наверняка спала лишь урывками. И сейчас, когда нервная струна ослабла, организм потребовал свое. Курировавшая нас служанка оперативно открыла дверь и на цыпочках посеменила впереди меня, указывая путь. Впрочем, дорога к спальне княжны мне и без того прекрасно известна. Оставив Дашу в компании хлопотавших над ней служанок, я вернулся в отведенную мне комнату. Василий ждал меня у порога, а вот Леонард куда-то исчез, воспользовавшись темнотой в домашнем кинотеатре. Наверняка на кухню убег, стервец. Уверен, теперь на пушистого психотерапевта никто из прислуги не посмеет даже косо посмотреть. Телохранителя княжны я пригласил внутрь, а маячившего неподалеку слугу отправил за коньяком. На удивление все мои приказы выполнялись с показательной поспешностью. Кажется, я неплохо поднял свой рейтинг среди обитателей этого дома. Вон даже оборотень престал смотреть на меня волком. — Рассказывай, — сказал я Василию, когда слуга обеспечил нас выпивкой и вышел из комнаты. — Да особо рассказывать-то и нечего, — влив в себя порцию напитка, которую меня научил отмерять еще Антонио, ответил телохранитель. — Сам вызов я не видел и знаю о нем лишь по пересказам. Ничем не примечательный раут, на котором граф оказался совершенно случайно. Обычная перепалка с подвыпившим хлыщом. Причем граф сам вызвал своего убийцу. Затем дуэль на Лосином острове. Там я присутствовал в качестве слуги. Секундантом был барон Марель. Сам бой длился не больше пары секунд. Все выглядело так, будто графа подловили на расслабленности и недооценке противника. — Выглядело? — ухватился я за явно выделенное слово. — Даже не знаю, как сказать, — чуть помялся волколак, — вот нюхом чую, что был подвох. — Поверь, — кривовато улыбнулся я собеседнику, — нюху вашего брата я научился доверять. Говори все как есть. — Вроде чарами там и не пахло, потому что соперники согласились надеть ограждающие браслеты. Арбитр проверил всех на признаки использованных зелий. И все же меня насторожило то, как дрался Ледицкий. Граф был опытным фехтовальщиком и не расслаблялся, даже когда напивался в стельку и презирал соперника, но казалось, что отставной гвардеец знал, куда в следующую секунду двинется супротивник. А дальше все просто — финт и укол в сердце. И тут уж никакой лекарь не поможет, даже кудесник. Это я и сам знал. Вывороченные кишки, переломы и кучу всяких других ужасных на вид ранений здесь лечили без особых проблем, а вот разрыв сердечной мышцы и повреждения мозга — это смертельный приговор даже в магическом мире. — Так, а теперь о том, что ты узнал об убийце Антонио. — Ледицкий Степан Аркадиевич. Из московских, хоть и родовитых, но обедневших дворян. Благодаря стараниям одной из фрейлин императрицы, которая является дальней родственницей Ледицкого, он попал в гвардию, но потерял и место, и благосклонность покровительницы, когда устроил пьяный дебош, в результате которого расколотил дорогущую цинскую вазу из личной коллекции ее императорского величества. — И в итоге он стал бретером? — сделал я очевидное предположение и ошибся. — Странно, но нет. В подобных делах не замечен, но при этом явно не бедствовал. Откуда деньги — непонятно. — Значит, тот же бретер, но на прикорме у кого-то из высокородных. Василий лишь кивнул, показывая, что и его посещали подобные мысли. — Отвечать по Игре пытались? — Нет, — мотнул головой волколак. — Хозяйка с тех пор слегка не в себе и в Игру не лезла, а, кроме нее, близких людей у графа не осталось. Ну не Серж же будет хвататься за шпагу. — А ты? — Пытался найти, — прямо взглянул мне в глаза Василий, намекая, что хоть это и не его забота, но Антонио он тоже уважал. — Как сквозь землю провалился, гаденыш. Я даже частных сыщиков нанимал. Все без толку. Москва слишком уж большая. В этом он прав. Вон даже оставлявших за собой широкий кровавый след упырей поймать не могли, а тут решивший залечь на дно обычный бретер. — Бандитов привлекал? — Каких? — удивленно переспросил волколак. Понятно, этот оборотень тоже из служак, как и Евсей, а это, если честно, почти диагноз. Слишком уж давят привитые предубеждения и условности. У меня же с этим проблем не было. К тому же впрок пошли наставления Дмитрия Ивановича. Он любил говорить, что самые информированные люди в городе — это те, кого никто не замечает. А кто у нас является суперпрофессионалом в незаметности? Нет, не шпики и не наемные убийцы, а слуги.