– Правда заключается в том, что вы хотели полностью ее забыть. Он был своего рода психолог, этот маленький юрист с глазами-бусинками. – Да, – с благодарностью ответил я. – Видите ли, я даже и не задумывался, что когда-нибудь захочу жениться снова… – Но теперь вы об этом задумались? – Ну… Я изобразил нерешительность. – Давайте, расскажите все папочке, – сказал этот гнусный Брэдли. И я пристыженно признался: да, в последнее время я подумываю о женитьбе… Но тут я уперся и наотрез отказался выдать какие-либо сведения насчет девушки, о которой шла речь. Я не собирался впутывать ее в это дело. Не собирался ничего о ней говорить. И вновь мне показалось, что интуиция меня не подвела. Брэдли не настаивал. Вместо этого он сказал: – Вполне естественно, мой дорогой сэр. В прошлом вы прошли через такое отвратительное испытание… А теперь, без сомнения, нашли женщину, которая полностью вам подходит. Способную разделить ваши литературные вкусы, ваш образ жизни. Истинную спутницу. И мне стало ясно, что он знает о Гермии. Узнать это было легче легкого. Какие бы справки он ни наводил, он наверняка столкнулся с тем фактом, что у меня лишь одна близкая подруга. А с тех пор, как Брэдли получил мое письмо насчет второй встречи, он наверняка разузнал обо мне все возможное, как и о Гермии. Он был полностью подкован. – А как насчет развода? – спросил Брэдли. – Разве это не самый естественный выход из положения? – О разводе и речи быть не может, – ответил я. – Она… Моя жена… И слышать об этом не хочет. – Ох ты боже мой. А могу я узнать, как она ведет себя по отношению к вам? – Она… э-э… хочет вернуться. Она… ее совершенно невозможно вразумить. Она знает, что у меня кто-то есть, и… и… – Ведет себя как мегера. Понятно… Похоже, ситуация безвыходная, если только не… Но она совсем молода. – Она проживет еще долгие годы, – горько подтвердил я. – Ну, тут никогда не знаешь заранее, мистер Истербрук. Вы сказали, она жила за границей? – Так она рассказывает. Не знаю, где именно. – Может быть, на Востоке… Иногда, знаете, человек подхватывает в тех краях какой-нибудь микроб и тот дремлет годами! А потом, по возвращении домой, внезапно дает о себе знать. Мне известно два-три подобных случая. Возможно, теперь как раз такое и произойдет. Если это вас подбодрит… – Он сделал паузу. – …Я поставлю на такой вариант небольшую сумму. Я покачал головой: – Она проживет еще долгие годы. – Да, перевес в пари на вашей стороне, признаю… Но давайте все-таки поспорим. Тысяча пятьсот против одного, что леди умрет до Рождества. Что скажете? – Раньше! Это должно случиться раньше. Я не могу ждать. Тут есть кое-какие обстоятельства… Я умышленно понес какую-то чушь. Уж не знаю, решил ли Брэдли, что наши отношения с Гермией зашли так далеко, что я не могу больше тянуть, или что моя «жена» угрожает пойти к Гермии и наделать бед. А может, он подумал, что кто-то пытается отбить у меня Гермию. Мне было все равно, что он там думает. Я хотел только подчеркнуть срочность дела. – Давайте слегка изменим ставки, – сказал он. – Скажем, тысяча восемьсот против одного, что не далее чем через месяц с вашей супругой будет все кончено. У меня, понимаете, появилось нечто вроде предчувствия. Я решил, что пришло время торговаться, – и стал торговаться. Я запротестовал, говоря, что такой суммы у меня нет. Брэдли и тут показал класс. Каким-то образом он узнал, сколько именно денег я смогу раздобыть в случае крайней необходимости. Он знал, что и у Гермии имеются средства. Доказательством его осведомленности был деликатный намек на то, что позже, когда я женюсь, я не почувствую, что потерял на этом пари. Кроме того, необходимость провернуть все поскорее дала Брэдли все преимущества. Он не сдавал позиций. Когда я ушел от него, фантастическое пари было заключено и признано обеими сторонами. Я подписал какую-то долговую расписку, в формулировке которой было слишком много юридических терминов, чтобы я мог ее понять. Честно говоря, я очень сомневался, что эта бумага имеет хоть какое-то юридическое значение. – По закону этот документ обязателен к исполнению? – спросил я. – Не думаю, что этот документ вообще когда-нибудь понадобится, – ответил мистер Брэдли, демонстрируя свои отличные зубные протезы. Его улыбку нельзя было назвать милой. – Пари есть пари. Если человек не желает платить свой проигрыш… Я посмотрел на него. – Я бы такого не посоветовал, – негромко сказал он. – Нет, не посоветовал бы. Мы не любим тех, кто увиливает от уплаты долгов. – Я не буду увиливать, – ответил я. – Не сомневаюсь, мистер Истербрук. Теперь насчет… э-э… подготовки. Миссис Истербрук, как вы сказали, живет в Лондоне. Где именно? – Вам обязательно это знать? – Мне нужно знать все детали. А потом надо будет устроить вашу встречу с мисс Грей – вы ведь помните мисс Грей? Я сказал, что, конечно же, помню мисс Грей. – Изумительная женщина. Воистину изумительная женщина. Такая одаренная! Ей понадобится какая-нибудь вещь, которую носила ваша жена… Перчатка, носовой платок… Что-нибудь в этом роде… – Но зачем? Во имя… – Да, да. Не спрашивайте меня – зачем. Я понятия не имею. Мисс Грей не делится своими секретами. – Но что там вообще происходит? Что именно она делает? – Вы должны поверить мне, мистер Истербрук, – я действительно не имею об этом ни малейшего понятия! Я не знаю… И более того, не хочу знать! Давайте больше не будем об этом. Брэдли сделал паузу и продолжал почти отеческим тоном: – Вот какой совет я вам дам, мистер Истербрук. Нанесите визит вашей жене. Успокойте ее, пусть она думает, что вы постепенно приходите к мысли о примирении. Я бы предложил сказать ей, что вам на несколько недель надо уехать за границу, но по возвращении… И так далее и тому подобное… – А потом? – Ненавязчиво прикарманьте какую-нибудь пустяковину, которую она носит каждый день, и поезжайте в Мач-Диппинг. Он помолчал, раздумывая. – Позвольте, во время предыдущего визита вы, кажется, упоминали, что у вас где-то там живут друзья… А может, родственники? – Двоюродная сестра. – Тогда все проще простого. Двоюродная сестра, без сомнения, приютит вас на денек-другой. – А как поступают большинство других людей? Останавливаются в местной гостинице? – Иногда, полагаю, там… Или приезжают на машине из Борнмута. Что-то в этом роде. Но об этой стороне дела мне известно очень мало. – Но что… э-э… подумает моя сестра? – А вы дайте понять, что вас интересуют обитательницы «Белого коня». Что вы хотите принять участие в их сеансе. Не может быть объяснения проще. Мисс Грей и ее подруга-медиум часто развлекаются сеансами. Вы же знаете, какой он – спиритизм. Сколько угодно протестуйте, дескать, это чепуха, – и все равно он вас заинтересует. Так-то вот, мистер Истербрук. Как видите, все проще простого. – А… А что потом? Он с улыбкой покачал головой: – Это все, что я могу вам сказать. Фактически мне больше ничего не известно. Дальше всем будет руководить мисс Грей. Не забудьте прихватить перчатку, или носовой платок, или еще что-нибудь. А после сеанса я бы предложил вам съездить ненадолго за границу. В это время года на Итальянской Ривьере очень славно. Скажем, на недельку-другую. Я ответил, что не хочу уезжать за границу, хочу остаться в Англии. – Очень хорошо, но ни в коем случае не в Лондоне. Настоятельно рекомендую не оставаться в Лондоне. – Но почему? Мистер Брэдли с упреком посмотрел на меня. – Клиентам гарантируется полная… э-э… безопасность, – сказал он, – только если они выполняют распоряжения. – А как насчет Борнмута? Борнмут подойдет? – Да, Борнмут подходит. Остановитесь в отеле, заведите нескольких знакомых, пусть вас видят в компании. Ваша безупречная жизнь – вот к чему мы стремимся. А если наскучит Борнмут, всегда можно отправиться в Торки[55]. Он говорил с любезностью агента бюро путешествий. И снова мне пришлось пожать его пухлую руку.