— Христос? Иуда? — раздались удивленные выкрики. — Нет, господа, как раз не Иуда, но пока мы не перевели книгу, сказать точно что-то сложно. Самое главное — за книгу мы хотим поблагодарить князя Григория Ивановича Гагарина, которому доверено ее хранить. Он позволил нам показать сей фолиант, а затем, милейший князь, вы, как я понял, попытаетесь его перевести при помощи своих итальянских друзей. Князь Гагарин с важным видом кивнул, не проронив ни слова. — Ну что ж, господа, — нарушил молчание граф Берг, — сегодня наш спиритический сеанс будет посвящен книге. Вот специальная доска для получения ответов на наши вопросы. Мы выключим свет, положим руки на доску, а после будем задавать вопрос духам — о чем эта книга, в чем ее важность. Как видите, на доске написан алфавит, цифры, а также слова «да» и «нет». Потом мы включим свет — распоряжение дано моему опытному слуге Герасиму, и он засечет пять минут. Указатель должен начать двигаться и показать нам ответ, который мы сложим из появляющихся букв. Роль медиума выполню я, с вашего позволения. Книга останется лежать здесь, на столе, дабы способствовать усилению воздействия на духов, которых мы вызовем. Все посмотрели на доску, которую Герасим положил в центр стола. У Германа Игнатьевича неприятно засосало под ложечкой. Он взглянул на Ольгу и заметил, что та была весьма бледна. «Уйти бы отсюда, пока не поздно», — мелькнула шальная мыслишка. Но тут всем велели положить руки на доску, и Герман почувствовал, как холодна Олина рука — ей явно было не по себе. Герасим выключил свет, и комната погрузилась в непроглядный мрак, так как окна были задрапированы плотными портьерами, не пропускавшими свет с улицы, впрочем, уже наступил поздний вечер, и там тоже стемнело. Хоть и велели думать о книге, мысли Германа Игнатьевича блуждали, не желая сконцентрироваться. Неожиданно раздался женский вскрик и громкий стук, словно нечто тяжелое упало на стол. Ольга Михайловна тихонько охнула и, видимо, приняв сие за явление к ним духа книги, начала заваливаться на Германа Игнатьевича, точно решив упасть в обморок. Он быстро убрал свои руки с дощечки и подхватил невесту, собравшуюся рухнуть на пол. — Ольге Михайловне дурно! Срочно нужна вода и нюхательные соли! — вскрикнул Герман Игнатьевич, в полной темноте не видевший ни графина на буфете, ни Олиной сумочки, в которой могли быть соли. — Замолчите, вы! — шикнул граф Берг. — Спугнете духа! Впрочем, время вышло, и Герасим послушно включил свет… На столе покоилась голова герцогини де Бельфорд. Она выглядела как-то несуразно: протянутые вперед к дощечке руки, а меж ними — копна отливавших медью, темных волос. Герман Игнатьевич отвлекся от созерцания странного зрелища, чтобы помочь Ольге Михайловне, но та уже начала приходить в себя. Герасим передал ей стакан с водой, а Герман вытащил из сумочки нюхательные соли. Практически одновременно с этим князь Гагарин крикнул: — Герцогиню закололи! И тут поднялся шум — многие повскакивали со своих мест, другие в ужасе просто смотрели на спину несчастной Генриетты, из которой торчала рукоятка инкрустированного драгоценными камнями кинжала. По платью стекала кровь из раны, однако, на черном фоне это увидели лишь те, кто сидел рядом: князь Григорий Иванович и господин Бобрыкин. — Срочно вызовите врача! — крикнул князь. — Она еще жива! — Он держал пальцы у шеи герцогини. — Ее еще могут спасти! — Постойте, постойте! — перебил его граф Берг, положив пальцы на доску. Металлический указатель под его рукой задвигался. Граф начал называть появлявшиеся буквы: — M O R T! — Смерть, — эхом повторила Ольга Михайловна. Несмотря на неразбериху, Герасим отправил мальчишку за врачом, который жил напротив — с ним некоторое время назад сдружились, так как на сеансах случались всяческие припадки, в особенности у дам, и врача приходилось звать часто. Но тихо ждать прихода доктора не получилось: на сей раз закричал обыкновенно спокойный председатель собрания, граф Берг: — Пропала книга! Она ведь лежала тут, передо мной! — Как пропала? — спросил князь Гагарин жестко. Он встал и посмотрел прямо Бергу в глаза. — Вы ее взяли лишь показать своим гостям. Вы отвечаете за нее головой! — Не волнуйтесь, Григорий Иванович! Куда она могла подеваться? Никуда! Сейчас найдется. Герасим! Давай, голубчик, включи боковой свет, а то тут темно. И поищи книгу. Она велика неимоверно и тяжела — кто ее мог утащить и когда?! Герман Игнатьевич постарался сосредоточиться. Итак, книга точно лежала до начала сеанса перед Бергом. Потом, когда свет зажгли, все смотрели на бедную герцогиню. Но! Книги точно на столе уже не было! «Ведь как сидел народ, — окинув взглядом стол, начал перечислять Герман про себя: — во главе граф Берг, по его правую руку — князь Гагарин, затем — заколотая герцогиня де Бельфорд, затем — Бобрыкин, затем — граф Сиверс. По левую руку от Берга расположились: Ольга Михайловна, затем — я, рядом со мной — Каперс-Чуховской, и наконец, граф Толстой». Помянул Герман Игнатьевич писателя к месту. Тот встал и, опершись о посох, объявил: — Простите, господа, великодушно. Однако я не рассчитывал на такое продолжение. Мне в любом случае надобно уходить: назавтра, рано утром пойду к себе в Ясную Поляну. И так Москва мне опостылела, а подобное происшествие еще больше меня уверило в правильности принятого решения. Если я понадоблюсь полиции, пусть идут в мое имение. — Пойдете? — встрепенулась Ольга Михайловна. — Вы сказали, что пойдете в Ясную Поляну. Пешком?! — Она во все глаза смотрела на бодрого старика — живого классика русской литературы, забыв про лежащее напротив проколотое тело герцогини. — Да, пешком, дорогая моя, — ласково произнес Лев Николаевич. — И вам для тонуса советую не на спиритические сеансы ходить, а дышать свежим воздухом и ходить пешком. Тем более, тут такие вещи происходят. Вас, вроде, Ольга Михайловна зовут? — Да, — кивнула растерявшаяся вконец Оля. — Приглашаю вас, извольте, в любое время, в гости в Ясную Поляну. С женихом вашим пожалуйте, пока погоды еще стоят теплые. Ну а вам, господа, всем до свидания. Леопольд Вольдемарович, голубчик, попросите любезно вашего Герасима найти мне извозчика до Хамовников. С врачом граф Толстой столкнулся в дверях. Они раскланялись, и врач быстро подошел к герцогине. — Жива, — бегло проведя осмотр, сообщил он. — Рана, слава богу, неглубокая, думаю, благодаря твердому корсету, в который воткнулся кинжал. Помогите мне, господа. Надо ее положить на бок на пол, я постараюсь остановить кровь, осторожно вынув нож. Врач все сделал быстро и ловко. Оказалось, он служил когда-то в военном лазарете и делал подобные перевязки по сто раз на день. Герцогиню перенесли в спальню. Доктор вколол ей лекарства и обещал, что она, проспав несколько часов, будет чувствовать себя гораздо лучше. Гости, столпившиеся вокруг кровати несчастной, пошли обратно в спиритическую комнату. На полу лежало тело князя Гагарина! Ольга Михайловна вскрикнула и вцепилась в руку Германа Игнатьевича. Из спины князя торчал тот же самый кинжал, который недавно, со всеми предосторожностями, вынули из спины герцогини. Врач поместил его на салфетку, услужливо протянутую Герасимом, и положил на треклятый стол. И вот кто-то воткнул его теперь уже в спину князя… Врач вздохнул и быстро осмотрел Григория Ивановича. — Этот мертв. Вам придется вызывать полицию и срочно! Если с герцогиней де Бельфорд вы могли меня попросить подождать до утра, то в данном случае я подобную ответственность на себя брать не собираюсь. — Врач захлопнул свой саквояж и гордо уселся на дальний от свежего трупа стул. Берг вздохнул и отправил постоянно в тот вечер куда-то бегавшего по срочным поручениям Герасима за полицией. — Что ж, господа, доктор прав. Нам следует всем остаться здесь до прибытия полиции. Лев Николаевич вряд ли в чем-то виноват. Думаю, нас простят великодушно за то, что мы его отпустили. — То есть, мы в чем-то виноваты, так получается?! — вскипел граф Сиверс. — Что вы, что вы! — Берг замахал руками. — Никто никого ни в чем не обвиняет, но придется остаться покамест… Тут Герман Игнатьевич, кстати или некстати, вспомнил про пропавший фолиант, про который как-то в суете и подзабыли. — Еще и фолиант пропал. Надо бы полиции про него сказать, чтобы начали разыскивать заодно уж. На мгновение Герману показалось, что на лице графа Берга мелькнуло недовольство, но, если и так, он быстро скрыл это от посторонних глаз. — Конечно, конечно, скажем. Такая потеря! И книга, и хозяин… Я велю подать нам в столовую холодные закуски и напитки. Повара я отпустил, но думаю, без горячего мы вполне обойдемся. А напитков для успокоения нервов хватит с лихвой. Здесь мы сидеть не обязаны. Прошу, господа. — И граф гостеприимно махнул рукой в сторону двери. *** Пока Герасим добрался до полицейского участка, пока дежурный вызвонил следователя, пока тот доехал до участка и пока они с Герасимом и дежурным полицейским ни добрались в особняк графа Берга, гости успели осознать, что проголодались, и принялись поглощать холодец, сочные куски запеченной днем свинины, домашний паштет — в общем, все, что нашла на кухне горничная. С напитками тоже проблем не возникло. Ольга Михайловна попросила хересу, а мужчины, дабы снять стресс, решили пить водку. Когда внизу раздались голоса, гости успели подзабыть, что их привело в столовую и зачем звали полицию. Однако память возвращалась быстро. — На посошок! — ни к месту шепотом предложил Бобрыкин. Все подняли рюмки и выпили до дна. Ольга Михайловна откусила крохотный кусочек сыра, мужчины закусили, следует отметить вкуснейшим, холодцом. Тут-то и вошел в столовую следователь, ведомый верным Герасимом. — Господа, титулярный советник Курекин Петр Васильевич, следователь полиции, — представился вошедший. Росту следователь был ниже среднего, с бородкой колышком, в длинном пальто, которое быстро подхватила горничная, равно как и кепку, под которой обнаружилась большая лысина («Признак ума», — подумалось с надеждой Герману Игнатьевичу). — Вкратце меня ввели в курс дела. Сначала мы осмотрим госпожу де Бельфорд, затем труп господина Гагарина. Вас попрошу оставаться здесь. После осмотра и составления протокола я буду приглашать вас по одному в ту комнату, где свершилось убийство, для допроса. Как я понял, пропала какая-то дорогая книга. Попутно попробуем провести обыск, а также выяснить, кто мог ее украсть. Аппетит у гостей пропал. Следующие полчаса нарушались лишь тостами, которые служили целью выпить на нервной почве очередную рюмочку. Герман Игнатьевич постоянно думал о произошедшем. Среди оставшихся, а соответственно, подозреваемых, были его хорошие знакомцы и председатель спиритического общества. И вот, скажите, на кого грешить? Его размышления прервал следователь. Первым он вызвал графа Берга, а вот следующим — самого Германа Игнатьевича. Комната, в которой проходил спиритический сеанс, выглядела осиротевшей. За пустым столом расположился Курекин, рядом вел стенограмму показаний свидетелей дежурный полицейский. — Коллежский советник Герман Игнатьевич Радецкий, — произнес медленно следователь. — Какими судьбами вас сюда занесло, ваше высокородие? — Друг пригласил. Совершенно неожиданно. Говорил, будет интересно. Не думал, что до такой степени… — Странно, вас за столом было четверо из девяти человек. Не говорит ли это о том, что вы все и спланировали? Удобно ведь друг друга покрывать и свидетельствовать в нужном направлении, не так ли? У Германа Игнатьевича отнялся дар речи — ничего себе он дело поворачивает. Но постарался взять себя в руки и начал говорить, обдумывая каждое слово: — Нас пригласили спонтанно, сегодня за обедом. И уж подавно спонтанно пригласили всех троих. Каперс-Чуховской собирался звать только меня, даже не знал, будет ли кто еще на обед. Поэтому ничего мы вчетвером спланировать не могли, уж простите. Стечение обстоятельств. Петр Васильевич хмыкнул и покачал головой. — Всякое я видал. Ладно, перейдем к следующему вопросу. Мы уже нарисовали план стола: кто где сидел. Получается, первый удар ножом, а мы предполагаем, что второй был нанесен тем же человеком, нанесли в спину герцогине во время сеанса. И это легко и быстро могли сделать двое: Бобрыкин и князь Гагарин. Так как князя убили, скорее всего, не он пытался зарезать, прости Господи, герцогиню. Остается ваш друг Бобрыкин. Что на это скажете? Герман Игнатьевич задумался. И правда, кто еще? — В логике вам не откажешь… Но зачем? Каков мотив? Нет, не думаю! И посмотрите, рана герцогине нанесена с левой стороны и не смертельная. Может, человек понял, что ошибся и в темноте воткнул нож не в того? А слева, после князя находился граф Берг. Я никого не обвиняю, лишь хочу сказать, что не только на Бобрыкина надо пальцем указывать. — А каков мотив у графа? — удивился следователь. — Он хозяин вечеринки, в отличных отношениях с князем, который ему привез показать пропавшую, между прочим, ценную книгу. В чем фокус? — Как раз логично! — Герман Игнатьевич неожиданно увидел все в ином свете. — Книгу граф захотел оставить себе. Он так над ней трясся, так ее нахваливал. Вот и убил князя. В этот момент в комнату вошли два полицейских. — А вот и подмога! — радостно воскликнул Петр Васильевич. — Вы пока идите в столовую, ваше высокородие, а мы тут книжечку поищем. Говорят, здоровая она. Должны отыскать! В столовой все вопросительно посмотрели на вошедшего Германа Игнатьевича. — Ну как там? — спросила Ольга Михайловна нехарактерным для себя, тихим голосом. — Будете, милейшая Ольга Михайловна, поражены, но в списке главных подозреваемых все мы четверо, так как покрываем друг друга и сговорились. Такие дела. Сейчас следствие прервалось на поиск фолианта — пришло подкрепление. — Вот те раз! — воскликнул Каперс-Чуховской. — Я же случайно еще троих привел! — Я сказал тоже самое, — кивнул Герман Игнатьевич. — Ладно, посмотрим, что они накопают. Никаких доказательств против нас нет и быть не может. По всему дому слышались шаги: полицейские пытались искать книгу. Видимо, поиск в комнате для спиритических сеансов ничего не дал. — Леопольд Вольдемарович, — неожиданно обратился к Бергу граф Сиверс, — не посвятить ли Германа Игнатьевича? Раз уж он попал в такой переплет? И опять на лице Берга мелькнуло странное выражение лица, но, как и в прошлый раз, стерлось, будто не бывало. — Хорошо, давайте, Ефим Карлович, посвятим. Но далее расширять круг посвященных не хотелось бы. В спиритической комнате обыск закончен. Можем попробовать пройти туда для приватной беседы.