— Да ну? — немного удивился я. — И я анималист. — Ого! Не брешешь? А какой у тебя уровень? — Пока точно не знаю. У меня дар только недавно открылся, — соврал я и подозрительно глянул на Ваську. Да ну нет. Никто его не мог ко мне подослать. Из него артист, как из свиньи лошадь. Просто совпадение. — А у меня сейчас уже тринадцатый уровень, — гордо заявил крепыш и одной глубокой затяжкой едва не ополовинил папиросу. — Я вот что мыслю, Вик. Сама судьба свела нас. — Ты ещё и пророк? — ехидно выдал я, закинув ногу на ногу. — Да какой из меня пророк, — фыркнул он и махнул лопатой, в смысле рукой. — Но однажды я видал всамделишнего пророка. Было это в Элладе… И принялся Васька с таинственным придыханием рассказывать мне историю его эпохальной встречи с пророком. А потом он мне поведал и о шторме, который настиг их корабль в открытом океана. А я-то ушки и развесил. Уж больно хорошим парень оказался рассказчиком. Конечно, косноязычным. Однако все его рассказы были наполнены душой и множеством интересных деталей. Я прям заслушался. И в реальность меня вернул лишь бой часов, которые красовались на одной из башенок дворца. Взглянув на огромный циферблат, я тотчас вскочил на ноги и выпалил: — Пошли скорее в актовый зал! У нас осталось всего десять минут! — Эх, что-то мы засиделись! — взволнованно выдохнул Васька и рванул следом за мной. — Куда ты? Тужурку свою возьми! — Точно! — звучно хлопнул он себя по лбу, поспешно вернулся к скамье и схватил дядькину одёжку. А затем мы вместе шустренько двинулись к парадному входу, украшенному витыми колоннами и каменными драконьими головами. Помимо нас к дворцу устремилось множество других абитуриентов. И в дверях даже образовалась небольшая толчея. Благо, нам с Васькой довольно быстро удалось очутиться в холле. А уже отсюда мы двинулись к актовому залу. Путь к нему был обозначен стрелочками, приклеенными к стенам. Так что заблудиться мог лишь полный кретин. Да и идти-то тут оказалось с гулькин нос. Нам всего лишь пришлось подняться по широкой резной лестнице на второй этаж. И уже здесь в конце коридора виднелись распахнутые двустворчатые двери актового зала. Однако по пути к ним я успел получить удар по яйцам своего самолюбия. Мне приглянулась миловидная студентка. И я обворожительно улыбнулся ей. А эта швабра окатила меня презрительным взглядом высокомерных глаз, в которых читалось: «шагай мимо, простолюдин». Я мысленно заворчал и на ходу услышал свистящий шёпот Васьки: — Не твоего калибра баба. Она же дворянка. Ты посмотри на её серьги. Они стоят, как бортовое орудие. — А ты глазастый, — буркнул я, покосившись на крепыша. Тот довольно улыбнулся и вполголоса проговорил: — А то. Я сразу подметил, что все местные студенты-аристократы носят дорогие цацки. Наверное, самые высокородные таскают на себе столько золотых блестяшек, что не знают как отбиться от сорок. Васька мелко, нервно захихикал, прикрывая рот ладонью. А я весело усмехнулся и вошёл в актовый зал со стрельчатыми витражными окнами. Зал оказался практически весь заполнен волнующимися людьми. Как обычно, аристократы сидели поближе к сцене, а простые люди — облюбовали галёрку. Мы же с Васькой едва успели занять два места на последнем ряду. И спустя всего минуту двери актового зала с грохотом закрылись. Кажется, теперь опоздавших ждёт участь тех двух простолюдинов, которые не успели на экзамен. Д-а-а-а, товарищи, ежели это действительно так, то в академии реально весьма строгие правила. Любой промах мог стать фатальным. Видать, потому-то в воздухе и пахло перегоревшими нервами, а взволнованные абитуриенты догрызали последние ногти. Но были и те, кто не волновался. Этими людьми оказались три пожилых преподавателя. Они только что вышли на сцену. И один из них сразу же грозно обозрел затихший зал, а затем в гробовой тишине проговорил в микрофон: — Итак, молодые люди, меня зовут профессор Альберт Еремеев. Я сейчас вместе со своими коллегами начну произносить фамилии абитуриентов и результаты их тестов. Тех, чьи баллы удовлетворили приёмную комиссию, я попрошу пройти вот сюда, — мужчина величаво указал рукой на большую арочную дверь в углу актового зала. И она с театральным скрипом отворилась. — А те, кто провалил экзамен, обязаны покинуть зал через главный выход. Двери парадного выхода тоже отворились. И я проверил свою теорию. В коридоре никого не оказалась. Если опоздавшие реально были, то их и правда спровадили домой. Блин, надеюсь, я не присоединюсь к их числу. Но пока вроде бы всё идёт неплохо, если не считать пальцев, подрагивающих от волнения. Я убрал руки в карманы и посмотрел на Ваську. А тот побледнел так, словно решил хлопнуться в обморок. Однако его напряжённый взгляд усиленно буравил преподов на сцене. А те стали громко называть фамилии абитуриентов и итоги тестов. Слова преподавателей вызывали среди поступающих огорчённые или ликующие шепотки. И первых оказалось заметно больше, поэтому главный выход гораздо чаще видел физиономии юных магов, чем дверь в углу зала. Я же закусил нижнюю губу и ждал, когда назовут моё имя. И вот оно прозвучало: — Виктор Артурович Полянский… Вы успешно сдали тест. — Фух-х-х, твою мать, — облегчённо выдохнул я и закатил глаза. — Поздравляю, — не без зависти сказал Васька, у которого аж лоб вспотел. — Удачи, — радостно бросил я ему, от души хлопнул по плечу и энергичной походкой двинулся к заветной дверце. Где-то за ней, в недрах академии, скрывался ещё один экзамен и чудо-прибор, который определял какой у человека магический дар. И ежели он, гад, выявит то, что я менталист, то добро пожаловать, Виктор, в сырые подвалы спецслужб. Короче, ещё всё впереди. Глава 8 Глава 8. Экзамен за номером два. За дверью обнаружился коридор с мраморным полом. Я миновал его и очутился в небольшом зале с купольным потолком и десятком одинаковых дверей. Тут околачивался важного вида старшекурсник, который сразу же холодно спросил у меня: — Молодой человек, какой у вас дар? — Я анималист, сударь, — ответил я, заметив на его запястье дорогущие часы. — Тогда пройдите вот за эту дверь. — Благодарю за помощь. Но могу ли я прежде посетить туалетную комнату? — спросил я и изобразил сконфуженную улыбку. Мол, сейчас в штаны надую и тебе немножко на ботинки. Старшекурсник безучастно кивнул и ткнул рукой в сторону другой двери. Я поспешно открыл её и увидел очередной крошечный коридор. Он заканчивался двумя дверьми, которые предсказуемо вели в женский туалет и мужской. Естественно, я заглянул в последний. Закрылся в кабинке и вытащил из кармана чудо-зелье, производства барона Люпена. Оно должно было помочь мне обмануть прибор. Что ж, моё здоровье. Я залпом выпил мерзко пахнущую жидкость и занюхал рукавом сюртука. Блин, ну и жёсткая штука. Аж слёзы на глазах выступили. А-а-ах! Из чего учитель её делал? Из барсучьих катышков? Нет, лучше не думать об этом. Тряхнув головой, я вернулся в зал и открыл ту дверь, на которую прежде указывал старшекурсник. Твою мать, опять коридор! Я и его успешно преодолел и оказался в комнате с тремя счастливыми абитуриентами. Они смирно сидели на стульях возле стены и чего-то ждали. Я тоже присел на стул. И спустя миг из-за двери донесся хрипловатый женский крик: — Входите! Один из абитуриентов поспешно встал и проскользнул в соседнее помещение. И пока дверь была открытой, я успел увидеть аскетичный кабинет, который мог бы принадлежать следователю средней руки. Слева в углу стоял письменный стол с кипой бумаг. А справа возле выкрашенной голубой краской стены прикорнул шкаф с картонными папочками с тесёмками. А на единственном окне прописался кактус в горшке. В центре же сего помещения красовался прибор, определяющий направленность дара и его уровень. Он был похож на детектор лжи. Вид этого аппарата заставил меня снова ощутить сильное волнение. Я против воли начал накручивать себя и не хило в этом преуспел. Так что когда наступила моя очередь идти в кабинет, то прибор уже напоминал мне не детектор лжи, а электрический стул. Всё же я одеревеневшей рукой открыл дверь и вялой медузой всосался в помещение. Здесь меня встретила низенькая шатенка в мантии. На вид ей было лет тридцать пять. И она мигом подметила, что вид у меня совсем не бравый. — Ох, какой же вы бледный, молодой человек! Но не волнуйтесь. Один экзамен уже позади. Половину дела вы уже сделали, — подбодрила она меня и указала на металлический стул, опутанный проводами. — Присаживайтесь скорее. А то у нас нет времени на расшаркивания. — Как скажете, сударыня, — промычал я, на негнущихся ногах доковылял до стула и почти рухнул на него. Мою пятую точку ожёг холод металла. А сердце стало биться в разы быстрее. Глаза же принялись наблюдать за женщиной. А та шустро опутала меня тонкими проводками и надела на мой лоб широкий кожаный ремешок с десятком крошечных лампочек. Я почувствовал себя новогодней ёлкой. Весьма взволнованной новогодней ёлкой. Не дай бог Люпен где-то ошибся… Если прибор распознает во мне менталиста, то милости просим, Виктор, в закрытую школу-интернат. А потом здравствуйте сырые подвалы и протокольные морды шпионов. Между тем шатенка свела над переносицей тонкие брови и строго проговорила: — Теперь не дёргайтесь, молодой человек. — Сударыня, а прибор не коротнет? А то мне не идёт быть изжаренным заживо, — вымученно пошутил я, пытаясь юмором придать себе сил. — Всё будет хорошо, — улыбнулась женщина, отошла к столу и нажала на рычажок. В тот же миг моё солнечное сплетение пронзил лёгкий разряд тока. А лампочки на ремешке стали таинственно перемигиваться. Шатенка внимательно наблюдала за ними в течение минуты и делала какие-то пометки на листе бумаги. А затем она вернула рычажок в исходное положение и удивлённо хмыкнула. — Чему вы хмыкаете, сударыня? — сразу насторожился я и будто наяву почуял сырость подвалов. — Вы, без сомнений, анималист, — в замешательстве начала шатенка, принявшись ловко снимать с меня проводки и ремешок. — Однако ваш уровень дара аномально высок для простолюдина. Кто ваши родители? — Не знаю. Я сирота. Долгая история, госпожа, — торопливо произнёс я, скрывая облегчение.