- Скажи мне, девочка моя, почему наш мир покинули саламандры? - задала она вопрос совсем не о том, о чём я ожидала. Я была уверена, что меня будут расспрашивать о моём ночном приключении и о новом знакомом - драконе. А она вдруг спросила об этом. Почему? Но нужно же что-то отвечать, и я сказала правду. Врать у меня всегда получалось плохо. - Потому что там их ждут, любят и там они нужны. - А этому миру, по-твоему, саламандры больше не нужны? - с хитрой улыбкой спросила Мать-настоятельница. - Нет, не нужны, - замотала я головой. - Почему? - Потому что, когда кто-то нужен, о нём же заботятся? А этот мир саламандр не любит. Вот, например, налоги? С саламандр их всегда брали намного больше, чем с людей. - Да, я согласна с тобой. Налог и в самом деле был у вас, у Огненных, выше. Здесь, в столице Империи, он был одинаков, как для людей, так и для саламандр. Что ещё? - Или вот сын дяди, мой брат двоюродный, решил жениться. И хотел новый дом построить рядом с нашим. Но оказалось, что для того, чтобы выкупить землю для строительства, денег нужно было заплатить просто невозможную сумму. Брат так и не женился. Невеста ушла к другому. К человеку. Для человека эта земля оказалась в два раза дешевле. - Да, и про это я тоже слышала. Но у нас в Столице - саламандры занимали целый квартал. И расположен он был в самом центре города, рядом с дворцом. Но я знаю, что так было не везде... - Мы занимались в основном витражами. Просто потому, что у людей магии такой нет. И никто кроме нас витражами не занимался. Именно поэтому мы так долго и продержались. Но даже за нашу уникальную работу нам платили непозволительно мало. Человеку с гораздо меньшими навыками - зарплата полагалась всё равно гораздо выше. - Н-да, и это правда. У нас в столице только Император платил саламандрам достойные деньги. Жители города предпочитали или не ремонтировать витражи, или заменять их обычными стёклами. Но всё же, бывали случаи и достойной оплаты, - снова подтвердила мои слова Мать-настоятельница. - Я не спорю, тут саламандрам жилось гораздо легче… - пожала я плечами. - Так почему же саламандры ушли и отсюда? - Может быть, потому что их осталось так мало? И только в тут были такие послабления? Просто испугались, что и сюда придут те же порядки? - Возможно. А возможно боялись, что без сородичей - будет сложно себя защитить горстке жителей. Замечательно ты мне всё рассказала. А вот теперь ответь мне. Кто у нас пишет и подтверждает законы? - Совет старейшин. - Да, а кто принимает эти законы? - Верховный правитель. - А кто у нас верховный правитель? - В каждой из трёх частей Империи свой правитель. У Огненных и у Чёрных свои, и самый главный - Император Империи драконов - Годдард Воздушный Виенто-Де-Пассат. - Я тебя спросила не об этом. Кто они такие? - Драконы же! - удивилась я. - Вот и подумай хорошенько. Кто принимал законы, запрещавшие саламандрам покупать землю? Кто принимал законы, увеличивающие налоги с саламандр почти в два раза? Кто всё это делал? Разве люди? - Но Совет старейшин же состоит из людей. - Да, из людей, но вот окончательное решение всегда было за правителем. И он всегда мог его отменить. Что и сделал Годдард Воздушный. И саламандры у нас жили привольно. Но только в Столице. Никуда дальше эта свобода не заходила. - Выходит, саламандры ушли из-за драконов? - спросила я и прижала ладонь к губам - слишком уж обвинительно прозвучала моя фраза… Мать-настоятельница не ответила. Она молча смотрела на меня своими невозможными глазищами, которые начинали меня пугать... - Подумай над моими словами, девочка моя. Это важно и очень серьёзно. Серьезнее, чем ты можешь сейчас вообразить… - наконец ответила она мне. - Хорошо. Я подумаю, - кивнула я. - У меня к тебе просьба. В одном из домов моей очень старой подруги есть витраж. Очень старый витраж. Ты не сходишь его осмотреть? Это ни к чему тебя не обязывает. Просто посмотри на него? - Да, разумеется. Я схожу. - Вот и отлично. Послушник отведёт тебя. И не нужно брать с собой Калипсо. Ты и сама прекрасно справишься. Я удивлённо посмотрела на неё, но спорить не решилась. Ну… Одна, так одна. Справлюсь. Когда я вышла на крыльцо ни Брата Августо, ни Калипсо у домика не оказалось. Странно как-то. Но меня уже ждал послушник, который тут же жестом указал следовать за ним. Я и побежала вприпрыжку. Вот именно - вприпрыжку, потому что он оказался довольно высоким для человека, с длинными ногами, и я с трудом за ним поспевала. Мы шли к воротам монастыря, и я постоянно оглядывалась, ища глазами подругу или Брата Августо. Но, к своему удивлению, не обнаружила ни того, не другой. Я думала, они меня проводят. Но мы вышли за ограду, а я их так и не заметила. Мы двинулись к богатому кварталу, я не успевала крутить головой по сторонам, так быстро мы шли, и поэтому дорогу совершенно не запомнила. Но меня же назад проводят? Послушник, в надвинутом на самые глаза капюшоне, вошёл в ворота какого-то дома и, подойдя к крыльцу, решительно постучал. Ждали мы довольно долго, прежде чем за дверью всё-таки послышались шаги, и старческий голосок прокряхтел: - Заходите, заходите, гости дорогие! Дверь открылась, и на пороге показалась сморщенная старушка. Длинный крючковатый нос, большая палка в руках и морщинистое лицо делали её образ неприятным, а длинные седые сальные волосы, свисающие вдоль лица, превращали её в подобие ведьмы из страшных сказок, которой вечно пугали маленьких саламандрочек. «Вот никогда не думала, что мне придётся увидеть кошмар из сказки вживую» - мелькнуло в голове. Я было попятилась, но сопровождавший меня послушник, как-то сумел очутиться у меня за спиной и вдруг резко толкнул прямо в дверь дома. Страшная старуха отступила в сторону, а я влетела внутрь, поскользнулась, упала и проехалась по длинному, мраморному полу, зажмурившись от ужаса и нелепости ситуации. А когда удалось остановиться, затормозив руками, и открыть глаза - ахнула от восторга и изумления, глядя на чудесный витраж. «Вот никогда не думала, что мне удастся увидеть его вживую!» - второй раз мелькнуло у меня в голове. Я так и лежала на полу, не веря в своё везение. В себя меня привёл скрипучий голос, прозвучавший откуда-то сверху: - Ну, что! Попалась, деточка? Я подняла испуганные глаза на старуху, а она вдруг расплылась в улыбке и залепетала: - Ну что ты, деточка? Ушиблась? Вставай скорее. Тебе понравился мой витраж? Я поднялась с пола и кивнула: - Он просто великолепен. - Я рада, деточка. Поможешь мне с ним? Вот тут и тут смотри прорехи. И краска стёрлась, и позолота. А вот тут - трещина. Да и магией он давно уже не наделён. - Ох, мне нужно будет принести свои инструменты и сделать замеры. Вот тут обязательно нужно укрепить стекло, а то оно, того и гляди, вылетит. А ещё вот здесь необходимо добавить золота. А уже потом напитывать его магией, - уже совершенно успокоившись, попав в родную стихию, сказала я, разглядывая витраж. Он стоял на полу, а не вставлен в оконную раму. Видимо, как только магия витража иссякла, его и вынули. Но я была наслышана о нём. Это был один из самых старых витражей и широко известный. Он назывался «Шахматисты»*. О нём много чего рассказывали. И легенд он породил немало. На нём изображены дама и мужчина в старинных одеждах. Голову женщины украшали замысловатые рога. Но и шляпа мужчины была не лучше - с неё свисали причудливые кружева, похожие на листики. Помимо шахмат, пара играла ещё и в игру более интересную - любовь. В руке мужчина держал шахматную фигуру. Скорее всего королеву - как знак того, что он победил свою противницу в игре за её сердце. Ну, или король, кто там разберёт. Но это всё равно означало, что он и сам пал к ногам девушки. Я хихикнула, разглядывая витраж так близко. Влюблены были оба. И, хотя жест девушки одной рукой изображал, скорее, негодование и гнев, как бы говоря - «Нет! я не такая!», второй рукой она всё равно удерживала мужчину, вцепившись в его рукав. Игра, и тут игра. Вечная игра между мужчиной и женщиной. И эта игра гораздо старше самих шахмат. - То есть как, деточка? - вывел меня из задумчивости негодующий голос старухи, - ты его не прямо сейчас починишь? - Нет, конечно! Да и как вы себе это представляете? Вот тут техника золочения, и она пусть и не сильно, но пострадала. А вот тут - сверху и сами фигуры - выполнены в технике «гризайль» - чередования чёрного и белого, а ещё вот тут - металл и витражное стекло. И всё это нуждается в реставрации. Как я это сделаю за один день? А пока всё это не сделать - магией его питать бесполезно. Она будет вытекать, будто мы в решето воду налили, - пояснила я. - Ты такая же бестолковая, как и они все! Я вызывала других его осматривать. Все вот так же охали, ахали, говорили, что один взгляд мужчины на витраже - дорогого стоит. В нём якобы и любовь, и жажда, и гнев. Только вот починить никто так и не взялся! Все вот тоже несли про золото и прочие сложности. А мне надо - чтобы сегодня! - зашипела старуха. - Но так же не бывает? Давайте я приду завтра? Принесу все инструменты и краску? И тогда попробую? - Думаешь, я старая и глупая. Нет! Пошла прочь! - и она подтолкнула меня к выходу. - Хорошо, хорошо! - успокаивающее сказала я и попятилась к выходу. В конце концов - это её витраж и её право. Я не обещала, что починю его. Меня попросили просто посмотреть, что я и сделала. Я отступала назад, к двери, попутно осматривая дом. Подняв глаза к потолку, увидела витражи с цветочным орнаментом и там. Только вот и в них были прорехи, и магии в них точно не было. Если в ближайшее время не починить - они рассыпятся. Но и это тоже не моё дело. Я отступала, стараясь не попасть под удары её палки, которой она в меня тыкала. Мы оказались у входной двери, и я спиной нажала на ручку. Дверь поддалась, и я стала вываливаться на улицу. От входа в особняк вела усыпанная камушками дорожка к воротам, выходящим на оживленную улицу богатого района столицы. На эту дорожку я и вышла. И тут же удивилась. Никакого послушника, что привёл меня сюда, рядом не наблюдалось. Как же я вернусь в монастырь? Но, впрочем, спрошу дорогу. Ничего страшного. Монастырь в центре, все его знают. Только старуха дверь за мной не закрыла. Она продолжала идти за мной по тропинке к воротам. Едва мы до них дошли, и я вывалилась на улицу, как бабка вцепилась в меня крючковатыми пальцами и заголосила на всю улицу. - Стража! Стража! Меня обворовали! Воровка! Она гнусная воровка!