— Ох, мне не до туалета было. Я сначала им счет оформляла, деньги пересчитывала, потом помогала на кухне. — Семен? — Я первый раз пошел как раз, когда обнаружил… Толяна. Когда мы приехали, то носили коробки с бутылками, потом тут выпили с Хельгой. Потом Толян пошел в туалет. Я даже не заметил, что он не вернулся — думал, он курит, еще немного обиделся, что он меня не позвал. Подумал про туалет и решил сходить, пока тут все не началось, а то неудобно будет посреди тостов. А там, блин, Толян… — Официанты? — Нет, не ходили. Нам тоже не до того. Привыкли, как дядя Митя сказал… то есть, наш повар как сказал. Мы во время обслуживания не ходим в туалет. — Так, что у нас получается, — Герман окинул присутствовавших взглядом, — никто, по вашим словам, в туалет не ходил или ходил, но в начале вечера. Никто ни за кем не следил, поэтому, если кто-то врет, мы этого не знаем. Нож, по логике, красть было некому. Мы могли бы подозревать работников кафе, но у них вообще нет никакого мотива убивать Анатолия. Тем не менее, со всех вас, Зарина, мы берем подписку о невыезде, пока будет расследоваться дело. Могут понадобиться дополнительные показания, подписи и так далее, поэтому город не покидайте. — Куда мы денемся? Самая работа, — пробормотала хозяйка кафе. — Остальные сейчас поедут в гостиницу. Но к вам то же требование: находиться в городе. Более того, я бы вас попросил и от отеля далеко не уходить. У вас обратные билеты на когда? — Мы все улетаем в следующее воскресенье, — ответила Елена Федоровна. — Хотели отдохнуть… Отдохнули… — Ну вот пока и отдыхайте. Но никаких экскурсий за пределы города, уж будьте любезны, сидеть на месте. Если Хельга выйдет на связь, сразу звоните мне. Сейчас я вам раздам карточки с моим телефоном. — А вдруг маму тоже убили? — прошептала Кира, впервые обеспокоенно посмотрев на Германа. — Вряд ли. Судя по всему, она отсюда вышла по собственной воле, причем, доски явно от двери отодрали заранее. Эта дверь не видна от служебного входа и от главного подавно. Но если бы их отдирали, когда тут гости собрались, то в зале было бы слышно, несмотря на музыку. Значит, отодрали заранее, когда в кафе никого не было. Тем не менее, уборщица могла бы заметить, что дверь теперь открыта — такой шанс существовал. Значит, отодрали чуть ни сегодня. Кстати, Зарина, вы сегодня во сколько открылись? — В двенадцать, как обычно. Не хотели посетителей упускать. Уборщица убирает все после закрытия накануне вечером — она еще в одном месте работает, поэтому ей так удобнее. Мы приходим к одиннадцати, за час до открытия. — Получается, доски от двери отодрали сегодня утром, перед вашим приходом. Хельга где была утром? — обратился он к родне. — Они в одном номере с Толей жили, — ответила Елена Федоровна. — Но я знаю, что Хельгочка на два была записана к парикмахеру на укладку. Вряд ли она с утра сюда ездила, да и Толик бы не понял… — А мама точно деревяшки не отдирала, — задумчиво произнесла Кира. — Она вчера вечером делала маникюр. Она и меня записала. Так вот, у мамы были длинные ногти с шикарным маникюром, очень сомневаюсь, что с такими ногтями она бы доски отрывала и их не повредила. А с ногтями все сегодня вечером было в порядке! — Согласен, — кивнул Герман, — я тоже не думаю, что доски отдирала невеста. Там руками-то не оторвешь, нужен инструмент… Так пока и постановим: есть еще один человек, который зачем-то заранее договорился с Хельгой о побеге. Некий демонический персонаж, который сам не убивал, так как посторонних здесь не видели, но явно имеет к убийству отношение. *** В следующей комнате стояла кромешная тьма. Он постоял немного у двери, пока глаза не привыкли к темноте. Затем он различил окно, в которое ярко светила полная луна (когда он вошел, луна точно не светила, иначе в комнате было бы сразу гораздо светлее, но в миражах и не такое бывает), а возле окна — кровать, на которой лежала девушка. Насколько злобная, только время покажет. И тут она начала подниматься на постели. Повернула голову и увидела его. Он хотел рухнуть на одно колено, но вдруг обнаружил, что на нем теперь длинный черный плащ, черная жилетка, под которой белоснежная рубашка под горло, черные брюки и туфли вместо сапог. Шпага отсутствовала. Девушка села на кровати и улыбнулась. — С чем пожаловал? — ласково спросила она. Ох, не к добру эти нежные интонации! Он посмотрел на девицу внимательнее: светло-розовая, длинная ночная сорочка, босые ноги свесились с кровати, но ступни не касались пола. Он пробежал взглядом наверх, и заметил несколько красных пятен на сорочке. Однако главное его ждало выше: то, чего сразу он почему-то не заметил. Лицо девицы было не просто бледным — синюшным, а улыбка обнажала клыки! «Божечки, божечки! — залепетал он, обращаясь к своему губителю, но слова — дело привычки. — Это ж вампирица!» Девица встала и протянула к нему руки; жуткая улыбка не сходила с ее лица. — Я теперь твоя невеста, — радостно прошипела она. — Возьми меня в жены, и мы будем вечно счастливы, дорогой мой! На день будем уходить в наши склепы, а ночами будем пировать, наполняя бокалы кровью безвинных жертв! Он сделал шаг назад. Так, мыслить следовало быстрее. Такую жену ему не хотелось бы. Сам-то он кровушкой не брезговал. В иных своих ипостасях бывал самим графом Дракулой, но сейчас чувствовал — эта девица сильнее его и обманом берет. Есть склепы, из которых не выйдешь ни днем, ни ночью. Поставит на вход свою печать с заклятием, и все — не то, что в людской мир не попасть, а и в мираж не вернуться. Тут даже пустыня раем покажется. Впрочем, что есть рай… Философские размышления резко прервали. — Пойдем жениться, — девица коснулась его рукава. — В церкви сумеем повенчаться, и никакие осиновые колы нам не страшны. Надо торопиться. Иначе, как закукарекает петух, так уж не пустят нас в церковь, засосет в склеп, в могилу холодную, — ее передернуло, зрачки расширились, а ногти на руках начали стремительно расти (ноги он решил не проверять, сосредоточив взгляд на верхней части тела девицы). «Мотать надо отсюда, — подумал он и постарался осмотреть комнату в поисках двери. — Не куснула бы! Одежда на мне Дракулова, а силы-то не его! В мираже я, особо ни на что не способный!» — Убежать от меня захотел?! — взревела девица, поднимаясь в воздух. — Бросить невесту?! Она начала летать над ним, с каждым кругом набирая скорость. Голова закружилась. Следовало срочно предпринять какие-то действия, а то засосет в мираж — не выберешься. — Лапонька, что ты! Не собирался я тебя бросать! — запричитал он. — Такой красавицы не сыскать! Но я бы хотел на венчании видеть тебя в черном платье, как положено. Вуаль. Накидка. Маникюр, в конце концов. В сорочке не гоже жениться. Девица спустилась обратно на пол, и удивленно на него посмотрела. — А ты прав! Что ж я о платье не подумала! Бросившись к огромному дубовому шкафу, она распахнула его дверцы и начала выбрасывать оттуда одежду. Пока «невеста» занялась делом, он спокойно осмотрел помещение. В комнате светлело, и на дальней стене вдруг начали проявляться очертания дверей. Одна за другой они постепенно заполнили все пространство стены. Очередная задачка — он точно знал, что откроется лишь одна. — Ага! — закричала девица. — Побег! Обман! Ложь! Оставалось бежать наугад: она разгадала его замысел и явно намеревалась бросить примерку, чтобы задержать жениха-предателя. Он глянул на двери. Третья справа была заколочена досками крест-накрест. Логики никакой в миражах не существовало: могла оказаться открытой, а могла, и в самом деле, быть заколоченной. Но на других дверях он никаких особенностей не видел. Стоило рискнуть с этой. У Сущности обычно с наитием было все в порядке. Он рванул через всю комнату, путаясь в полах плаща. Позади летела дева — он чувствовал, что она снова левитировала. «Скорость левитации равна силе гравитации, помноженной на…» — вспоминал он формулу, чтобы определить, успеет ли добежать до двери, но тут вдали громко закукарекал петух. Он обернулся: девица громко стукнулась об пол. Рванул к двери — все равно из комнаты стоило выйти. Попытался толкнуть ее руками, однако, они прошли насквозь, а за ними и тело. Получилось! *** Несмотря на поздний час, отправив свидетелей в гостиницу, Герман, Оля и Серега собирались вернуться в отделение — обсудить все по горячим следам. Их остановила Зарина. — Оставайтесь здесь. Смотрите, сколько наготовили, — она обвела руками стол. — Я вам оставлю ключи от служебного входа: будете уходить, запрете. Уборщице я позвонила, попросила прийти завтра вечером. Мы сами с утра с ребятами приберемся. А то ж вы голодные, куда вам уходить отсюда. Опять же, вдруг чего понадобится посмотреть. И просьба к вам. Пожалуйста, особо не распространяйтесь про убийство. Отпугнет посетителей. В словах хозяйки было здравое зерно, и с ее предложением решили согласиться. Бутылки на столе остались только открытые — остальные гости забрали с собой. Не пропадать же добру, да и наверняка сидят сейчас, продолжают пить, как говорится, от стресса… — Налить? — предложил Серега. — Мы уже не на службе, рабочий день закончился, — улыбнулся он. — Давай, коньячок хороший, — Герман протянул чистый бокал из-под вина, но тут уж не до этикета, а идти за чистым коньячным на кухню было откровенно лень. — Мне сухого, красного, — Оля нашла еще один чистый винный бокал. — Итак, давайте посмотрим, что у нас тут делается. — Герман просмотрел свои записи. — Единственным подозреваемым является Хельга, так как она сбежала и явно по собственной воле. Кто-то помог невесте, отломав доски от двери, а значит, этот кто-то, назовем его демоном, знал о запланированном убийстве. Сам демон тут отсутствовал, то есть, не является убийцей. Возникает несколько вопросов. — Герман поставил на чистом листе бумаги цифру «1». — Первое, как водится, мотив. Мотива у невесты нет, про демона не знаем. Второе, как взяли нож с кухни, если оттуда не уходили повара. Третье, зачем Хельга вообще сбежала, если после этого обвинение сразу ляжет на нее. — Пока объявления с ее фоткой сделают, пока развесят, — проворчал Серега, — много времени, как всегда, упускаем. Где сейчас ее ловить? В общественных местах, где заметит полиция? В аэропорту? Она запросто может отсидеться у кого-то дома. Скорее всего, у нашего «демона». Или, еще вариант. Они сразу свалили из города на машине. Ищи-свищи их. То есть, обвинения Хельга могла не бояться. — Но как она умудрилась его зарезать? — покачал головой Герман. — Ладно, кровью не запачкалась. Но она уж очень приметна в своем платье. Ее бы заметили на входе или выходе из туалета. Хорошо, не заметили. Мотив какой? Если бы все наоборот: Хельга молодая и бедная, а Анатолий в годах и с деньгами. Тогда мотив ясен. А тут что? Шиворот-навыворот. Дожевав кусок буженины, Оля вступила в беседу: — Я думала про мотив. А что если мы не все знаем? И видим лишь то, что лежит на поверхности? Мы видим то, что нам хотят показать. Пока неважно, кто хочет. Важен сам факт. Мы видим богатую женщину, молодого человека без особых средств, причем, сироту. Он в нее влюбляется, и ее родня постоянно говорит, что он альфонс, погнавшийся за деньгами. Друг Толи, напротив, заявляет, что он хороший человек и искренне полюбил. Если бы Хельга хотела от Толи избавиться, она бы просто не стала бы за него выходить замуж. Выйти замуж ради самой свадьбы, а потом убить жениха за ненадобностью? Нет. Это уж слишком! Зачем он ей понадобился? И, Серега, да, она могла успеть сбежать за то небольшое время, которое прошло после ее исчезновения из кафе и объявления ее в розыск. Ты прав. Но все равно непонятно, зачем бежать, навлекая на себя подозрения? Не пытается ли она, таким образом, его снять с кого-то другого? Причем, не с демона, как мы назвали ее незнакомого помощника, а с кого-то, кто был здесь и на самом деле убил Анатолия. Все трое заработали челюстями, обдумывая слова Оли, одновременно поглощая пищу — аппетит проснулся немалый. Герман вывалил себе на тарелку гору «оливье» и помотал ложкой в воздухе. — Интересные у тебя, Оля, мысли! — он воткнул ложку обратно в салатницу. — Завтра первым делом пробьем инфу про Хельгу и Анатолия. Благо, нынче узнать о финансовом состоянии фирмы несложно. И про Толю уточним: где работал, чем увлекался. Стоит еще разок с Семеном побеседовать. Ты права, мы можем упускать что-то важное, ориентируясь лишь на слова родни, а они и сами могут быть не в курсе. Следующее утро преподнесло сюрприз: компания Хельги уже несколько месяцев была в постоянном минусе. Она барахталась кое-как на плаву за счет кредитов и распродаж, но в целом положение не вселяло большого оптимизма. Анатолий работал в небольшом магазинчике по продаже запчастей и зарабатывал, действительно, скромные деньги. — Может, он наследство получил? — предположила Оля. — Знаете, как в кино: нашелся у сироты некий богатый дедушка, который смертельно болен и хочет оставить свои богатства неожиданно найденному внуку. — Отличная идея, — засмеялся Серега. — Где мой богатый, больной дедушка? Хоть я и не сирота, но был бы рад, если бы таковой нашелся. — Так, слушайте, хватит ржать, — вмешался Герман. — Мы выяснили, что Хельга перестала быть богатой дамой. Это важно. Поехали в отель. Опросим родню. Судя по тому, что они продолжали считать Анатолия альфонсом, они вряд ли знали о финансовом положении Хельги, тем более, она вовсю швырялась деньгами перед свадьбой. Но уточнить нюансики стоит. Конечно, мать и дети невесты выглядели ошарашенными. Как и полагал Герман, они понятия не имели об истинном положении дел на фирме Хельги. — У мамы не ИП. Она мне рассказывала, что не несет ответственности по долгам своей компании, а ипэшники несут, — попыталась объяснить их неведение Кира, — поэтому мама открыла ООО. У нее полно сбережений. То есть, фирма могла быть в долгах, но маминых средств это никак не касалось. Видимо, мама надеялась выкрутиться и не хотела нас беспокоить — на жизнь-то все равно хватало. Неплохое объяснение, которое никак не помогало понять мотив убийства, не говоря уж о причинах побега Хельги. — Ну что ж, — проворчал Герман, когда они вышли из отеля, — осталось подождать бумаг из Питера, которые мы запросили по Хельге и Анатолию. Что-то, может, коллеги накопают. Пошли к Семену, вон он сидит у бассейна, нас ждет. Семен тоже не знал о проблемах на фирме невесты друга. И про Толину жизнь не добавил ничего существенного. — Толины родители погибли в автокатастрофе, когда ему было, по-моему, лет пять. Родственников я его не знаю. Он говорил, что дедушки и бабушки у него были старенькие — Толя у родителей был поздним ребенком. Поэтому они не могли его взять к себе. А больше ни с кем из родни он никогда не общался. Наверное, близких других и не было. После детдома нам выделили однокомнатные квартиры под Питером. Но денег не хватало, и мы сразу пошли работать. Толе нравилось возиться с машинами, поэтому он с удовольствием торговал запчастями — разбирался, мог посоветовать. Денег скопил на хороший мотоцикл. Короче, жили мы не тужили. — А как он с Хельгой познакомился? Разный ведь круг общения, — спросила Оля. — О, совершенно банальная история! Как в кино! — заулыбался Семен. — Она ехала на машине мимо его магазина, машина заглохла, и Хельга пошла в магазин просить помочь. Посмотреть, что случилось. Толя и пошел. Он ей все починил. Там деталька какая-то что ли накрылась, я уж не помню, честно говоря, что-то по мелочи. Она его телефон попросила на всякий случай: мол, еще сломается, позвоню. Потом позвонила, но не из-за поломки — пригласила в ресторан, якобы, в качестве благодарности. Толику Хельга понравилась, и он, понимая, что его кадрят, согласился. А там понеслось. — Но вы считаете, что жениться он решил не из-за денег? Почему вы так уверены? — Сложно сказать, я не великий психолог. Мы с Толей дружили, он бы намекнул, где-то проговорился. Я его спрашивал, между прочим, почему он помоложе не найдет. Неужели, говорю, дело в деньгах. Да, так ему влепил однажды прямо в лоб. Толик не обиделся. Знал, что я искренне. Ответил так. Типа, рос без матери, видимо, думает, поэтому ему понравилась женщина старше. Плюс, она реально эффектная. И такая, как сказать, ну, заводная. Веселая. Вопрос с деньгами его тревожил, конечно. Но он намекнул недавно, что скоро все решится, и его перестанут попрекать. Скорее всего, Хельга Толика пристроила на работу хорошую. Или к себе, или к знакомым. На крутое место. Это правильно. Он бы нормально зарабатывал, пошел бы учиться, например, на заочку, на менеджера. И в итоге, все бы забыли, с чего он начинал когда-то. Я за Толика только радовался. Такой вариант самый верный. И Хельга молодец, наверняка помогла ему устроиться куда-то… — Семен вздохнул. — Только сейчас все это бесполезно. На работе Герман сразу пошел смотреть почту и обнаружил бумаги по Хельге и Анатолию. Он тут же сел их изучать. Прошлое неудавшейся невесты раскрывалось перед глазами: дети от мужчины, в которого по молодости влюбилась, потом, судя по сведениям в пенсионном фонде, где только не работала — продавщицей, официанткой, парикмахером. Умудрилась окончить вечернее отделение института. Открыла свою компанию. Сначала работала одна, но дело раскрутилось. За последние два года несколько раз ее компания вкладывала деньги в чужой бизнес. Неудачно. Видимо, пыталась расширяться, но вложения себя не окупали. Судя по выписке из личного счета, дела и там шли не ахти до того, как некоторое время назад на него стали поступать деньги из Израиля. Довольно приличные суммы. Ну что тут подозрительного — могла официально что-то не проводить. Дела шли плохо, деньги бы списывали автоматически в счет погашения долга, поэтому просила переводить на свою карточку… Про Толю тоже ничего нового. Родни у него, действительно, не осталось. На банковской карте движение по зарплате, обычные траты. Выбивалось только обручальное кольцо, на которое он бухнул кучу денег.