– Это безумие, – согласился я. – И Белла тоже была уверена? Я задумался, прежде чем ответить. – По-моему, Белла просто наслаждается, убивая петухов и доводя себя до своеобразного злобного экстаза. Слышать, как она стонет: «Кровь… кровь…» – да, это было впечатляюще. – Жаль, я не слышала, – с сожалением сказала Джинджер. – Мне тоже жаль. Откровенно говоря, то был настоящий спектакль. – Но теперь вы в порядке? – спросила Джинджер. – В каком смысле – в порядке? – Когда вы мне позвонили, вы были сами не свой, но теперь это прошло. Она была совершенно права. Ее обычный жизнерадостный голос сотворил со мной чудеса. Однако втайне я снимал шляпу перед Тирзой Грей. Может, все представление – фальшивка, но оно посеяло в моей душе сомнения и дурные предчувствия. Однако теперь это не важно. Джинджер в полном порядке, ей даже не снились кошмары. – И что будем делать дальше? – вопросила она. – Я должна не высовываться отсюда еще неделю? – Если я хочу получить сотню фунтов с мистера Брэдли – да. – Получите, как пить дать. Вы остаетесь у Роды? – Ненадолго. Потом переберусь в Борнмут. Не забывайте звонить мне каждый день. Нет, лучше я буду звонить вам… Сейчас я говорю из дома викария. – Как поживает миссис Дейн-Колтроп? – Отлично. Я, кстати, ей обо всем рассказал. – Я так и поняла. Что ж, временно прощаюсь. Ближайшую неделю или две меня ждет скучная жизнь. Я захватила с собой работу и кучу книг – тех, которые человек всегда собирается прочесть и никогда не успевает. – А что думают у вас в галерее? – Что я отправилась в круиз. – Вам бы не хотелось и вправду быть сейчас в круизе? – Не очень, – сказала Джинджер. Ее голос прозвучал слегка странно. – К вам не подбирались никакие подозрительные личности? – Только те, появление которых не было неожиданностью. Молочник, потом – человек, который должен был снять показания газового счетчика, женщина с расспросами, какими патентованными лекарствами и косметикой я пользуюсь. Еще кто-то попросил подписать петицию о запрещении ядерного оружия, и была женщина, собиравшая пожертвования для слепых. Да, и, конечно, всякие швейцары этого дома. Очень услужливые. Один из них исправил у меня в квартире предохранитель. – Выглядит довольно невинно, – заметил я. – А вы чего ожидали? – Даже не знаю. Наверное, мне хотелось какой-то явной угрозы, с которой я мог бы разобраться. Но жертвы «Белого коня» умирают по собственной воле… Нет, слово «воля» здесь неуместно. Их скрытые физические недуги развивались под воздействием процессов, которых я не понимал. Джинджер наотрез отказалась согласиться с моим слабым предположением, что газовщик был фальшивым. – У него было подлинное удостоверение личности, – сказала она. – Я потребовала его предъявить! Он всего лишь забрался на стремянку в ванной комнате, снял показания счетчика и записал их. Он был слишком важной шишкой, чтобы прикасаться к трубам или газовым горелкам. И могу заверить, что он не организовал утечку газа в моей спальне. Нет, «Белый конь» не устраивает несчастные случаи с утечками газа – все столь реальное не по их части. – О! Был еще один посетитель, – сказала Джинджер. – Ваш друг, доктор Корриган. Славный человек. – Наверное, его прислал Лежен. – Похоже, он считает, что должен поддерживать тезку. За Корриганов! Я повесил трубку – у меня стало куда спокойнее на душе. Вернувшись, я увидел, что Рода возится на газоне с одной из своих собак, смазывая ее какой-то мазью. – Только что ушел ветеринар, – сказала Рода. – Он говорит, что у собаки стригущий лишай. И это ужасно заразно. Не хочу, чтобы его подхватили дети… Или вторая собака. – Или даже взрослый человек, – предположил я. – О, обычно таким заражаются дети. Слава богу, они целыми днями в школе… Стой смирно, Шейла, не вертись! От этого средства у нее выпадет шерсть, – продолжала она. – На некоторое время останутся проплешины, но потом зарастут. Я кивнул, предложил помочь, с благодарностью принял отказ и снова отправился бродить по округе. Я всегда считал бичом сельской местности то, что для прогулок там редко бывает больше трех направлений. В Мач-Диппинг можно было или двинуться по Карсингтонской дороге, или по дороге, ведущей в Лонг-Коттенхэм, или пройтись две мили по Шадхангер-лейн до шоссе Лондон – Борнмут. К обеду следующего дня я проверил и маршрут до Карсингтона, и дорогу до Лонг-Коттенхэма. Теперь оставался только Шадхангер-лейн. Я направился в ту сторону, и тут меня осенило. Рядом со Шадхангер-лейн находился вход в поместье Прайорз-Корт. Почему бы не навестить мистера Винаблза? Чем больше я обдумывал эту идею, тем больше она мне нравилась. В таком визите не будет ничего подозрительного. Когда я недавно гостил у Роды, она взяла меня в гости в Прайорз-Корт. Что может быть естественнее и проще, чем заглянуть и спросить, могу ли я снова посмотреть на какой-то предмет искусства, зрелищем которого я не успел в прошлый раз как следует насладиться? То, что Винаблза опознал тот аптекарь – как бишь его зовут – Огден? Осборн? – было, мягко говоря, интересно. Ведь если верить Лежену, совершенно исключено, чтобы человеком, преследовавшим отца Гормана, был калека Винаблз. И все же меня интриговало то обстоятельство, что с упомянутым человеком перепутали именно мужчину, живущего тут, неподалеку… К тому же мужчину с настолько, надо признаться, подходящим характером. В Винаблзе было нечто загадочное. Я почувствовал это с самого начала. Я не сомневался, что он человек первоклассного ума. И еще в нем было что-то… Какое бы слово подобрать? «Лисье», – подумалось мне. Хищное… Разрушительное. Такой человек, возможно, слишком умен, чтобы убивать собственноручно. Зато он мог бы отлично организовать убийство, если б захотел. При данном раскладе вещей я вполне мог представить себе Винаблза в роли руководителя организации, дирижирующего всем из-за сцены. Но аптекарь Осборн заявил, что видел Винаблза, который шел по лондонской улице. Поскольку это невозможно, его опознание ничего не стоит, и тот факт, что Винаблз живет недалеко от «Белого коня», ничего не значит. «И все-таки, – подумал я, – мне бы хотелось еще раз взглянуть на мистера Винаблза». Поэтому я свернул к воротам Прайорз-Корт и прошел еще четверть мили по извилистой подъездной дорожке. Тот же слуга, что и в прошлый раз, открыл дверь и сказал, что мистер Винаблз дома. Потом извинился, что оставляет меня в холле одного: – Мистер Винаблз не всегда достаточно хорошо себя чувствует, чтобы принимать гостей. С этими словами он ушел, но несколько минут спустя вернулся и сообщил, что мистер Винаблз с удовольствием со мной повидается. Хозяин дома встретил меня с сердечным радушием, подкатил ко мне свое кресло и приветствовал как старого друга. – Очень мило с вашей стороны меня навестить, дорогой мой. Я слышал, что вы снова здесь, и собирался позвонить нынче вечером нашей милой Роде и пригласить вас всех на ленч или обед. Я извинился, что свалился как снег на голову, – дескать, это был внезапный импульс. Я вышел прогуляться, понял, что прохожу мимо его ворот, и решил стать незваным гостем. – На самом деле, – сказал я, – мне бы хотелось еще раз взглянуть на ваши могольские миниатюры. В прошлый раз я не успел как следует их рассмотреть. – Конечно, времени было мало. Я рад, что вы их оценили. Такое совершенство, вплоть до мельчайших деталей! После этого мы затеяли чисто специальный разговор. Должен признаться, я получил огромное наслаждение, рассматривая внимательней некоторые из тех изумительных вещей, которыми он владел. Подали чай, и хозяин настоял, чтобы я разделил с ним трапезу. Я не очень люблю чаепития, но по достоинству оценил дымный аромат китайского чая и изящные чашечки, в которые его наливали. Подали тосты с анчоусами и горячим маслом и сливовый торт – такой ароматный и старомодный, что он напомнил мне чаепития в бабушкином доме, когда я был ребенком. – Домашний, – одобрительно сказал я. – Естественно! Покупной торт никогда не появится в этом доме. – Да, я знаю, у вас прекрасный повар. Нелегко, наверное, удержать хорошую прислугу в деревне, в этом медвежьем углу? Винаблз пожал плечами: – Я должен иметь только самое лучшее. Без исключений. Естественно, за это надо платить! И я плачу. В последней фразе проявилось все присущее этому человеку высокомерие. Я сухо заметил: – Если кто-то достаточно богат, чтобы себе такое позволить, это, конечно, решает множество проблем. – Знаете, все зависит от того, чего именно человек желает от жизни. Лишь одно имеет значение: насколько его желания сильны. Множество людей наживают деньги, не имея понятия, что потом с ними делать! И в результате попадают в ловушку, которую можно назвать машиной для производства денег. Это рабы. Они с рассветом являются в свои офисы и сидят там допоздна, они никогда не делают перерывов, чтобы развлечься. И что они получают взамен? Машины больше, чем у других, дома больше, чем у других, любовницы или жены дороже, чем у других… И, заметьте, проблемы больше, чем у других.