Он подался вперед. – Зарабатывание денег ради денег – вот главное стремление большинства богачей. Они вкладывают нажитое в еще большие предприятия и опять-таки получают еще больше денег. Но зачем? Делают ли они передышку, чтобы задать себе этот вопрос? Нет, они не знают, зачем им все это нужно. – А вы? – спросил я. – Я… Винаблз улыбнулся. – Я знал, чего хочу. Сколько угодно свободного времени, чтобы можно было созерцать красоты этого мира – и природные, и рукотворные. Поскольку в последние годы мне отказано в возможности увидеть их в естественном окружении, я привез их со всего света сюда. – Но все равно для этого сперва потребовалось обзавестись деньгами. – Да, человек должен спланировать собственный успех. Тщательно спланировать. Но в наши дни нет необходимости, ни малейшей необходимости отбывать постыдный срок в роли подмастерья. – Вряд ли я полностью вас понял. – Мир меняется, Истербрук. Он всегда менялся – но теперь изменения происходят быстрей. Темп ускорился, и нужно пользоваться этим. – Меняющийся мир, – задумчиво сказал я. – Он открывает нам новые перспективы. – Знаете, – виновато проговорил я, – боюсь, вы разговариваете с человеком, который смотрит в противоположную сторону… В сторону прошлого, а не в сторону будущего. Винаблз пожал плечами: – Будущее? Кто может его предвидеть? Я говорю о сегодняшнем дне… О ближайшем моменте! Больше я ничего не принимаю в расчет. К нашим услугам – новые технологии. У нас уже есть машины, которые за несколько секунд дают ответы на вопросы – тогда как человеку для этого пришлось бы трудиться часы или дни. – Компьютеры? Электронный мозг? – Да, такого рода вещи. – В конечном итоге машины заменят людей? – Людей – заменят. Тех людей, которые всего-навсего единицы живой силы. Но Человека – нет. Должен быть Человек-контролер, Человек-мыслитель, который будет подбирать вопросы, задаваемые машинам. Я в сомнении покачал головой. – Человек-Сверхчеловек? – Я вложил в свой вопрос легкий оттенок насмешки. – Почему бы и нет, Истербрук? Почему бы и нет? Не забывайте, мы знаем – или начинаем постигать – кое-что о животной природе Человека. Практика того, что иногда неправильно называют «промыванием мозгов», открыла в этой сфере чрезвычайно интересные возможности. Не только тело, но и разум человека реагирует на определенные стимулы. – Опасная доктрина, – сказал я. – Опасная? – Опасная для человека, к которому ее будут применять. Винаблз пожал плечами: – Жизнь вообще опасна. Мы забываем об этом – мы, взращенные на одном из маленьких островков цивилизации. Потому что вся цивилизация, Истербрук, представляет собой маленькие разбросанные островки, на которых люди собрались для взаимной защиты и таким образом сумели перехитрить и контролировать Природу. Люди покорили джунгли – но это лишь временная победа. В любой момент джунгли снова могут взять верх. Былые великолепные города теперь превратились в заросшие буйной зеленью жалкие холмики земли или в бедные хижины, где люди едва ухитряются выжить, не более того. Жизнь всегда опасна, никогда не забывайте об этом. В конце концов не только грандиозные силы природы, но и творения рук человеческих могут ее уничтожить. В данный момент мы очень к тому близки… – Конечно, этого нельзя отрицать. Но меня заинтересовала ваша теория власти… власти над разумом. – Ах, это… – Внезапно Винаблз смутился. – Наверное, я преувеличил. Его смущение и то, что он частично сдал позиции, показались мне весьма интересными. Винаблз жил почти один. Одиночество порождает в человеке желание поговорить с кем-нибудь… с кем угодно. Винаблз поговорил со мной… И, возможно, сболтнул лишнего. – Человек-Сверхчеловек, – сказал я. – Вы практически убедили меня в современной версии этой идеи, знаете ли. – Ничего нового в этом нет, уверяю вас. Доктрина Сверхчеловека прошла долгий путь. На ней основаны целые философские учения. – Конечно. Но, сдается мне, ваш Сверхчеловек отличается от общепринятого. Такой человек может обладать чрезвычайной властью – но никто о его власти не узнает. Такой человек просто сидит в своем кресле и дергает за ниточки. Говоря все это, я не спускал с него глаз. Он улыбнулся: – Вы отводите данную роль мне, Истербрук? Хотел бы я, чтобы в самом деле так и было. Чтобы хоть как-то компенсировать… вот это. Винаблз хлопнул по лежащему на коленях пледу, и в голосе его внезапно прозвучала едкая горечь. – Не буду выражать вам сочувствие, – сказал я. – От сочувствия в вашем положении мало проку. Но позвольте сказать: если попытаться вообразить того, кто может обратить непредвиденное несчастье в триумф, по-моему, вы – именно такой человек. Он непринужденно засмеялся. – Вы мне льстите. Но я увидел, что он доволен. – Нет, – сказал я. – Я повидал в жизни достаточно людей, чтобы распознать необычную, сверходаренную личность. Я боялся зайти слишком далеко… Но можно ли зайти слишком далеко в лести? Гнетущая мысль. Мысль, к которой нужно отнестись серьезно, чтобы самому избежать подобной западни. – Интересно, – задумчиво произнес Винаблз, – почему вы так говорите? Из-за всего этого? – Он обвел небрежным жестом комнату. – Это доказательство того, что вы – богатый человек, который умеет делать выгодные приобретения, – сказал я. – Имеет вкус и хорошо разбирается в вещах. Но я чувствую, что дело здесь в чем-то большем, нежели в простом обладании тем или другим. Вы настроены на приобретение красивых и интересных предметов… И вы практически дали понять, что приобретаете их не благодаря тяжкому труду. – Совершенно верно, Истербрук, совершенно верно. Как я уже сказал, тяжко трудятся только дураки. Нужно продумать, спланировать кампанию до мельчайших деталей. Весь секрет успеха совершенно прост – но ведь до этого надо додуматься! Проще простого. Придумываешь, приводишь план в действие – и дело в шляпе! Я уставился на него. Проще простого. Нечто настолько простое, как убрать нежелательного человека, выполнив чей-то заказ? И все это проделывается без малейшей опасности для кого-либо, кроме жертвы. Планируется мистером Винаблзом, сидящим в своем инвалидном кресле. Большой крючковатый нос – как клюв хищной птицы, торчащий кадык на шее ходит вверх-вниз. А кто приводит в действие его план? Тирза Грей? Не спуская с него глаз, я сказал: – Все эти разговоры об управлении со стороны напомнили мне кое-какие странные слова мисс Грей. – А, нашей дорогой Тирзы! Его тон был спокойным, снисходительным (но, кажется, веки его слегка затрепетали?). – Эти две дорогие леди несут такую чушь! И знаете, они во все это верят, по-настоящему верят. Вы еще не бывали – а я уверен, вас настойчиво приглашали – на одном из их смехотворных сеансов? Я на миг заколебался, быстро прикидывая, как бы лучше ответить. – Да… Я… Я и вправду побывал у них на сеансе. – И сочли все это полной чушью? Или сеанс все-таки произвел на вас впечатление? Я отвел глаза и всеми силами изобразил человека, которому стало неловко. – Я… ну конечно… Я во все это не поверил. Они казались очень искренними, но… – Я посмотрел на свои часы. – Неужели уже так поздно? Мне пора возвращаться, и поскорей. Кузина будет гадать, что со мной сталось. – Вы подбадривали инвалида скучным днем. Кланяйтесь Роде. Надо в ближайшее время снова организовать встречу за ленчем. Завтра я собираюсь в Лондон. Будет интересный аукцион в «Сотбис». Французские средневековые предметы из слоновой кости. Изысканные вещицы! Уверен, вы их оцените, если мне удастся их приобрести. На этой дружеской ноте мы и расстались. Действительно ли в глазах Винаблза мелькнул довольный и злобный огонек, когда он распознал в моем голосе неловкость при упоминании о сеансе? Мне так показалось, но уверен я не был. Я чувствовал, что теперь мне вполне может примерещиться бог знает что. Глава 19 Рассказ Марка Истербрука Я вышел от Винаблза уже ближе к вечеру. Сгустились сумерки, а поскольку небо было затянуто тучами, я довольно неуверенно шел по извилистой подъездной дороге. Я оглянулся на дом со светящимися окнами и сам не заметил, как шагнул с гравия в траву и столкнулся с невысоким плотным человеком, двигавшимся в противоположном направлении. Мы обменялись извинениями. – Ужасно сожалею…