— Как мы определяем время по солнечным часам? — не отставал Игнат. — По тени, — ответил Герман и мгновенно заметил, что гномон тени не отбрасывал. — Именно! — Игнат понял, что Герман наконец догадался. — Пока происходит затмение солнечных часов, портал для сущности открыт. Солнце есть, тени нет. Но когда гномон опять начнет отбрасывать тень и показывать время, сущность вернется в пустыню. — Если, конечно, не наберется достаточно сил, чтобы удержаться здесь, — добавила Изабелла. Обратно они спускались молча. Герман обмозговывал сложившуюся ситуацию и понимал, что пресловутую сущность следует брать старыми дедовскими способами, будь оно хоть сто раз из иного мира. А значит надо искать улики. Зазвонил телефон, заставив всю компанию вздрогнуть. Герман прослушал выданную ему информацию и отрывисто сказал в трубку: — Берите ее. Прямых доказательств того, что она убила, нет. Но вопросики задать уже имеет смысл. Парочка вопросительно смотрела на Германа. Он дал отбой и произнес: — Опознали последнюю жертву, точнее, первую. Короче, несчастную с изуродованным лицом. Ее зовут Анжелика Свиридова — точно, как женщину, работающую администратором в пансионате. Сущность ваша, если это, конечно, новоявленная Анжелика, не почует неладное? Не смоется в пустыню? — Нет, почуять может ночью, но не сейчас. В пустыню пока обратного ходя нет. Когда часы снова начнут отбрасывать тень, ее само собой засосет в портал. Как я говорил, если мало сил набралась, — объяснил Игнат. — По собственной воле сущность в пустыню не возвращается. — Хреново ей там, — кивнула Изабелла. — А вам? — Герман посмотрел на яркую парочку. — Нам нормально. Даже хорошо, — Изабелла улыбнулась и сжала руку Игната в своей. — Это у сущности нет ни тела, ни дома, ни воды, ни питья. Самое неприятное — сущность все чувствует, как телесное создание, но сделать ничего в пустыне не может. А мы живем возле большого моря, до которого сущности никогда не дойти. Мы — мужчина и женщина, стражники вашего мира. У нас вдоволь пищи и пресной воды. Поэтому нам никогда не попасть в мираж. Мираж — это проклятие для любого, кто ищет несуществующее. У Германа уже болела голова от получаемой информации. От продолжения сложной для его понимания беседы спас звонок и близость пансионата. Парочка пошла в сторону корпуса, а Герман ответил на вызов. — У Анжелики на кухне в холодильнике стоят банки с кровью, — дрожащим голосом сказала Оля. — Первый раз подобное вижу! Вампирша, представляете? Уверена, это кровь жертв. Везу в лабораторию на проверку. — Анжелику взяли? — у Германа мурашки побежали по коже от волнения. — Да, она, как ни в чем не бывало, домой вернулась после прогулки по магазинам. Повезли в участок. Герман помчался туда же. Он не совсем верил в рассказанное звериной парочкой, но, в любом случае, те самые факты и улики, которые так были необходимы в этом деле, появились. Причем, неопровержимые: он, как и Оля, был уверен, что кровь в банках окажется кровью жертв. Остаток дня Герман провел за составлением протоколов и отчетов. Анжелика сидела за решеткой. Она ни в чем не признавалась, лишь заливисто хохотала в ответ на все вопросы. — Сочтут невменяемой, — прокомментировал Герман Оле. — Нам тут с ней еще повозиться. Тем не менее, в глубине души он был рад, что все так закончилось. Психически ненормальная — это куда лучше, чем сущность из пустыни, наведывающаяся к людям, когда у солнечных часов случается затмение. Вечером Герман, несмотря на усталость, решил навестить Игната и Изабеллу, рассказать им последние новости и попрощаться: после поимки Анжелики они собирались уезжать. «Неважно, куда они отправятся, в пустыню на свой пост или в столицу по месту регистрации, главное, уедут. А то неровен час я сам с ними со всеми с ума сойду», — думал он, поднимаясь к пансионату. Возле самых дверей мобильный прервал его размышления. — Исчезла она, — чуть не плакала Оля. — Прямо из камеры исчезла! Замки на месте, никто с поста не отлучался, на видео — пустой коридор, отпечатков на дверях и замках нет! — Не реви! — скомандовал Герман. — Разберемся. Не могла она испариться. Но на душе у него стало препротивно. Он зашел в корпус. За стойкой сидела Лена. — Ужас-то какой! — запричитала она. — Хорошо меня не покусала! Кошмар! Герман устало кивнул и направился к лифту: — Скажу ребятам, чем дело закончилось, — устало кинул он через плечо. — Конечно, идите. Они не выходили. В номере сидят. Постучав в дверь, Герман привалился к стене. Он представил, как через минуту будет сидеть за столом, с аппетитом есть, а потом, глядишь, и останется у них переночевать — больно неохота было тащиться домой. Анжелику будут искать без него. На дорогах посты предупредят, в ближайшем аэропорту, на станции. Городок маленький — скорее всего, здесь и обнаружат. За дверью стояла странная тишина. Никто не елозил ключом в замке и не пытался впустить его внутрь. Герман нахмурился и пошел вниз. — Мне нужно попасть в их номер. Не открывают, — обратился он к Лене. Та всплеснула руками. — Господи! Неужели их тоже порешили? Такая красивая пара! — она вытащила ключ. — Пойдемте вместе. Мало ли, — о худшем Герману думать не хотелось, но понятая на всякий случай не помешает. В номере было пусто: ни вещей, ни еды. Лишь многочисленные пакеты с мусором сиротливо стояли в холле. — Они заплатили? — спросил Герман. — Да. Но странно. Я никуда не отлучалась. Не выходили они из корпуса, точно. Герман вышел на балкон. И вдруг ему показалось, что внизу среди высоких разлапистых деревьев он заметил две фигуры. Волк и Львица встали на задние лапы, помахали ему и исчезли в темноте. Герман потряс головой, стряхивая оцепенение. *** Поутру Герман предложил Оле прогуляться: — Покажу тебе одно место. Сколько здесь живу, никогда туда не забирался. Девушка согласилась, и они пошли карабкаться в гору. — Надо же, — захлопала Оля в ладоши, — солнечные часы! Я их только на картинках видела! Герман подошел ближе. На траву от гномона падала четкая тень от солнца… Вино с нотками смерти Конец июня выдался особенно жарким. Нещадно палило солнце, а вокруг ни тенечка, ни деревца. Герман остановился, вытер пот со лба и глотнул воды из теплой пластиковой бутылки. Он обернулся в надежде увидеть микрик, но дорога оставалась безнадежно пустой. Вздохнув, детектив продолжил свой путь к заводу марочных вин. Через полчаса он махнул удостоверением на проходной. — Чего тут у вас стряслось? Куда идти? — Сейчас, минуточку, я позову кого-нибудь, чтобы вас проводили. — Женщина за окошком начала быстро набирать номер на мобильном. — Ленка! — громко завопила она в трубку, словно «Ленка» находилась за тридевять земель, а общаться с ней приходилось без средств связи, при помощи луженой глотки. — Тут из полиции пришли. Надо проводить товарища, — женщина снова обратилась к Герману: — Сейчас Ленка вас проводит. Экскурсовод она у нас, но турья-то мало. Она и бегает, куда пошлют. Да, из-за странной напасти под названием «Ковид» народу пока в маленький южный городок не понаехало. Говорили, с первого июля опять начнется столпотворение, и городок потихоньку оживал: выставляли столики на открытых верандах кафе, выкладывали на лотки товар, пылившийся с прошлого сезона на складах, устанавливали «раскладушки» с перечнем экскурсий на фоне выгоревших фотографий окрестностей. Впрочем, далеко не все сидели закрытыми. Например, на заводе марочных вин весь июнь проводились экскурсии и дегустации. Женщина на проходной права — людей приходило немного. Так тем более, зачем преступления совершать, особенно в такую жару… Герман опять попытался уточнить, что стряслось, но в коридорчик вбежала юная дева в белом халатике и босоножках, блестевших стразиками так, что в глазах рябило. — Это вы из полиции? — спросила она Германа хорошо поставленным голосом. — Тогда пойдемте, отведу вас в дегустационный зал. По дороге детективу удалось кое-что прояснить. — Пришло пять человек, — вещала девица, как на экскурсии, цокая каблуками по плавившемуся асфальту. — Всех прислала алкосеть «Чача-бухача». У них там и кафе, и дегзалы, и магазины. Большая сеть. — Так прислали они кого? — уточнил Герман. — Прислали стажерок. Ну, знаете, женщин, которых взяли на работу с июля. Думают, турье понаедет, нужны будут продавщицы в магазины и дегзалы. А там же надо уметь языком чесать: рассказывать про вина, какие они классные и суперские, чего с чем пить. — Знаю-знаю, — кивнул Герман. — Чего стряслось-то? — Водила я их, водила по заводу. Они записывали в свои блокнотики, с умным видом, про бочки, про виноградники… Чего ни скажу, все давай записывать. Потом пошли дегустировать. Самое для них главное. По такому случаю дали им Нелли Павловну. Она у нас самая опытная в плане дегустаций. Я даже не скажу, сколько ей лет. Лет сто, наверное, — девица расхохоталась. — Ой, простите. — Она прикрыла рот ладошкой. На всех пяти пальчиках красовались дешевые колечки, но тоже со стразиками. — В общем, древняя она как этот мир. Начали дегустировать. Там одна была мусульманка. Им пить нельзя, прикиньте, — девица сделала круглые глаза. — А Нелли ей говорит: «Пей! Как ты иначе работать будешь?! Пей!» Та красная сидит как рак. Нелли ей опять: «Пей! Не уйдешь отсюда, не попробовав всех видов нашей продукции!» Она и не ушла. — В каком смысле? — спросил Герман, немного ошалевший от жары и потока информации. — Мертвая лежит именно она, — объяснила экскурсоводша, остановившись. — Выпила четыре бокала, а потом рухнула на пол. Замертво, — девушка понизила голос до шепота. — Как вы думаете, она могла умереть просто от алкоголического шока? Не пила никогда, а тут выпила и бах. Нелли Павловна в полном ауте! Это ж получается она виновата! Споила! Тут они подошли к невысокому зданию, на котором красовалась надпись «Дегустационный зал», чуть ниже: «Туалет Ж М», еще ниже: «Кроме детей до 21 года». К нижней табличке был прикреплен листок в прозрачном файлике, где крупными буквами напечатали: «Дети до 21 года дегустируют сок». — Сюда! — призывно распахнула дверь «Ленка». Они с Германом чуть-чуть потоптались у входа, пропуская друг друга вперед, в итоге Герман сдался на милость победившему феминизму и прошел внутрь. Справа, как и обещала надпись, красовались туалеты, слева располагался прилавок магазина, за которым стояла явно перепуганная женщина. — Никуда не уходите, — велел ей Герман. — Я вас позже допрошу.