— Почему вы так решили? — У него в машине на заднем сиденье лежали цветы… — Так, может, он их припас для начальства, раз вы говорите, что юбилей? — Нет, он именно оставил их в машине. Я видел, случайно. И потом, кто ж дарит цветы мужику? — В котором часу он ушел с банкета? — Точно не скажу, но, по-моему, в двенадцать его уже не было. — Вы, случайно, не знаете, с кем он мог вчера встречаться? Смирницкий фыркнул. — Шутить изволите? У Семена знаете, сколько баб было? — Инициалы О.К. вам о чем-нибудь говорят? Журналист покачал головой. — Он мне о своих похождениях не рассказывал. — Он женат? — Знамо дело. — Его домашний телефон не отвечает с раннего утра. — Если не ошибаюсь, он отправил жену с дочерью в какой-то тур. Кажется, на Канары. — Тогда последний вопрос: вам известно, какой материал он готовил для печати? Смирницкий покачал головой: — Это к главному. Но он будет только в четверг. Сурин вышел из редакции и остановился под козырьком в ожидании Лобова. В пяти метрах от него большая серая ворона, держа в клюве хлебную корку, пыталась размочить ее в луже и смешно вертела головой, периодически с опаской поглядывая на него, очевидно, опасаясь, как бы он не отобрал добычу. Сурин так увлекся зрелищем, что не заметил остановившуюся у тротуара служебную «Волгу», и Лобову пришлось посигналить, чтобы вывести его из оцепенения. — Поехали скорей, — сказал Лобов, — может, еще застанем «клиента» дома. Что у тебя? — Вчера Хинштам смылся с банкета раньше всех, около полуночи. В машине у него видели цветы. Похоже, отправился к бабе. Вообще говорят, он был ходок. — А знаешь, кто такой О.К.? — Ну? — Знаменитая модель Оксана Кульбида. Знаешь такую? — Еще бы! Так мы к ней? — Ну да. Я вот думаю, не она ли побывала в Райках? А? Как по-твоему? — А я думаю, не к ней ли поехал Хинштам с букетом? — Поехал и уехал? — Лобов надул щеки и, подражая голосу папановского Лёлика, спросил: — Ты бы ушел от такой женщины?! Сурин даже не улыбнулся. — А с кем вчера говорил Хинштам? — Днем звонил главному редактору и секретарю, ночью — Оксане. А вот ему поступило несколько звонков. Утром от Оксаны, штук шесть-семь не принятых от жены, один из редакции, а ночью — ты меня внимательно слушаешь? — два звонка: в два с минутами и ровно в три, то есть в момент, когда он подъехал или подъезжал к пансионату. — Все ясно — в два его вызвали на встречу, а в три, когда он подъехал, объяснили, куда идти. И кто это был? Лобов усмехнулся и вытащил из кармана блокнот и распечатку. — Некто Ион Михайлович Эрденко… — Ну? — Ион Михайлович, Коля, гражданин Молдавии. — Ну и что? Он должен быть зарегистрирован. — Он и зарегистрирован. Только вряд ли это нам что-то даст. — Почему? — По кочану. Все, приехали. Вылезай! 3 Оксана Кульбида долго не открывала. Сурин еще раз набрал номер ее сотового, но тот был по-прежнему отключен. Они уже развернулись в сторону лифта, когда дверь приоткрылась на длину цепочки и недовольный голос произнес: «Кто там?» Лобов показал удостоверение и, стараясь не смотреть на едва прикрытое тело фотомодели, спросил: «Оксана Михайловна? Майор Лобов, уголовный розыск. Разрешите войти?» Оксана сбросила цепочку и, выхватив с полки стенного шкафа какие-то шмотки, метнулась в ванную. В ожидании хозяйки оперативники быстро осмотрелись. В прихожей на коврике лежали вымазанные в земле сапоги на высоких каблуках, а в гостиной на журнальном столе рядом с диваном стояли две бутылки из-под шампанского, два фужера, тарелки с остатками торта, недопитое «мартини» и что-то вроде салатницы с несколькими кусочками ананаса, плавающими в мутноватой жидкости. Оксана, появившаяся наконец из ванной в коротеньком, оставляющем открытым пупок топике и шелковистых обтягивающих брючках, выглядела неважно — несмотря на тщательно наложенный макияж, на отечном лице выделялись испуганные глаза с покрасневшими и припухшими веками. — Скажите, Оксана Михайловна, — начал Лобов, усаживаясь на диван и доброжелательно глядя ей в глаза, — вы знакомы с Семеном Борисовичем Хинштамом? — Знакома, — тускло ответила Оксана и потянулась за сигаретой. Лобов дал ей прикурить и, убрав зажигалку в карман, мягко спросил: — Когда вы виделись в последний раз? Оксана нервно передернула плечами. — Не помню. Неделю назад. Оперативники незаметно переглянулись. — А по телефону когда с ним говорили? — По телефону? — переспросила она. — Да. Когда он звонил вам в последний раз? — А что случилось? — Оксана Михайловна, ответьте, пожалуйста, на вопрос. — Может быть, он и звонил. Я же не всегда беру трубку… — Понятно. А где вы были сегодня ночью? — Дома. — Одна? — Мне кажется, это вас не касается. — Поверьте, в ваших же интересах сказать правду. — Я была с подругой. — С какой подругой? Как ее зовут? Во сколько она пришла? Во сколько ушла? Что вы делали после ее ухода? Лобов жестко смотрел ей в глаза — от его обходительности не осталось и следа. — Послушайте, что вам от меня нужно?