– Нет, что вы, – поспешно внесла ясность Катя. – Мы друзья семьи. – Самого Арт Тура? – обрадовалась Ирина Васильевна. – Хороший был человек, солидный. Я все его книжки покупаю. Вот, видите? Она кивнула в сторону полки, пестрящей знакомыми обложками. – А я художник этих книг, – скромно сообщила Катя. – Екатерина Долинина. – Вы серьезно? Ну-ка. – Ирина Васильевна открыла книгу, почитала выходные данные. – Гляди-ка, правда. Может, подпишитесь? – С удовольствием. Роспись у Кати была красивая, и хозяйка осталась довольна. Однако бдительности не утратила. – Милиция у ребят уже, что нужно, спросила, теперь вот вы пришли. Непонятно. Монолог Катя подготовила заранее, основное было – произнести его солидно, со всей возможной серьезностью. – Сейчас нельзя надеяться только на милицию. К сожалению, они не всегда работают добросовестно. Вот, например, такую наблюдательную женщину, как вы, почему-то пропустили. А вы наверняка все замечаете куда лучше ребят. – Замечать-то да, замечаю, а вот бываю там редко. У меня не одно это кафе, я в нескольких местах убираюсь. Где утром, где вечерком. Но посмотреть карточки дайте. Я это люблю. Ну, здесь сам Арт Тур. Это его жена, ее по телевизору вчера показывали. Молода она для него, вот что. Этого толстяка не знаю, а этот… ну-ка… Ирина Васильевна внимательно вгляделась в изображение Федора. – Хороший парнишка. Может, я его где и видела. Фотография неплохо передавала выражение лица – растерянное, даже почти испуганное. – А ведь видела! – с торжеством заявила Ирина Васильевна. – В этом кафе и видела. В понедельник. Я как раз убиралась, вечером, после девяти. Народу было мало, но все равно мешались. Я же работаю добросовестно, под столами протираю, под стульями. И этот парнишка, он один из всех отодвинулся, чтобы мне было удобнее. Другие сидят, точно каменные, а я должна у них под ногами корячиться. А этот встал, чтобы дать мне убраться. Высокий такой, тощенький, на вид голодный. Я еще решила – ему нужна хозяйственная баба, чтобы хорошо за ним присматривала. Сам он наверняка пропадет. «Не в бровь, а в глаз», – подумала Катя. А вслух произнесла: – Огромное вам спасибо! Представляю, как вам будет благодарна милиция. Я позвоню им и все расскажу. Вы ведь не возражаете? – А чего возражать? Я правды не боюсь. А что, у парнишки неприятности? Он кто? – К сожалению, мы не имеем право раскрывать тайну следствия, – важно поведала Катя, отступая. – К вам придет милиционер и ответит на все вопросы. Спасибо! До свидания! Катя с Таней пулей выскочили за дверь. – Полухин обязательно будет бубнить – мол, кто нас просил лезть, – прокомментировала Катя, не испытывая ни малейшего раскаяния, наоборот, крайне довольная собой. – Вот я и решила кинуть ему кость – видите, какие мы покорные, даже побоялись сказать Ирине Васильевне, кто изображен на фотографии. Его это немного утешит. Она набрала номер. – Денис Борисович? Добрый день, это Катя. Вам звонил Шагуч по поводу домработницы Турищевых? – А не много ли вы хотите знать тайн следствия, Екатерина Александровна? – Не только хочу, но и знаю, – не удержавшись, съехидничала Катя. – Причем, будучи законопослушной гражданкой, готова ими поделиться. Но сперва должна проверить законопослушность Шагуча. Вдруг скрыл от вас домработницу и потому нам, приличным девушкам, не стоит с ним теперь общаться? – Общайтесь на здоровье, – разрешил Полухин. – Так что вы еще натворили? – Ну, знаете ли! Не хотите слушать – не надо. Катя, разумеется, была готова к ворчанию собеседника, однако посчитала святым долгом гордо замолчать. Особенно зная, в каком сейчас Денис нетерпении. А нечего было нарываться! – Хочу слушать, жажду, – вынужден был уверить милиционер. – И внимательно слушаю. – Мы с Таней случайно зашли посидеть в одно кафе. Вы в нем тоже бывали. – Катя сообщила адрес. – Там такие общительные ребята работают, одно удовольствие. Рассказали, что недавно их допрашивала милиция и показывала фотографии. – Они кого-то вспомнили? – Не они – пожилая уборщица. Федор был у них в понедельник. – Где уборщица сейчас? На работе? – Нет, дома. – Адрес. Катя продиктовала. – Вы предъявили ей фотографию Федора и спросили, видела ли она его? – уточнил Полухин. – Одну-единственную фотографию? – А надо было вместе с подставными, – сообразила Катя. – Столько детективов перелопатила, а как-то в голову не пришло. Но мы почти не рассчитывали на положительный результат. Так, для очистки совести подсунули Турищева, Лайму, Федора и Шагуча. Да, уборщица расспрашивала, кто такой Федор, но я без вашего разрешения побоялась ей сказать. Я правильно поступила? – Разумеется. Хотя лучше было без моего разрешения вообще за это не браться. Увидев в кафе уборщицу, сразу позвонить мне. А вообще – спасибо. Удачно, что она попалась вам на глаза. Но прошу по-человечески – угомонитесь, девочки, хорошо? Обещаете? Это неожиданное «девочки» прозвучало так доверительно, почти интимно, что Катя искренне ответила: – Но мы умрем от любопытства, если не узнаем, кто убил и почему. Просто умрем! – Придет время – узнаете. А пока потерпите. Сходите в кино, в театр, на выставку мод. А расследование предоставьте мне. Договорились? Катя, хмыкнув, убрала телефон. – Он обиделся? – удивилась Таня. – На что? – Мужчины страшно не любят, когда кто-то оказывается умнее их, – объяснила Катя. – Тем более – женщина, да еще в профессиональной сфере. Надеюсь, Денис не поймет, что с уборщицей нам не случайно подфартило, а мы дотумкали собственными мозгами. Вот тогда действительно обидится. Да еще если выяснит, что насчет домработницы Шагучу подсказали именно мы. Ну, ничего. Для мужчины главное, чтобы о его фиаско не узнали посторонние, тогда высокая самооценка восстанавливается крайне быстро. – Но Полухин вправду умный. Он не догадался про уборщицу и домработницу, поскольку мужчина в принципе не способен осознать, как Федора воспринимали женщины. Ну нет в мужчинах материнского инстинкта! – Дельная мысль. В случае чего будем упирать на это, и Денис нас простит. Вряд ли он станет претендовать на материнский инстинкт. Как хорошо, что мы совершили промах, не показав Ирине Васильевне подставных фотографий! Это нас оправдывает. – А не наоборот? Мы ведь поступили неправильно. – То есть без его чуткого руководства мы ни на что не годимся. Ладно, не суть. Ты что-нибудь понимаешь? Я нет. – Я тоже не очень, – осторожно проговорила Таня. – Ясно, что Федор – Осведомленный. Рита показала ему сайт, он сделал вид, что не обратил внимания, а сам запомнил. Тут есть определенная логика. Федор недолюбливал отца, но не хотел демонстрировать этого посторонним. Вот и читал сайт тайком. – Не догадываясь, что туда пишет Рита. – А вот в этом сомневаюсь. Он знал, что Рита бывала на сайте, а в такой ситуации сообразить, что она и есть Незнакомка, очень легко. Она писала, как говорит, правда? Без всяких мистификаций. – Да, пожалуй. Раз даже я догадалась, Федор тем более был должен. Ладно. В понедельник он решил посетить чат под ником Осведомленный и позвать, кого удастся, к Арт Туру на дачу. Причем настолько хотел сохранить инкогнито, что даже побоялся выходить в Сеть из дома, а отправился в кафе. Получается, заранее знал об убийстве? – Или подозревал, что модератор – его отец, – предположила Таня. – Федор мог скрываться не от будущего расследования, а от него. Они ведь жили вместе, и интернет-линия наверняка была общей. Представь, Турищев обнаружил бы, что кто-то другой выходит на сайт с его же адреса! Зачем Федору было рисковать? Зато совершенно определенно, кого он хотел в случае чего подставить. Костю. Опознать Костю в личине Невинной девушки Федор вряд ли сумел, поэтому не предполагал, что тот застанет его в чате с поличным. В любом случае, Федор выбрал не только кафе в районе Костиного дома, но и время, когда Костя, отключив телефоны, смотрит матч. К тому же все знают о Костиной любви к розыгрышам. Хочется верить, что и Федор задумал розыгрыш, а не убийство. Как-никак, родной отец… – Если розыгрыш, то кто-то сумел этим воспользоваться. Рита, Лайма или Жуков. Именно эта троица могла подлить Федору яд. Федор догадался, что кто-то из них убийца, и грозил выдать милиции. Все-таки Рита? – Она закрыла Турищеву глаза, – напомнила Таня. – То есть заведомо была на даче позже, чем ты. Или она была там дважды? Что-то потеряла и вернулась поискать? Нет. Если так, закрывать глаза телу, привлекая к себе излишнее внимание, она не стала бы. Схватила бы, что надо, и убежала поскорей. – Тогда Жуков. Он явился на дачу первым, воспользовался возможностью и убил Турищева. Был уверен, что милиция заподозрит не его, а Иру-Эстреллу. – Нет, – возразила Таня. – В этом случае он ни за что не проговорился бы тебе, что Ира появилась на даче после него, а не до. Не стал бы снимать с нее подозрения. Или я неправа и он настолько тебе доверяет? – Права, – неохотно кивнула Катя. – Будь он убийцей – не проговорился бы. Он не убивал. – Остается одна Лайма, – с удивлением констатировала Таня. – Но, кроме мифической любви к Федору, не вижу мотива. Пусть даже ей нравился Федор – сам-то он предпочитал Риту и после смерти отца наверняка бы на ней женился. Зачем это Лайме? А зачем Федору создавать ей алиби? Или у Федора с Лаймой все-таки что-то было? – Ну, тут остается уповать на домработницу. Полухин ее скоро найдет. Он прав, мы сделали все, что могли, а оставшееся пускай додумывает сам. Таня улыбнулась. – Тогда не воспользоваться ли нам его советом и пойти в кино? – Нет, – без промедления возразила Катя. – Мне гораздо больше хочется сделать кое-что другое. И тебе, не сомневаюсь, тоже. Подруга хмыкнула. – Да? И что же мне, интересно, хочется сделать? А то я пока не в курсе. – Ты хочешь увидеть Иру Илюшину, – уверенно констатировала Катя. – Мы обсуждали ее со всех сторон, а даже не знаем, как она выглядит. Это неправильно! – А я знаю, как она выглядит, – неожиданно парировала собеседница. – Ты ее видела? Катя, к собственному изумлению, почувствала нечто вроде обиды. Хотя обижаться было вроде бы не на что.