– Потому что, сдается, он может быть связан с тем списком имен, который ты мне показал. Я побывал со своими друзьями в деревне, в местечке под названием Мач-Диппинг, и они сводили меня в старую гостиницу, вернее, бывшую гостиницу – виллу под названием «Белый конь». – Постой-ка! Мач-Диппинг? Мач-Диппинг… Это где-то возле Борнмута? – Примерно в пятнадцати милях от Борнмута. – Полагаю, ты там не сталкивался с человеком по имени Винаблз? – Еще как сталкивался. – В самом деле? – Корриган взволнованно выпрямился. – У тебя просто дар попадать в подходящие места! Что представляет собой этот субъект? – Он воистину замечательная личность. – Да ну? Чем именно замечательная? – Преимущественно силой характера. Хоть он сильно искалечен из-за полио… – Что? – резко перебил Корриган. – Несколько лет назад он перенес полиомиелит. И с тех пор парализован ниже пояса. Джим с крайне недовольным видом откинулся в кресле. – Ну тогда всё – конец. Я так и подумал, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. – Не понимаю, о чем ты. – Тебе надо встретиться с инспектором уголовной полиции Леженом. Он с интересом тебя выслушает. Когда убили Гормана, Лежен просил поделиться информацией всех, кто видел его на улице в тот вечер. Большая часть информации оказалась, как всегда, бесполезной. Но нашелся фармацевт по имени Осборн, у которого в тех местах своя аптека. Он сообщил, что видел, как тем вечером отец Горман прошел мимо его заведения, а потом заметил человека, следовавшего за священником по пятам. Само собой, в тот момент он ничего такого не подумал. Но ухитрился довольно точно описать этого парня и не сомневался, что узнал бы его, если б увидел снова. Так вот, пару дней назад Лежен получил от Осборна письмо. Тот удалился от дел и живет теперь в Борнмуте. Он был на каком-то местном празднике и говорит, что видел там этого человека – в инвалидной коляске. Осборн спросил, кто это такой, и ему сказали, что это Винаблз. Корриган вопросительно взглянул на меня. Я кивнул. – Совершенно верно, – сказал я. – Это Винаблз. Он был на празднике. Но он не мог быть тем человеком, который шел по улице в Паддингтоне, преследуя отца Гормана. Это физически невозможно. Осборн ошибся. – Он описал его очень тщательно. Ростом около шести футов, крючковатый торчащий нос, выступающий кадык. Верно? – Да. Описание подходит к Винаблзу. Но все же… – Знаю. Мистер Осборн необязательно такой талант по части узнавания лиц, каким себя мнит. Его явно ввело в заблуждение случайное сходство примет. Но меня беспокоит то, что тут подворачиваешься ты, болтая о том же самом месте… И о каком-то белом коне… Что еще за белый конь? Выкладывай все как на духу. – Ты не поверишь, – предупредил я. – Я и сам не до конца в это верю. – Давай-давай. Жарь. Я пересказал ему свой разговор с Тирзой Грей. Джим среагировал незамедлительно: – Какая неописуемая белиберда! – Не правда ли? – Конечно. Что с тобой такое, Марк? Белые петухи… Полагаю, для жертвоприношений? Медиум, местная колдунья и пожилая деревенская старая дева, которая может послать смертоносный луч – летальный исход гарантирован. Это же безумие, старик, полное безумие! – Действительно, безумие, – медленно проговорил я. – Ой, да хватит со мной соглашаться, Марк. Я из-за этого чувствую себя так, будто в твоем рассказе есть что-то рациональное. А ты-то сам веришь, что в нем это есть, а? – Сперва позволь задать один вопрос: разговоры о том, что в каждом кроется тайное желание умереть, – в них есть хоть какая-то научная правда? Корриган мгновение колебался, потом сказал: – Я не психиатр. Строго между нами: я думаю, половина этих парней сами слегка с приветом. Они настолько шибануты своими теориями, что удержу на них нет. Я так тебе скажу: полиция не очень-то любит судебно-медицинских экспертов, которых вечно вызывает защита, чтобы оправдать человека, прикончившего какую-нибудь беспомощную старушку ради денег в ее кубышке. – Ты предпочитаешь свою теорию желез внутренней секреции? Он усмехнулся: – Ладно, ладно. Я тоже теоретик. Признаю. Но за моей теорией стоит солидная физическая основа… Если я когда-нибудь смогу до нее докопаться. Однако вся эта дичь с подсознательным! Тьфу! – Значит, ты не веришь в подсознательное? – Конечно, верю, но эти парни слишком далеко с ним заходят. «Подсознательное стремление к смерти» и все такое – конечно, в этом что-то есть, но не так много, как они утверждают. – Но все-таки оно существует, – настаивал я. – Лучше пойди купи книгу по психологии и все об этом прочитай. – Тирза Грей заявляет, что знает об этом все, что можно знать. – Тирза Грей! – фыркнул Корриган. – Что знает неопытная деревенская старая дева о психологии? – Говорит, что знает много. – Как я уже сказал – белиберда! – Так люди всегда говорили о любом открытии, не вписывавшемся в общепринятые идеи, – заметил я. – Лягушки, дрыгающие лапками от прикосновения металла… Джек перебил: – Итак, ты проглотил все чохом: наживку, леску и грузило? – Вовсе нет, – сказал я. – Мне просто хотелось выяснить, есть ли под всем этим какая-то научная основа. Корриган снова фыркнул. – Какая, к черту, научная основа! – Хорошо. Я просто хотел выяснить. – В следующий раз ты скажешь, это Тирза Грей – Женщина со шкатулкой. – Какая Женщина со шкатулкой? – Просто одна из диких историй, которые возникают время от времени… Благодаря Нострадамусу и матушке Шиптон[43]. А некоторые люди готовы проглотить что угодно. – Скажи хотя бы, как у вас продвигаются дела со списком. – Ребята стараются, но такие вещи требуют времени и долгой рутинной работы. Фамилии без адресов и без имен нелегко проследить и идентифицировать. – Давай посмотрим на дело под другим углом. Я могу побиться об заклад, что за довольно короткий период – скажем, за год или полтора – каждая из этих фамилий появилась в свидетельстве о смерти. Я прав? Он бросил на меня странный взгляд: – Да, прав. Ну и что с того? – Вот что объединяет их всех – смерть. – Да, но все необязательно так зловеще, как кажется, Марк. Ты вообще представляешь, сколько человек каждый день умирает на Британских островах? А большинство тех фамилий вполне обычны – что тоже не помогает расследованию. – Делафонтейн, – сказал я. – Мэри Делафонтейн. Не очень-то обычная фамилия, верно? Я так понимаю, ее похороны состоялись в прошлый вторник. Корриган быстро взглянул на меня: – Откуда ты знаешь? Наверное, прочел в газете? – Услышал от ее подруги. – В ее смерти не было ничего подозрительного, точно тебе говорю. Вообще-то, ничего сомнительного не было и во всех других смертях людей из списка, которые расследовала полиция. Имей место «несчастные случаи», это могло бы быть подозрительным. Но все смерти наступили от абсолютно естественных причин. Воспаление легких, кровоизлияние в мозг, опухоль мозга, камни в желчном пузыре, один случай полиомиелита – совершенно ничего подозрительного. Я кивнул и сказал: – Никаких несчастных случаев. Никаких отравлений. Просто обычные болезни со смертельным исходом. В точности как заявляет Тирза Грей. – Ты всерьез намекаешь, что эта женщина может заставить человека, которого она в глаза не видела, находящегося от нее за много миль, подхватить пневмонию и в результате скончаться? – Я ни на что такое не намекаю. А вот она – намекает. Я считаю это фантастикой; мне бы хотелось, чтобы такое было невозможным. Но существуют определенные любопытные факты. Случайное упоминание о «Белом коне» в разговоре о том, как убрать нежелательных людей. Есть вилла под названием «Белый конь» – и живущая в нем женщина практически похваляется, что такая процедура возможна. В тех же местах проживает мужчина, в котором уверенно опознали человека, преследовавшего отца Гормана в тот вечер, когда священника убили… В тот самый вечер, когда Гормана позвали к умирающей женщине, говорившей о «злодеянии». Не многовато ли совпадений, как думаешь? – Тот человек не мог быть Винаблзом; ты же сам сказал – он уже несколько лет как парализован.